Закон вселенской подлости - Елена Логунова

От редакции: Эхинокактус Грузона – шаровидное растение, достигающее метра в диаметре, с мощными колючками длиной 3–5 сантиметров. В городской криминальной хронике, срупулезно ведущейся нашим изданием с 1989 года, кактусы Грузона не упоминались ни разу. Таким образом, отмеченный всплеск активности определенно является тревожной аномалией».

– Всплеск активности кактусов! – прошипел Алекс Ромашкин, отбрасывая газету. – Писаки!

С минуту посидел, опять открыл бульварный листок, еще раз прочитал про четверых раненых кактусами и задумался.

Вывеска травмпункта Западного района виднелась за крышей поликлиники в тридцати метрах прямо по курсу.

Это здорово смахивало на знак свыше.

– Вань, нам еще долго стоять? – спросил Алекс водителя.

– На двадцать минут можешь твердо рассчитывать, а там как пойдет, – ответил тот, пожав плечами.

– За двадцать минут я, пожалуй, управлюсь, – решил Ромашкин и полез из машины.

Он явно недооценил собственное обаяние и отзывчивость медсестры в регистратуре.

Уже через десять минут Алекс располагал коротким списком жертв колючих кактусов.

Из четырех ФИО два – Павлова Полина Павловна и Тихонова Юлия Юрьевна – были Алексу знакомы и интереса для следствия не представляли.

Третье имя – Максим Иванович Герасименко – следователя ничем не зацепило, а вот четвертое показалось знакомым. Интуиция подсказала, что это не зря.

– Петр Егорович Кислицин, хм… Петр Егорович Кислицин… – повторял Алекс на обратном пути к немного продвинувшемуся транспорту и уже в нем. – Вань, тебе случайно незнакомо такое имя – Петр Егорович Кислицин?

– А кто это?

– Хотел бы я знать.

– А почему спрашиваешь?

– Надо бы с этим гражданином встретиться, а он в травмпункте адреса не оставил. Без документов был.

– В этом травмпункте? – Водитель кивнул на окно. – Так, это у нас какой район? Западный? Обзвони участковых, они обычно своих граждан знают, особенно бездокументных.

Нежно тренькнул телефон.

Алекс узнал позывной, установленный им на вызовы абонента Полины Павловны Павловой, и устало мурлыкнул в трубочку:

– Р-ромашкин.

– Доброе утро, Алексей Витальевич! То есть не очень-то доброе…

– И не очень-то утро, – взглянув на часы, заметил Алекс, будучи давно на ногах. – Что у вас еще случилось, Полина?

– Все то же самое, Алексей! – Собеседница тоже сократила обращение до одного имени. – Мы только что обнаружили, что из квартиры пропало еще кое-что, кроме кактуса.

– Фикус? – мрачно предположил Алекс.

– Нет, не фикус! Пончо!

– Какое пончо?

– Мексиканское! Юлино любимое!

– Из натуральной шерсти ламы, полосатое, ручной вязки, размер 2XL, – дотошно перечислил особые приметы пропавшего другой женский голос. – Вообще-то я просто XL ношу, но пончо – оно такое просторное, если немножечко болтается, то и ничего…

– Ничего оно на тебе не болтается, – вновь вступила в беседу Полина Павловна.

– Хочешь сказать, я толстая?!

– Тихо! – прикрикнул на болтушек Алекс. – Что там с этим пончо, где оно находилось и когда вы обнаружили пропажу?

– Пончо было на балконе, – объяснила гражданка Павлова. – Его Юля позавчера промочила под дождем и вывесила сушиться. А снять забыла. А сегодня его уже нет!

– Когда вы видели пончо на балконе в последний раз?

– Эй, почему сразу в последний раз, может, оно еще найдется?! – влезла с вопросом Юлия Юрьевна. – Или полиция в вашем лице вот так сразу умыла руки?!

– Молчи, балда! – В трубке послышались звуки борьбы, а затем вновь зазвучал нежный голос Полины Павловны: – Последним пончо на балконе видел Гавросич…

– Вчерась опосля полудня! – ввинтился в беседу скрипучий старческий голос. – Болталося оно там, значится, как на корове седло, ажно в глазах рябило от полосок…

– Отдайте трубку, Гавросич! Отда…

– Товарищ следователь, господин Ромашкин, может, я заявление о краже напишу? Такое пончо хорошее…

– Отдай трубку, Юлька! Ой… Алексей Витальевич, вы меня слышите? – снова Полина.

– Слышу, слышу. Я всех вас слышу.

– Всех не надо, вы меня послушайте! Алексей Витальевич, вы замечаете логическую связь? Украли кактус и пончо!

– Агась, а не герань и тулуп!

– Гавросич, отойдите! Алексей?

