Заложница авторитета - Екатерина Ромеро

– Будет сделано, Влас.

Не могу больше слышать этот кошмар. Истерика захлестывает меня всю. Я сижу на полу, спиной опираясь о стену. Плачу в голос, закрывая уши руками, закрываясь от монстра. Я прекрасно помню, что от Чеха никто живым не возвращается.

***

Меня подхватывает Ферзь под руки как пушинку, выводит из клуба через задний вход и не церемонясь укладывает в багажник, словно я и не человек уже, а так, вещь ненужная. Я больше не вижу Руслана, и понимаю, что он отправил меня на смерть, вот так просто, посчитав участницей убийства.

Боже, лучше бы он сам меня убил. Наверное, я бы и не сопротивлялась уже. Ложь окутала нас, завела в тупик, из которого уже нет спасения.

Сердце разрывается на куски. Он все же отомстил за брата, и сделал это самым страшным для меня способом. Он отдал меня Чеху, мужчине, который девушек и вовсе за людей не считает.

Ярая ненависть и боль заполняют мою душу до краев. Я даже не представляла, что бывает настолько больно. Зверь отдал меня как ненужную вещь, и даже слышать меня не стал. Он не поверил мне, хоть я и правда видела эти деньги впервые в жизни. Даже тогда, в тот критический момент я не смогла рассказать ему все. Если рассказала бы – то уже тоже похороны нужно было бы организовывать. Без тела, гроб один только пустой. Нет, это были бы не мои похороны, конечно. Мне-то уже все равно на себя, но за родную душу сердце разрывается от боли.

Мы едем долго, сначала по ровной дороге, а затем явно по грунтовой. От истерики у меня начинает жутко болеть голова, но из последних сил я успокаиваю себя, понимая, что это мне уже точно ничем не поможет.

Когда машина останавливается, меня выволакивают из багажника, и я кулем падаю на землю. Я сижу на коленях, опустив голову. Ноги сразу же чувствуют холод осени. Капли дождя капают мне на плечи и голову. Вот он, мой судный час. За все нужно платить, за все грехи мои пришла расплата.

Вскоре слышу шум мотора и отъезжающих колес. Ферзь просто бросил меня тут. Прекрасный, послушный исполнитель приказа. Он служит своему хозяину как верный пес, и сделает все, чего бы он не попросил, даже самое страшное в жизни.

Кто-то подходит ко мне ближе. Вижу блестящие начищенные туфли. Я их точно видела уже. Не верю своим глазам. Чех лично встречает меня на входе во врата ада.

– Привет, красавица! Я ждал тебя.

– Идите к черту!

Отворачиваюсь от него, но цепкая рука мужчины перехватывает мое лицо, и больно проводит по волосам. Он запрокидывает мою голову назад, после чего наклоняется ближе и заставляет посмотреть ему в страшные глаза болотного цвета.

– Ты уже у него, милая. Тебя ждет незабываемое приключение, полное жаждущих мужиков и грязной похоти! Но знаешь, ты очень нравишься мне, поэтому я даю тебе невероятную возможность облегчить свою долю выкинутой игрушки Власа. Твое пребывание здесь можно скрасить, если только будешь послушной девочкой и согреешь мою постель, будешь ласковой и нежной как цветок. Ну, что скажешь?

– Горите в аду, проклятый вы мерзавец! Отпустите меня!

Вырываюсь из его захвата, но мужчина не отпускает, лишь сильнее сжимает мои скулы. Он противен мне. Чех смеется мне прямо в лицо.

– Дикая кошка. Ты мне уже нравишься. Каше, Мина! Грузите. Через два дня клиент приезжает. Подготовить надо. Он будет в восторге.

Чех отпускает меня и отталкивает, из-за чего я чуть не падаю на землю головой. Из последних сил я пытаюсь вырваться, но моя прыть ничто по сравнению с мужской силой.

Меня уносят в какую-то темную комнату, где даже нет окна. Кажется, что это подвал. Тут жутко холодно, и сыро. На полу лежит влажный старый матрац, в углу какие-то ведра. При виде этой обстановки к горлу подступает тошнота. Вот и он, мой последний причал.

Когда оказываюсь на полу, сразу же вскакиваю, но меня тут же ловят, и пристегивают наручниками к батарее. Амбалы выходят, оставляя меня одну. Не могу до конца поверить, что все это происходит со мной, ведь кажется, что такого просто не может быть. Я осталась наедине со своими страхами и ожиданием неминуемой гибели.

Мысли роятся в моем воспаленном мозгу, ища выход, хоть какое-то решение. Я не сдамся. Нельзя мне так просто опускать руки. Не имею права.

Не теряя времени, изо всех сил стараюсь высвободить руки из железного захвата. Отчаянно дергаю ладонями, прокручивая наручники, но все попытки оказываются тщетными. Шиплю от боли, когда замечаю, что моя кожа на запястьях до ужаса разодрана, и жутко щиплет. По щекам катятся слезы. Мне не выбраться отсюда. Я впервые осознаю, что выхода просто нет, и от страха мое сердце замирает.

Первые сутки я провожу одна в кромешной тьме. Чех думает, что это повлияет на меня, и я стану покладистой, но и во второй раз я отвергаю его, смачно плюя ему в лицо, за что получаю увесистую пощечину. Он явно оскорблен таким моим поведением, поэтому обещает мне скорую и страшную смерть, но я лучше сдохну, чем лягу под него или под любого из его клиентов.

Кажется, проходит еще несколько часов. Я сильно замерзла, поэтому невольно вздрагиваю. Руки и ноги просто в ледышки превратились, пальцев почти не чувствую. Дышать становится очень тяжело, почему-то начала кашлять.

За все это время так и не смогла уснуть. Кажется, что это и есть конец. Никогда бы не подумала, что моя жизнь закончиться вот так вот просто. В темном и сыром подвале, наедине с собой и своими страхами.

Последним, что я запоминаю становиться женщина, которая под конвоем моих надзирателей входит, и заставляет выпить какие-то таблетки. Я до последнего упираюсь, но грубая сила мужчин не дает мне и шанса выплюнуть эти горькие цветные пилюли.

Наверное, так было нужно, и я даже радуюсь, когда вскоре после их приема мой страх проходит. Я больше не боюсь умереть и оставить самого родного человека в одиночестве. Я наконец-то просто расслабляюсь, и мне все уже кажется таким…безразличным.

Глава 17

Если ад существует, то сейчас я в самом его эпицентре. Стою над могилой брата и бросаю рыхлую холодную землю первым на его закрытый гроб. Льет проливной дождь, я промок до нитки, но мне уже насрать на это.