Колеса фортуны - Александр Егоров

— Вот тебе и группа готовая. А ты целый год с расп…здяями мучился.

— Охренеть, — честно сказал Макс.

— А в общем, вы в чем-то похожи, — задумчиво сказал Костик.

Эпизод23. Уже ночью мы добрались до Мишкиного компьютера. Это был навороченный аппарат — папа-адвокат не пожалел денег. Монитор был просто огромным, чтобы человеку с плохим зрением можно было хоть что-то разглядеть, вот только Мишка уже мало что видел. Иногда он на ощупь лазил в интернет. Друзья, оставшиеся в теплых краях, все еще присылали ему письма.

Мы сидели втроем — Костик, Мишка и я. Шериф и Макс завалились спать в комнате для гостей.

Мишкино обиталище удивило меня. Похоже было, что все усилия высокооплачиваемого дизайнера были нарочно сведены на нет: итальянская мебель была расставлена в самых неожиданных местах; прямо из пола торчали светильники на тонких ножках, как будто светящиеся галлюциногенные грибы; подозрительно большая кровать стояла как-то косо, причем прямо перед ней, в ногах, громоздился широкоэкранный телевизор на подставке. Тут же в беспорядке валялась одежда.

Приглядевшись, я понял еще кое-что. Комната не желала ничего рассказывать о хозяине: тут не было ни книжных полочек со всякими игрушками и безделушками, ни постеров на стенах, ни раскрытых на интересном месте журналов. Только темный застекленный шкаф с дисками. Вот дисков было действительно много, но по названиям трудно было понять, каков их слушатель. Даже Костик, осмотрев первые полки, в изумлении развел руками.

Мишка, впрочем, ничего не заметил. Он включил компьютер и попробовал влезть в свой почтовый ящик. Не получилось. Тогда он позвал нас.

Костик ввел его пароль и обнаружил несколько непрочитанных писем. Одно, кажется, от девушки. Он скопировал текст и вывел на монитор самыми крупными буквами. И отошел от стола.

Потом, много позже, я спросил Костика: что же было в том письме? Он ответил, что специально не вчитывался, тем более что написано было латиницей; ему запомнилась одна-единственная фраза: «я не буду ничего объяснять». Даже в транслитерированном виде, а может, именно поэтому, эти слова выглядели ужасно. Так сказал впечатлительный Костик.

Прочитав письмо, Мишка закрыл его и обернулся.

— Это был подарок, — сказал он. — Подарок на совершеннолетие.

— Отвечать будешь? — спросил я.

— Уже не нужно. Впрочем… я напишу. Проверь, правильно или нет.

Он опустил пальцы на клавиатуру и, мучительно вглядываясь в экран, написал одну фразу. Я подошел и посмотрел. Ответ был таким:

СПАСИБО ЗА ВСЕ.

— Всё правильно, — произнес я и щелкнул мышкой, чтобы ответ отправился адресату.

Я зашел и на Lenin-35. Мне писем не было. Оставалось доехать до Волгореченска.

Потом мы с Костиком не удержались и залезли на ленту новостей. Мы искали упоминания о бурной ночи в Новосволоцке, хотя я с удовольствием прочел бы, что мерзкий городишко накрыло ядерным взрывом мощностью в двести килотонн. Но мы не нашли ровным счетом ничего. Очень может быть, что в Новосволоцке разборки посреди города в порядке вещей.

Следующим адресом в Мишкином списке избранного оказалась какая-то невнятная порнушка. Чтобы ее посмотреть, надо было заплатить: Мишка признался, что иногда использовал свою кредитную карту именно для этого. Мы посмеялись, потом выключили компьютер и стали смотреть видео.

Утром мы проснулись поздно. Мишки не было ни в его комнате, ни в гостиной, ни в стеклянной башне. Похоже, дом вообще был пуст. Поднявшись на вышку, я огляделся и увидел Михаила внизу: он сидел, как в кресле, на корнях громадной сосны, и как будто дремал; у ворот я заметил вчерашнего охранника. Спустившись в сад, я кивнул охраннику, подошел к Мишке и потряс его за плечо.

— Петр, ты? — переспросил он. — Долго же вы спите.

— Всю прошлую ночь носились, как потерпевшие, — сказал я. — Хоть у тебя отоспались.

— Я у тебя не спросил вчера: почему вы путешествуете?

— Это не путешествие, это экспедиция. Есть одно дело в Волгореченске… а может, и дальше.

— Такое непростое дело?

— Ну да. Тяжелый случай.

— И когда отправляетесь?

— Сегодня.

Мишка вздохнул. Потом сказал:

— Мы еще в сауну не сходили. У нас и бассейн есть.

— Бассейн?

— Там, за домом. Прямо из парилки можно нырять. И подсвечивается ночью.

— Я в Египте в таком купался.

— Вечером не будет никого. Дениса можно попросить, он травы принесет. Или еще чего-нибудь. Он знает, где взять.

