Форс-мажор (сборник) - Алексей Калугин

— Давай-ка, дружище, прогуляемся. Погода отличная, а мероприятия, что у тебя в плане на сегодня, можно со спокойной совестью пропустить. Ты все мне подробно расскажешь, и мы попытаемся определить точку прокола.

Мы шли по набережной. Стараясь не упускать даже самых незначительных деталей, я рассказывал майору Ворному о своих вчерашних приключениях. Владимир Леонидович внимательно слушал, кивал и время от времени задавал уточняющие вопросы. И, надо сказать, по мере того, как история моя близилась к завершению, я сам все меньше верил в ее достоверность. Уж слишком невероятные были события. По любым меркам.

— Интересная получается картинка, – сказал майор Ворный, когда я закончил. – В твой совершенно фантастический сюжет вплетено довольно много реальных событий и персонажей. О Наталье с Андреем я уже не говорю – они доставили тебя вчера в номер. Геннадий Павлович Маврин – один из лидеров «Зеленого Мира». Чудище с крышей, съехавшей набекрень. Обычно несет полный бред, который его соратники воспринимают как божественное откровение. За свою деятельность уже трижды привлекался к суду, но отделался штрафами и административными взысканиями. Я не думал, что он заявится на конференцию, но, судя по твоему описанию, это был именно он.

— Надеюсь, его не убили? – кисло усмехнулся я.

— Наталья сказала, что на тебя накатило уже после окончания официальной части. В фойе был организован небольшой фуршет, и во время него шла довольно оживленная дискуссия. Которая, по всей видимости, трансформировалась в твоем сознании в перестрелку между оппонентами.

— Значит, то, что я слышал от Марвина, он говорил мне на самом деле?

— Не знаю, – с сомнением покачал головой Ворный. – Хотя от этих выродков всего можно ожидать. Предупреждал же я тебя! – Владимир Леонидович с досадой ударил ладонью о ладонь. – Не общайся с ними!.. Черт!.. Честное слово, жалею теперь, что «жучка» тебе не подсунул!.. Какого хрена этот отморозок завел речь об убийстве?

— Но он говорил, что покушение на меня готовит Госбезопасность.

— Вот именно! – возмущенно взмахнул руками Ворный. – И наверняка этому были свидетели!

— И что с того? – не понял я.

Владимир Леонидович неожиданно остановился и повернулся ко мне лицом. Судя по его выражению, Ворному в этот момент очень хотелось дать мне по морде. Вот только за что?

— А то, что, если в Облонске или по дороге туда с тобой что-нибудь случится, «Зеленый Мир» обвинит во всем Госбезопасность. «Мы ведь предупреждали!» – будет вопить Маврин на каждом углу…

— Стой, стой, стой! – я быстро-быстро протестующе затряс рукой. – Кто меня собирается убить?

— Экотеррористы из «Зеленого Мира», – Владимир Леонидович сложил руки за спиной и снова как ни в чем не бывало зашагал по асфальтовой мостовой. – Хотя, конечно, это только рабочая гипотеза.

Ничего себя заявочки!

Меня подобный расклад не устраивал даже в качестве наименее возможного из всех ожидаемых вариантов.

— И что ты собираешься предпринять? – спросил я, догнав Ворного.

— А что я могу предпринять? – пожал плечами Владимир Леонидович. – За тобой и без того наблюдают денно и нощно. А задержать Маврина, основываясь только на твоих бредовых видениях, я не могу.

— Подожди, – на этот раз остановился я. – Но зачем этим экотеррористам убивать меня? Мы, ну, в смысле, МЭФ, нацелены на долгосрочное сотрудничество с «Зеленым Миром»…

— Они, надо полагать, тоже нацелены. Вот только мишени у вас разные. Я не знаю, что за тараканы возятся в головах у этих ребят, но, в принципе, могу легко прикинуть семь-восемь вариантов того, как они могут в собственных интересах обыграть убийство представителя МЭФа злодеями из Госбезопасности… С другой стороны, Маврин мог предполагать, что мне станет известно о его словах. Тогда это может оказаться всего лишь слабенькой провокацией. Слишком слабенькой, сказал бы я. И настолько невыразительной, что я даже не стал бы принимать подобный вариант всерьез.

— Есть еще и третий вариант, – напомнил я. – Всего этого могло не быть на самом деле.

— Верно, – согласился Ворный. – Но тогда мне непонятно, почему ты не принимал таблетки от наката. В твоем бреду Маврин сказал, что с помощью таблеток я манипулирую твоим сознанием. Значит, он мог сказать тебе это и на самом деле. Другой вопрос, почему ты ему поверил? Что за аргументы он приводил?

— Не помню, – покачал головой я.

— Жалко… Хотя… Возможно, всему виной страх смерти. Как только ты поверил в то, что тебя собираются убить, тут же уверовал и в остальное.

— Мне не стоило в это верить?

— В то, что на тебя готовится покушение?

— Ну да.

— А с какой стати? Кому ты нужен?

— Но ты же сам пять минут назад…

— Это я абстрактно теоретизировал. На самом деле никакой опасности нет… Ты знаешь, что последние пару лет у нас практически стопроцентная раскрываемость преступлений?

— А у нас преступлений вообще нет.

— Это потому, что у вас тоталитарное общество.

— У нас?

— Ну не у нас же. У вас каждый человек находится под наблюдением двадцать четыре часа в сутки и триста шестьдесят пять дней в году. Если возникнет необходимость, можно с точностью до минуты расписать любой день из жизни каждого. Ничего невозможно скрыть. Никаких тайн не существует. Это, дружище, не жизнь, а полный кошмар. Просто вы приучили себя не думать об этом. Вы живете в обнимку с тем самым Большим Братом, которым в свое время Оруэлл напугал весь мир. Кому в таких условиях может прийти в голову не то что совершить, а хотя бы помыслить о преступлении?

— У нас нет преступности, потому что люди обеспечены всем необходимым.

— А, – недоверчиво махнул рукой Владимир Леонидович. – Человек никогда не может остановиться на достигнутом. Сколько ни давай, ему все мало.

— Это потребительский подход к жизни.

— А ты знаешь другой?

— Я не понимаю, в чем ты пытаешься меня убедить.

— В том, что ваша информационная цивилизация планомерно загнивает.

— Не нравится – не нюхай, – недовольно буркнул я.

— Оно-то вроде как верно, – будто в задумчивости протянул Владимир Леонидович. – Можно, конечно, нос зажать, а то и вовсе отвернуться. Но дело-то в том, что, как только у вас там все рухнет, вы же толпой к нам через кордон ломанетесь. И что нам тогда делать?

Чего мне сейчас хотелось меньше всего, так это обсуждать излюбленную тему майора Ворного о том, как в один ужасный день все информационные башни исчезнут, уины перестанут действовать и вся закордонная цивилизация из эры информационных нанотехнологий окажется выброшенной в каменный век. А то и куда похуже – обрабатывать камни еще ведь научиться нужно. То упорство, с каким Владимир Леонидович пытался убедить меня в неизбежности именно такого варианта развития событий, порой наводило на мысль, что он сам в него не верит. В принципе, я был не прочь с ним поспорить, хотя, честно говоря, не видел в этом большого смысла – сколько мы ни муссировали эту тему, каждый все равно оставался при своем мнении.