Принцесса из Шанхая - Наталья Солнцева

– Имеете в виду Ростовцева? – нервно спросила Альбина.

– Его, красавца! После смерти Юли Альберт Юрьевич – тогда еще просто Алек, – казалось, никак не отреагировал на утрату. Он даже на похороны не пришел. Говорят, его видели на кладбище… но в отдалении, – возможно, за него приняли кого-то другого. В общем, с тех пор Ростовцев перестал общаться с родителями Юли, перестал говорить о ней с друзьями, он с головой ушел в учебу, в активную студенческую деятельность, вел научный кружок, занимался спортом, а в сторону девушек даже не смотрел. Постепенно история с любовью, ревностью и убийством в десятом классе одной московской школы канула в небытие.

– Но не для Альберта.

Лавринский глотнул чая, поставил чашку на блюдечко и задумчиво сплел пальцы в замок.

– Вы правы, – со вздохом признал он. – Альберт, я думаю, не забывал о том ужасном мгновении ни на секунду. Днем и ночью он был одержим идеей мести, вынашивал свой непростой замысел, сотни, тысячи раз прокручивал в уме каждую деталь хитрого и жестокого плана. Он предусмотрел все, в том числе и способ остаться безнаказанным. Когда всё улеглось, и все забыли о Юле Коваль и Борисе Засекине, на сцену вышел господин Ростовцев. Оказывается, год за годом он не выпускал из виду семью Засекиных: знал, чем они дышат, на что надеются и чем занимаются. Борис, пройдя «курс лечения», нигде не мог устроиться на работу: папины связи оборвались, времена изменились, а добрая фея удачи, благоволившая к Засекиным, отвернулась от них. Вместо солидного особняка опальная семья вынуждена была ютиться в одноэтажном доме из трех комнат, жить скромно, отдыхать на берегу обмелевшей подмосковной речушки, а не на морских пляжах, и вообще… во многом себе отказывать. Так не могло продолжаться. Засекины привыкли к комфортному быту, хозяйству, поставленному на широкую ногу, к деньгам, которые не надо считать и экономить, к хорошей медицине, к высокому общественному положению и решили вернуть себе утраченные позиции. Старший Засекин слишком запятнал свою репутацию, поэтому за дело взялся его единственный сын Борис. На остатки папиных сбережений, которые удалось сохранить, он открыл маленький посреднический кооператив и худо-бедно начал зарабатывать. Папа помогал советами, мама вела бухгалтерию, и семейный бизнес медленно, но стабильно развивался. Откуда ни возьмись, у кооператива появился партнер – некая фирма «Транс-Опт», которая занималась закупками и перепродажей промышленных товаров по всем регионам России. Бизнес стал набирать обороты, партнеры взяли краткосрочный кредит, и тут… произошло непредвиденное: большая партия товара как сквозь землю провалилась, банк требовал деньги, а партнер Бориса Засекина объявил о своем банкротстве. Таким образом, Засекин-младший оказался не просто разорен – он задолжал огромную сумму, которой не располагал. Отчаяние порой толкает людей на опрометчивые, непродуманные поступки. Так случилось и с Засекиным. Этот господин кинулся за помощью, умоляя знакомых и просто состоятельных предпринимателей выручить его в сложившейся безвыходной ситуации. Что он им обещал в качестве компенсации, неведомо, но, судя по результату, никто из добропорядочных коммерсантов не захотел рисковать своими деньгами. И когда последняя надежда Засекина удержаться на плаву растаяла, откликнулся один криминальный авторитет по кличке Зеро. Он предложил встретиться и обсудить варианты.

Зеро слыл темной лошадкой: никто толком не знал, кто он и как ведет свои дела, но зато ходили слухи о его капиталах, заработанных подпольным игорным бизнесом. Кроме карт и рулетки, Зеро устраивал гладиаторские бои со смертельным исходом, попасть на которые могли только очень богатые люди. Говорят, для боев ему даже привозили с Дальнего Востока диких зверей, с которыми потом должны были сражаться специально обученные «гладиаторы». Подпольные букмекеры принимали фантастические ставки, и прибыли Зеро росли как на дрожжах. Стражи порядка с ног сбились в поисках неуловимого магната игорного бизнеса, но их усилия не увенчались успехом. Осторожный и хитрый Зеро, нюхом чуя охотников, вовремя снимался с места и бесследно растворялся в миллионном городе или за его пределами.

– Что же могло заставить этого человека заинтересоваться каким-то Засекиным? – удивилась Альбина. – Тем более предложить ему помощь?

