Спасительный удар - Михаил Серегин

– Так, может, ты плохо искал, – предположил Грач. – Мало ли сообразительных на свете?

– Может, – не стал ничего утверждать Ашот. – Только что из этого?

– Стойте-ка, – тихо попросил Величко. – Я, кажется, кое-что придумал.

– Давай выкладывай! – потребовал Макс.

– Учитывая то, что Кирсанову нужны какие-то бумаги, следует действовать исходя из этого. Пока еще ничего конкретного о них самих нам не известно, как не знаем мы и о том, где они могут находиться. Можно только предположить, что бумаги либо в ресторане, либо в доме погибшего директора.

– Почему ты так решил? – переспросил Грачев сразу же. – С таким же успехом они могут быть и в банке.

– Не могут. Если этот тип имел разрешение на работу с банком, значит, они давно уже были бы у него. Единственные недоступные пока для него места – это ресторан и дом директора.

– Точнее, сейф, – поправил друзей Максимов.

– Может, и он, – согласился Величко. – Стало быть, либо тут, либо там этот фрукт рано или поздно появится.

– Хм-м, – протянул Грачев задумчиво. – В этих мыслях что-то есть. Жаль только, мы пока не знаем, что это за бумаги.

– А что, если поговорить с женой умершего? – предложил Максимов. – Может, она знает.

– Тоже выход, – закивал Мачколян. – Только не факт еще, что она в курсе всех дел мужа.

– Попробуем, там видно будет.

Предположив, что рано или поздно Кирсанов должен появиться либо у ресторана, либо у дома директора, друзья решили разделиться и по очереди вести наблюдение за этими объектами. Но прежде чем к этому приступить, немного перекусили и направились навестить вдову бывшего директора – Анфису Григорьевну Пожарову. Адрес ее Мачколяну был известен, а потому на следующий день с утра он быстро довез на своем джипе остальных до нужного дома.

Этот самый дом, а точнее, коттедж в три этажа с двумя балконами, черепичной крышей и пластиковыми окнами, среди невзрачных построек, что ютились поблизости, казался в прямом смысле слова дворцом.

– Судя по дому, ваш Пожаров жил более чем красиво, – рассматривая владения бывшего директора «Желтой горки», изрек Валентин. – Похоже, ресторанный бизнес весьма прибылен.

– Для узкого круга людей, – со знанием дела добавил Ашот и первым приблизился к калитке.

– Ты знаком с ней? – полюбопытствовал на всякий случай Величко.

– Не то чтобы очень, видел несколько раз, – ответил Ашот, давя на звонок.

За воротами что-то запищало, и вскоре калитка перед ними распахнулась. Друзья увидели высокого юношу с шикарной курчавой шевелюрой и орлиным носом. Молодой человек был одет в джинсовые шорты и просторную майку и явно не относился к разряду охранников.

– Анфиса Григорьевна дома? – поинтересовался у парня Ашот.

– Дома, – кивнул тот, подозрительно его разглядывая. – А вы кто?

– Я был заместителем ее мужа. Мне бы хотелось с ней поговорить, я могу войти? – отчеканил Ашот следом.

– Если одному, то да, остальные пусть останутся, – не задумываясь, ответил парень.

Ашот обернулся.

– Ничего, ничего, иди, – ответил за всех Величко. – Мы тут покурим.

Мачколян кивнул и скрылся за металлическими воротами, ставшими почему-то в их городе очень уж распространенным явлением. Паренек провел Ашота через заасфальтированный и совершенно не имеющий никакой растительности двор и впустил в дом. Уже в гостиной Мачколян увидел траурную фотографию своего компаньона, укрепленную на стене, прямо напротив входа, и украшенную искусственными цветами и черными лентами со всевозможными надписями на родном армянском языке. Внизу под фотографией стоял небольшой накрытый скатертью столик, а на нем лежали самые дорогие, не в смысле стоимости, конечно, вещи погибшего: оригинально выполненный кривой кинжал, золотые часы с дарственной надписью, сигары и много чего еще.

Мачколян вспомнил о том, что так и не пошел на похороны Пожарова, и ему стало немного неловко, особенно когда он почувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд. Он повернул голову и увидел облаченную во все черное женщину, голова которой была покрыта прозрачной черной тканью, один конец ее она то и дело подносила к лицу и утирала им слезы.

– Добрый день, Анфиса-джан, – поприветствовал вдову Пожарова Мачколян, вовремя вспомнив о том, что она только наполовину армянка, а значит, следовать общепринятым правилам необязательно. Об этой нечистокровности говорило и ее имя, хотя по паспорту она наверняка была какой-нибудь Аранией или Анфицией, но для России привычнее было именно так. К слову сказать, фамилия этой пары тоже была не исконной, а переделанной на российский манер, так что во всех документах, что были у этой парочки, фамилии Пожаровы даже и не мелькало. Зато была другая – Пождорлян. Сам черт язык сломит, прежде чем это выговорит.

