Искусство перевоплощения - Марина Серова

Он отлетел к стене и почти беззвучно сполз по ней на пол. Ну, вот. Такой удар не смертелен, шею я ему не сломала, разве что позвонок там какой повредила. Зато с этим парнем хлопот сегодня уж точно не предвидится — дай бог, если его через час только в чувство приведут.

— С-сука… — это длинное шипение почти совпало со свистом рассекающего воздух ножа.

Я едва успела увильнуть от смертоносного лезвия. Это тот самый спецназовец, гад. Которому я руку сломала.

Спасло меня, очевидно, то, что действовал он левой рукой, а то бы… Нож прошел буквально в нескольких сантиметрах от моего живота.

— С-сука! — опять длинно выдохнул он, разворачиваясь ко мне для новой атаки.

Нож он держал очень грамотно — не далеко от себя, но и не близко ко мне, чтобы я не смогла его перехватить.

А я и не собиралась перехватывать — просто вытащила из кармана свой электрошокер и, пока солдат не успел сообразить, что я хочу сделать, нажала кнопочку, направив на него прибор.

Электрошокер сработал замечательно — так, как и должно быть. Выскочившие из коробочки проводки коснулись затянутой в камуфляж груди — лошадиной дозой электрошока солдата аж с ног сбило. Он несколько раз коротко дернулся на полу и затих. Запахло паленым.

«Готово, — подумала я, убирая разряженный электрошокер в карман, — жаркое по-спецназовски».

Я подняла выпавший из его руки нож, наскоро осмотрела и сунула оружие за голенище ботинка. Этот нож получше моего будет, грех такую вещь выбрасывать.

Ну, что дальше делать будем? Дверь в подъезд была закрыта, так что те, кто оставался в машине, на которой подъехал отряд, ничего не должны были слышать.

Вроде как вообще никто этой нашей драки не заметил. Я замерла на секунду, прислушиваясь. Тихо. Только из подвала раздается негромкая возня.

Мамочки мои, они же сейчас ящики выносить оттуда будут! Пора мне убираться, а убираться-то вроде никак нельзя — что же, я так и уйду, ничего о Василии не разнюхав?

Вдруг где-то, предположительно на другом конце дома, коротко протрещала автоматная очередь. Это еще что за новости?

— Ширли! Ширли! — сразу вслед за очередью услышала я истошный крик. — Вы что делаете-то?! Она же не кусается!! Сволочи!

Еще одна очередь. Потом — два сухих пистолетных выстрела и жалобный собачий визг.

Попал-таки в переплет собачник! Этим ребятам свидетели не нужны, они и Ширли и парня теперь… в расход пустят.

За дверью подъезда рванулась машина. В том направлении, откуда раздавались выстрелы, рванулась. Все, ребята сматывают удочки.

Во всем доме захлопали двери, загомонили голоса. Да, дела! Сейчас, я думаю, половина жильцов сразу милицейский наряд сюда вызывает.

Вот теперь мне точно пора отсюда, черт возьми, несолоно хлебавши. С милицией я никаких дел иметь не собираюсь.

Снаружи снова послышался приближающийся звук автомобильного двигателя.

Менты?

Нет, слишком рано, они только минут через пять будут.

Машина, в которой приехал сюда отряд спецназа?

Тоже нет. Чего ей возвращаться? Да и двигатель другой у нее, по-другому шумит — ведь грузовая была машина, а тут подъехала легковая.

Снизу, из подвала, слышалась грубая ругань, топот армейских сапог и характерное бряцанье оружия и амуниции — бойцы уже не скрывались, маскироваться им теперь нет нужды.

Машина остановилась у подъезда. Я распахнула дверь и выскочила наружу — все, больше ждать нельзя, уходить надо, сейчас менты тут будут. А так как дожидаться их мне не стоит, то я дворами, дворами — и домой…

То, что я увидела, оказавшись у подъезда, сразу же изменило все мои планы насчет «дворами, дворами — и домой». Никаких домой! На нынешнюю ночь мне еще найдется работенка — подъехавшая машина оказалась шикарной иномаркой — «Вольво», если не ошибаюсь, — а человек, который садился на заднее сиденье, — был «пахан». Очевидно, указав спецназовцам место их работы, он вышел к подъезду дожидаться машины, которая должна была приехать за ним.

Дождался.

Очевидно, далеко живет, пешком не дойдешь… Ну, ничего, вот сейчас и узнаем, где именно «пахан» проживает. На этот раз сама к нему в гости напрошусь.

Я вытащила из-за голенища ботинка нож поджаренного спецназовца. В то же мгновение обернулся и «пахан», услышав, наверное, стук открываемой мною двери. Нижняя челюсть его дернулась вниз, он широко раскрыл глаза — удивился. Узнал меня.