Денисом, видимо, звался охранник. Вот как у них тут, оказывается, дело поставлено. Вечеринки у адвоката заиграли в моем представлении новыми красками.

— Ты, Миха, и мертвого уговоришь. Только я до сих пор не понял: ты пригласил людей с улицы. Неизвестно кого. Мы тут жрем, пьем, на гитаре твоей играем. А ты приглашаешь у тебя зависнуть. У вас что, принято так?

— Принято совсем иначе. Но я здесь недавно. Считай, что я еще не привык.

— Нет, Мишка. Ты что-то темнишь. Я бы подумал, что ты… из этих, но ты не похож. Ты уж извини.

— Ты говоришь, как мой отец. И ты совершенно не прав.

— А чего ты так волнуешься? Может, ты все-таки… — я показал жестами. Скорей всего, Мишка не разглядел или не понял шутки. А я уже жалел, что пошутил.

— Просто я хотел бы с вами поехать, — выговорил он наконец. — В команде.

— Да сказал бы уже сразу. Но… нафига тебе это? Тебе глаза лечить надо, операцию делать. А не по трассе гоняться. И вообще…

— Балласт не нужен?

— При чем тут «балласт — не балласт».

— То есть, ты думаешь: вот человек от скуки бесится?

— Примерно так и думаю, — сказал я жестко. — Я тебе честно скажу: если бы я жил, как ты, я бы вообще не заморачивался с этим автобусом, я бы…

— Ты бы прежде всего ничего не видел, — прервал меня Мишка, и я подумал: вот черт, опять неловко получилось.

— Я не про глаза, — сказал я. — Я про возможности.

Получилось еще хуже.

— Есть еще одна причина, — решился я. — Мы едем, чтобы… как бы тебе сказать? Подзаработать денег.

— Честным трудом?

— Свободным поиском.

— Я тоже так хочу, — вырвалось у него.

— Ты хочешь денег? Это я хочу денег. И Макс. И все. Потому что у нас их нет. Мишка, ты хороший парень, но это не твоя проблема: ты станешь адвокатом…

— Не стану…

— Да куда ты денешься. Вылечишь глаза, станешь адвокатом, или мэром Москвы, или министром иностранных дел…

— Никем я не стану.

— И хорошо еще, если мы с тобой встретимся где-нибудь вот так, как сейчас, а скорей всего, я буду читать про тебя в газетах, как про Бориса Николаевича… — я выкладывал все это, как будто забивал гвозди в крышку гроба, а сам понимал, что говорить этого не нужно, что он этого не заслужил. Но парень должен был понять, наконец: рождественская сказка закончилась. Ему лучше не привыкать к нам, а нам — к нему. Папе следовало подарить ему щенка лабрадора, а не четверых взрослых ребят, пусть и не злобных, но с дурными привычками… Он смотрел на меня во все свои несчастные глаза, а я все говорил и говорил — пока сзади не подошел Макс.

— Пит, ты чего?

Я умолк на полуслове.

— Пойдем-ка, вопрос есть, — сказал он.

Мы отошли в сторону.

— Я так понимаю, Мишка с нами хочет? — чрезвычайно спокойно спросил Макс.

— Хочет.

— Ну так и давай возьмем, — Макс пнул ногой толстую сосну. Дерево не шелохнулось. — О чем базар-то.

— Ты чего? Ты забыл, зачем мы едем?

— Какая х…йня. Едем брать кассу, — сказал он негромко. — Нам в банде пятый разве не пригодится? И папа адвокат, между прочим.

Макс, похоже, решил поиграть в Дикий Запад.

— Нет, я просто охреневаю, — я тоже заговорил криминальным свистящим шепотом. — У нас на хвосте висят какие-то уроды. Притом еще непонятно, сколько их. Вообще неизвестно, докуда мы доедем. Может, грохнут по дороге. И в это время к нам просятся пассажиры. Помнишь, корабль был такой — «челленджер»? Плохо кончил. А всё из-за туристов.

Я решил быть непреклонным.

— Пит, — сказал Макс. — Я тебя десять лет знаю. Так?

— Ну.

— Вот и не… Не надо этого. Скажи: ты не хочешь делиться?

Пораженный, я даже отступил на шаг:

— Я думал, это ты, Макс, не захочешь делиться.

— Надо дать человеку шанс, — ответил Макс фразой из какого-то фильма. — А деньги не имеют значения.

— А-а. Я все понял. Ты его в свою группу затащить хочешь.

— Ну не тебя же. У тебя слуха нет.

— Ну, ну… А вот мне интересно, что Шериф скажет? И Костик?

— Шериф не против, — сообщил Макс. — Он мне сам вчера говорил.

— Ага. За спиной все решили.

— Пит, я тебя уже просил: не надо этого.

— Если все накроется из-за него, ты что делать будешь?

— А я вот что сделаю: я его своими руками задушу.

Я усмехнулся.

Мишка, который так и сидел под деревом, смотрел в нашу сторону. Мы вернулись и встали прямо перед ним.