– Я понял, – вздохнул Алекс. – Понял, о чем вы говорите, Полина Павловна.

– Точно поняли? Я хочу сказать, может, у похитителя фишка – тырить все латиноамериканское? Фиксация у него такая нездоровая? А если так, то он же псих! А если псих, то, может, и маньяк! – горячилась Полина Павловна.

– Короче, гражданин начальник, найдете мое пончо – поймаете своего маньяка, я так думаю! – влезла с резюме Юлия Юрьевна.

– Благославляю тя, сын мой, на поиск! – ввинтился Гавросич.

– Аминь, – обронил полицейский следователь и выключил трубку.

– Кто там у тебя? – спросил водитель, с интересом отслеживавший гримасы Алекса в зеркальце заднего вида.

– Городские сумасшедшие, – ответил тот.

– Бабы, стало быть, – понимающе кивнул невозмутимый водитель.

От единственного в нашем читальном зале диванчика моя подружка отказалась и заняла столик с компьютером в углу зала.

Это был хороший выбор. Ни окон, ни дверей поблизости не имелось, и подобраться к Юле мимо меня, бдящей на сторожевом посту за конторкой, незамеченным никто, крупнее таракана, не сумел бы. А тараканов у нас отродясь не водилось.

Я немного опасалась, что мне придется развлекать подружку, но Юля нашла себе занятие и без меня. Она порылась в каталоге, отыскала там что-то интересное и погрузилась в чтение с экрана электронных документов. Я не мешала подруге культурно расти.

Однако не все библиотекари настолько нелюбопытны. Моя старшая коллега Аделаида Робертовна, не дождавшись от новой читательницы ни вопросов, ни обращений за помощью, пошла гулять по залу кругами, постепенно приближаясь к Юле.

Я следила за ней вполглаза.

Аделаида Робертовна вряд ли могла оказаться сексуальным маньяком, но береженого Бог бережет…

Юля тем временем ограбила принтер, изъяв из него половину загруженной бумаги, достала из своей сумки карандаш и принялась энергично черкать им, дополнительно взволновав любопытную Аделаиду Робертовну.

Я притворилась, будто мне нужно найти что-то на стеллаже неподалеку от Юли, и встала у полок так, чтобы был шанс увидеть подружкины каракули.

А Юля рисовала и приговаривала:

– Эх, если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколь-нибудь развязанное, какая у Балтазара Балтазаровича, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича – я бы тогда тотчас же решилась. А теперь – поди подумай!

– Какая милая девочка! Она наизусть без ошибок цитирует Гоголевскую «Женитьбу»! – умилилась Аделаида Робертовна.

– Да, женитьбой она очень живо интересуется, – проворчала я.

Признав Юлю достойной длительного бесконтрольного пребывания в читзале, Аделаида Робертовна ушла в служебную комнатку обедать, а я подошла к подружке и прямо спросила:

– Чем это ты тут занимаешься?

– Считай, научными изысканиями, – ответила Юля и сделала умное лицо.

Ну, как сделала? Попыталась сделать.

С такими пухлыми румяными щеками, кнопочным носиком в веснушках, васильковыми глазками в коровьих ресницах и с золотистыми кудряшками, как у нашей Юли, за умницу-интеллектуалку сойти трудновато. Все думают, если девушка похожа на куклу, значит, и голова у нее пустая, как у пупса!

– И к какой же отрасли науки относятся твои изыскания? – поинтересовалась я, близоруко нырнув в монитор. – Ого!

С экрана плотоядно скалился жуткий тип, измазанный кровью.

– Отчасти к криминалистике, отчасти к судебной психиатрии, – невозмутимо ответила подружка.

– А что это тут у тебя… «Топ-50 самых страшных маньяков современности», – прочитала я заголовок статьи на экране. – Юлька, зачем тебе это? Фу, ужас какой!

– Да?

Подружка подняла глаза, посмотрела на окровавленного типа на экране и слабо поморщилась.

– Да, с одной стороны, конечно, ужас… А с другой – не лишенная практической ценности информация.

– Неужели? – усомнилась я. – И для кого же она имеет практическую ценность? Для начинающих маньяков?

– И для тех, кто им противостоит! Вот, смотри! – Юля щелкнула мышкой. – Знаешь, кто это?

– Клоун, – уверенно ответила я. – Кем еще может быть беломордый толстяк с накладным красным носом и нарисованными бровями?

– Маньяком, моя дорогая, маньяком! – Юля увеличила подпись под фото. – Это маньяк-садист Джон Гейси, мучитель и убийца более тридцати человек!

– Ну надо же! – ахнула я. – А глаза такие добрые!

– Ага, в свободное от кровавых злодеяний время Гейси подрабатывал на детских утренниках клоуном, – кивнула подружка. – А теперь сюда посмотри. Это, по-твоему, кто?