– Я сожалею о случившемся, – склонив голову, продолжил Ашот. – Эдуард Георгиевич был хорошим человеком.

– Вы не были на погребении, – заметила женщина.

– Да, не был, – не стал отнекиваться Мачколян. – Мне не позволили дела. Милиция, пожар в ресторане… – Ашот вздохнул. – К сожалению, проблем оказалось больше, чем я полагал.

– И все же вы могли найти время, – вновь раздался в помещении тихий голосок. – Вы ведь вместе работали.

– Да, это так, только ваш муж, извините, конечно, оставил мне после себя огромные долги, из-за них меня самого едва не лишили жизни и до сих пор угрожают.

– Неужели? – поразилась Анфиса. – Этого не может быть. Эдик всегда вел дела последовательно и аккуратно! Вы намеренно наговариваете на него.

– Увы, нет, – развел руками Ашот. – И именно потому, что мне самому может грозить участь вашего мужа, я и пришел сегодня к вам. Возможно, вы сможете мне помочь.

– Деньги? Вам ведь нужны от меня деньги? – привстала со своего места женщина. Затем усмехнулась: – Но у меня их нет. Эдик не оставил нам ничего, кроме доли в этом самом ресторане, который, будь он проклят, мне даже не нужен. Боюсь, что вы не по адресу.

– Я навестил вас не ради денег, – замотал головой Ашот. – Я совсем по другому поводу.

– В таком случае я слушаю, – женщина устремила на него темные, красивые, как у антилопы, глаза.

– Я не знаю, известно ли вам, – начал издалека Ашот, – но у нашего заведения были деньги. Они лежали в банке на счету, на тот случай, если случится нечто непредвиденное. Денег было довольно много, но все они внезапно исчезли, как и тот единственный человек, что имел возможность их оттуда снять. У него была доверенность от вашего мужа. Он один имел к ним доступ.

Глаза Анфисы сощурились от напряжения, и непонятно, то ли она так усиленно вслушивается во все рассказываемое Ашотом, то ли пытается вспомнить этого самого человека. В конце концов она просто спросила:

– Кто он?

– Наш бухгалтер. Кирсанов.

– Я его не знаю.

– Это плохо, – вздохнул Мачколян. – Потому что у меня есть подозрение, что сейчас он охотится за чем-то еще, за какими-то бумагами, имеющими отношение к ресторану. Я проверил все в кабинете, но ничего важного там не нашел. Возможно, эти самые бумаги, которые ищет Кирсанов, находятся где-то в вашем доме.

– Вы намекаете на сейф? – уточнила женщина.

Ашот кивнул, не смея заглянуть ей в глаза.

– Я понимаю, что эта просьба очень… э-э… нестандартная и…

– Я ничего не понимаю в бумагах, но, зная от мужа, что вы человек, на которого можно положиться, могу показать вам все, что там лежит.

– Я был бы очень вам благодарен, – обрадовался Мачколян.

Женщина встала, и они оба проследовали в кабинет ее умершего мужа. Там она достала из ящика стола замысловатый ключ, сняла со стены одну из картин и, вставив ключ в замочную скважину, там имеющуюся, повернула его несколько раз. Стальная дверца открылась, и взору Ашота предстали несколько бумаг и маленькая шкатулка. Ее Анфиса Григорьевна вытащила сразу, пояснив:

– Это семейные драгоценности. Думаю, вам они неинтересны.

Мачколян кивнул и, приблизившись к сейфу, осторожно, словно бы в нем было что-то особо хрупкое, стал просматривать бумаги. И несмотря на то, что он в бизнесе был человеком новым, ему не составило особого труда понять, что все там находящееся особой ценности, тем более для лиц посторонних, не представляет. Следовательно, бумаги, необходимые Кирсанову, были где-то в другом месте.

Отступив от сейфа, Мачколян отрицательно покачал головой и практически сразу спросил:

– А других потайных мест у вашего мужа в доме не было?

Женщина пожала плечами.

– Возможно, но мне они неизвестны.

– Жаль, – вздохнул Мачколян, наблюдая за тем, как она возвращает картину на прежнее место. – В таком случае мне остается только предупредить вас, чтобы вы были осторожнее. Есть вероятность, что к вам в дом вскоре попытается влезть этот самый Кирсанов.

– Спасибо за предупреждение, Ашот Ваграмович, – натянуто улыбнулась хозяйка, – но не думаю, что он рискнет это сделать. Сейчас у меня в доме очень много родственников. Они покинут меня не раньше чем через сорок дней. Но все же спасибо.