Не давая ему опомниться, я бросилась ему на шею. Он коротко вскрикнул, видимо, от изумления, вот уж чего «пахан» не ожидал, так не ожидал!

— Куда же ты, дорогой, уезжаешь? И без меня? — весело закричала я, чтобы услышал его шофер. — И не стыдно тебе?

«Пахану», видимо, стыдно не было — тело его напряглось, он сжал кулаки. Я поняла, что еще мгновение — и он ударит меня…

— Можно подумать, ты не рад меня видеть, — сладко и все так же громко проворковала я, приставляя к его сонной артерии лезвие ножа. — Ты же не прогонишь меня? Нет? Не прогонишь. — Я чуть надавила на нож, чтобы он немного порезал кожу.

— Н-нет, — выговорил, содрогнувшись от пореза, «пахан», — не прогоню.

Шофер, открыв дверцу со своей стороны, высунулся и уставился на нас:

— Едем, что ли, а, Мутный? — обратился он к «пахану».

Мутный!

Значит, как я и думала, «пахан» и Мутный — одно и то же лицо. Отлично! Все сходится!

Шофер не мог видеть ножа, приставленного к шее его босса, — так уж я Мутного обняла. Практика в подобного рода упражнениях (я имею в виду прикладывание ножа к горлу) у меня, что и говорить, была.

— Конечно, едем! — «радовалась» я. — Залезай, Мутненький…

Шофер захлопнул свою дверцу, и я, не убирая ножа от шеи Мутного, втолкнула свою жертву и влезла следом за ним на заднее сиденье.

Лицо Мутного налилось кровью. Он тяжело дышал, непроизвольно то сжимая, то разжимая кулаки. Видно, изумление его уступило место праведному гневу. Надо думать, я бы тоже рассердилась, если бы со мной так бесцеремонно обращались.

— К пацанам поехали? — не поворачиваясь, осведомился водитель.

— Не-ет… — Я капризно надула губы. — Домой поехали. В кроватку поехали… бай-бай. — И еще сильнее надавила на ручку ножа. По шее Мутного побежала вниз к воротнику струйка крови.

Шофер молчал, очевидно, ожидая приказания непосредственно от шефа. Мускулы на руках Мутного внезапно вздулись буграми, и я почувствовала, что не уверена, успею ли перерезать ему горло, прежде чем он сломает меня пополам.

Прошло несколько невероятно длинных секунд, и мышечная ткань рук и плечевого пояса Мутного снова пришла в состояние покоя.

— Домой поехали, — хрипло приказал он.

Шофер по-мужски понимающе усмехнулся, и машина тронулась.

Ехали мы что-то около получаса. Во время нашей поездки я получила прекрасную возможность поближе рассмотреть одного из самых авторитетных криминальных лидеров города, бывшего «афганца», как я слышала, человека, безусловно, неординарного.

Внешность у него тоже была… неординарная. В первую нашу встречу хорошо его рассмотреть я не успела, а вот сейчас обратила внимание на поразительное сходство его с актером, который играл Полиграфа Полиграфовича Шарикова, как его… Толоконников, что ли? Те же грубые черты лица пещерного медведя и пронзительные умные глаза, которые зрители «Собачьего сердца» под впечатлением прекрасной актерской игры обычно не замечают.

Мутный всю дорогу молчал. Я тоже ничего не говорила. Мы так и сидели обнявшись — я не хотела ни на секунду убирать нож от его шеи.

Мутный казался мне очень опасным человеком.

— Подъезжаем, — наконец произнес шофер, — чего пацанам-то сказать? К обеду приедешь или утром будешь?

— К обеду, — спокойно ответил Мутный.

Казалось, он уже вполне овладел собой. Завидное спокойствие, особенно для человека, чью сонную артерию от лезвия ножа отделяет только тонюсенький слой кожи. Да и то — слегка подпорченный.

— К обеду… — Шофер снова понимающе усмехнулся. Всю дорогу он рассматривал меня в зеркало. Оценивал, собака.

Ну да ладно, пусть оценивает. Потом этим самым «пацанам» рассказывать будет, с какой телкой их «пахан» до обеда следующего дня развлекаться будет.

Я посмотрела в окно машины. Небо уже начало светлеть. Внезапно я поняла, что узнаю ту местность, по которой мы едем, — совсем недалеко от дома, где живет Васина жена.

А вот и ее дом, кстати.

Мы проехали мимо дома Васиной жены, свернули на первом повороте и оказались перед единственным, наверное, многоэтажным домом в этом районе — панельной пятиэтажкой. «Хрущоба» она называется, по-моему?

— Все… — Шофер остановил машину и с хрустом потянулся. — Спокойной ночи, — он хихикнул, — вернее, с добрым утром.

Мутный спокойно ждал, каким образом я предложу ему вылезти из машины. Он-то прекрасно понимал, что я ни за что не отниму нож от его шеи, пока «пахан» представляет для меня реальную опасность.