Знак убийцы, или Приговоренные грехом - Наталья Хабибулина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если ты продолжишь в том же духе, то лично тебе не поможет и хирургия! – Дубовик подошел к Герасюку и наклонился над ним.
– Всё, сдаюсь! – тот шутливо поднял руки. – Пар ты выпустил! Теперь самое главное: вся стена, у которой находится камин, издает глухой звук!
– Ты не ошибся? Хотя, нет, ошибиться ты не мог! – Дубовик выпрямился и похлопал приятеля по плечу. – Вот это уже сюрприз! Теперь моя блуждающая мысль приобретает вполне реальные очертания. Когда я тебе говорил о средневековой классике, я имел в виду то, что в замках очень часто в стенах, между помещениями, оставлялись небольшие пустующие пространства для наблюдения за обитателями. Особенно это практиковалась в спальнях, по понятным причинам. Можно допустить, а, скорее всего, так и есть, что за камином, это ведь напротив кровати?.. Так вот, за той стеной есть небольшая комната. Чтобы это подтвердить…
– … надо замерить две комнаты, – подхватил мысль Герасюк. – Но это, практически, невозможно, значит…
– … нам нужен план дома! – закончил Дубовик. – Где его взять?
– Есть один вариант, но не факт, что там найдётся искомое… – поймав на себе свирепый взгляд приятеля, Герасюк, улыбаясь и подняв успокоительно ладонь, поспешил сказать: – На чердаке флигеля нашлись книги из библиотеки графа Головина. Кое-что Сомов перенес к себе. Есть ещё и библиотека для отдыхающих. Ею, как я понял, заведует Руфина.
– Ещё есть «кролики в шляпе»? Почемураньше-то ничего не сказал? – с упреком спросил Дубовик.
– А веришь – значения не придал! Хотя… думал!.. – Герасюк покаянно приложил руку к груди. – За это прошу прощения!
– Значит, завтра, голубь мой, займемся библиотеками. Договоришься с Сомовым, скажешь, что меня, как журналиста, интересуют старинные книги. Думаю, к себе-то он нас пустит?
– Почему нет? Разве мы не внушаем доверия? – Герасюк подмигнул.
Ольга опять налила полный стакан живительного напитка и присела рядом с Дубовиком.
– Я в прошлый раз хотела вам кое-что рассказать про доктора. – Она подвинулась ближе. – Вы слышали у смерти дочери нашей кастелянши?
– Да я тут только о смертях и слышу! Будто нахожусь в пантеоне. Только о девочке я почти ничего не знаю. Но если это касается доктора…
– Понимаете, из проруби Машу вынимали наши мужчины, а Ковальский первым её осмотрел. Я была вместе с ним. Доктор сразу показал мне на шею девочки. Маша была задушена. Вскрытие он не делал, Ирма Яновна была категорически против. Но потом приехал следователь, и как-то сразу решил, что это был несчастный случай. Слова доктора, вообще, не принял во внимание. А заключение написал городской патологоанатом, даже не видя тела. К тому времени её уже похоронили. Тогда доктор написал прокурору, но к нему пришел Хотяев, я не знаю сути их разговора, только после этого Лев Евгеньевич сильно сдал, он даже диссертацию забросил. Знаете, мне это всё показалось очень странным, даже поведение матери девочки. Хотя осуждать её нельзя…
– Но ведь Хотяев умер, насколько мне известно? – спросил тихо Дубовик.
– Да, через несколько дней после Машиных похорон. Но это уже ничего не изменило. Вот так! – Ольга тяжело вздохнула.
– Подожди, а как Ковальский отнёсся к смерти этого Хотяева?
– Да никак!.. Сказал что-то вроде того, что сам Господь Бог всё решил, а он не в состоянии бороться с ветряными мельницами.
– Ладно, мне всё понятно, я постараюсь с этим обратиться к своим знакомым в органах правопорядка. А статья будет обязательно! – Дубовику хотелось заверить девушку, что дело будет раскрыто им лично, но он вынужден был молчать.
Библиотека, которую показала Дубовику Руфина Яковлевна, не представляла собой ничего интересного. На столе лежали журналы «Огонёк», «Крокодил», «Вокруг света» и ещё какие-то брошюры. На двух больших полках в беспорядке стояли книги русских классиков и современных советских писателей. Судя по внешнему виду беллетристики, здесь мало кто интересовался ею. Поэтому увидеть корешки старых книг среди всех этих нетронутых фолиантов не составило никакого труда. Но и они не представляли для подполковника никакого интереса.
Поблагодарив администраторшу, Дубовик для вида взял пару уже перечитанных книг. Руфина Яковлевна, взглянув на обложки, с улыбкой спросила:
– Всё-таки скучаете? А что же Зина? Не понравилась?
– Простите, Руфина Яковлевна, но я не привык обсуждать женщин, с которыми меня связывают, пусть даже и непродолжительные отношения, с кем бы то ни было!
– А вы джентльмен! – женщина жеманно приложила кулачки к груди. – Приятно слышать такие слова! – она посмотрела Дубовику прямо в глаза и добавила: – Мы могли бы обсудить ещё одну кандидатуру, более яркую и интересную, чем Зиночка.
Подполковник был поражен неприкрытым цинизмом и порочностью этой женщины. Он смотрел на неё в полном изумлении, не находя слов. Она же решила, что мужчина ждет от неё продолжения разговора.
Руфина Яковлевна фамильярно взяла его под руку и повлекла за собой, шепча заговорчески:
– Вам симпатизирует Лариса Георгиевна! Не хотите познакомиться с ней поближе?
Дубовик остановился и, твердо освободив свою руку из цепких лап хищницы, с пошловатой улыбкой ответил женщине в её же манере:
– Коней на переправе не меняют! – другие отговорки, как он понял, на эту даму не подействуют.
Она громко рассмеялась и похлопала его по груди:
– Вы – чудо!
Дубовик поспешил ретироваться, дабы не расположить её к новым «свершениям».
Пыльный чердак с тюлями паутины даже при скромном освещении чердачного окна завораживал и притягивал к себе множеством старых вещей, сохранивших вполне свой первоначальный вид. Было удивительно, как ни один искусствовед до сей поры не добрался до этого богатства. Не один музей с радостью приобрел бы все эти предметы ушедшего века.
Дубовик с Герасюком с интересом оглядели весь антураж чердачного пространства, но сейчас их больше всего интересовали два огромных ящика, заполненных старыми фолиантами.
– Да это целое состояние для настоящих библиофилов! – подполковник вынимал одну книгу за другой, всё больше удивляясь содержимому этих ящиков. Листая страницы при свете небольшого фонарика, заимствованного у электрика, он сокрушенно качал головой. – Обязательно сообщу в Госфонд. Какая бесхозяйственность! Но зато у Руфины полный порядок в сводничестве. Не удивлюсь, если в её кабинете найдётся картотека, в которой уже нашлось место и нам с тобой! – Дубовик всё больше распалялся, но Герасюк успокоительно положил ему руку на плечо.
– Успокойся, мы пока с тобой стреножены, исправить ничего не можем, только плыть по течению, поэтому лучше взгляни сюда. Тут полно документов по содержанию дома. Может быть, и план здесь есть? – он вынул из ящика несколько больших домовых книг.
Приятели стали