– Странно, правда? – развел руками Лавринский. – Подобный поступок привел нас с вами в недоумение. Однако на свете живут разные люди, и некоторые из них ведут себя необъяснимо с точки зрения обывателя. У них существует своя, особая логика и свои, непонятные нам, мотивы. Их кривые дорожки петляют, пересекаясь с такими же кривыми дорожками других. Ну да ладно, оставим философию преступного мира и вернемся «к нашим баранам».

Так или иначе, Зеро назначил Борису Засекину встречу на одной из заброшенных строек. У того не было выбора, и он ответил согласием. Зеро поставил условие, чтобы Засекин явился на разговор один, сам же он возьмет с собой двух телохранителей. Дело было летом, цвела и сладко пахла липа, жужжали пчелы, порхали бабочки… а господина Засекина сотрясала неуемная дрожь. Дико озираясь по сторонам, он пробирался между недостроенных зданий, зияющих черными глазницами окон. Зная жутковатую репутацию Зеро, он не осмелился нарушить условие и захватить с собой кого-нибудь для подстраховки. «Что с меня взять-то? – вероятно, рассудил Засекин. – Зеро ни шантажировать, ни тем более убивать меня не станет. Денег у меня нет, сам в долгах! А для шантажа нет повода, потому как платить мне нечем». Тут откуда-то сверху раздался возглас:

– Эй!

Засекин вздрогнул, судорожно сглотнул слюну и поднял голову.

– Сюда! – крикнул невидимка. – Поднимайся!

Засекин сообразил, что прямо перед ним находится бетонная лестница без перил, которая ведет вверх, с этажа на этаж, и послушно зашагал по замусоренным ступенькам. Он поднялся на самый верх, остановился и увидел на противоположной площадке мужчину в черном костюме и солнцезащитных очках.

– Я дам тебе денег, – просто сказал мужчина. – Сколько надо?

Засекин опешил, у него дар речи пропал от такой редкостной удачи. Придя в себя, он назвал сумму. Зеро неодобрительно хмыкнул.

– Многовато! Но я согласен, – сказал он. – Только как ты отдавать станешь? Я ведь благотворительностью не занимаюсь. Знаешь, какой у меня бизнес?

У Засекина, наверное, душа ушла в пятки: он решил, что подпольный делец предлагает ему принять участие в гладиаторских боях, в качестве «живого мяса».

– Я не умею драться! – севшим от страха голосом, прохрипел он.

– Разве? – не поверил мужчина в очках. – Я слышал другое. Впрочем, никто не собирается делать из тебя объект для развлечения публики. Ты переоцениваешь себя, парень!

– Да? – обрадовался Засекин. – Тогда что я должен сделать?

– Сыграй со мной! Да гляди, не балуй… тут рядом мои ребята, им приказано стрелять без предупреждения.

– З-зачем стрелять? В кого?

– В тебя, ежели струхнешь да назад побежишь.

– Мы т-так не до… д-договаривались, – стуча зубами, выдавил Засекин.

– А ты кто такой, чтобы Зеро с тобой договаривался? – захохотал мужчина. – Шавка облезлая!

Он наклонился, поднял длинную толстую доску и легко перебросил ее через провал между площадками. Конец доски шлепнулся, взметая пыль, о край кладки, где стоял Засекин. Тот в ужасе попятился.

– Зеро хочет оказать тебе великую честь, шавка! – торжественно произнес мужчина в очках. – Сыграть с ним в игру «Кто первым сорвется»! Видишь доску?

Засекин зачем-то приблизился к провалу и заглянул вниз… там виднелись торчащие, словно копья, арматурные прутья. Если упасть на них с высоты пятого этажа, где он стоит, то…

– Не бойся, парень! – подбодрил его Зеро. – Положись на волю провидения. Оно неподкупно. Становись на доску и иди вперед одновременно со мной, шаг в шаг.

– Но… как же, – съежился от страха Засекин, – как же мы разминемся? Мы же не сможем…

– Смотри-ка! Мозги продолжают работать, не слиплись от ужаса! – усмехнулся Зеро. – Правильно мыслишь: через провал перейдет только один из нас. Это будет честная игра. Предупреждаю! Захочешь повернуть назад, тебя застрелят. Будешь стоять на месте, – тебя застрелят. Начинаем на счет «три»! Ты все понял?

Засекин почувствовал каждой клеточкой взмокшего от предсмертной дрожи тела: человек в очках не шутит. Выбор невелик – либо пуля, либо железные прутья внизу… либо чудесное спасение. Доска не так уж узка, если повезет…

И снова Зеро помешал ему додумать мысль до конца.

– Победителю достанется приз, – мрачно заявил он, поднял вверх прозрачный целлофановый пакет с деньгами. – Здесь больше, чем ты просил! Доберешься до них – они твои! – и бросил пакет себе под ноги.

– Вы… сумасшедший… – выдохнул Засекин.

– Так и есть! Вперед, парень! Твое время истекло. Один… два… три!