Третьего раза не будет! (СИ) - Муратова Ульяна

— Да, отлично, дайте зелье.

Пожилой мужчина, чьё имя я всё время забывал, напоил Аню нужным зельем, затем поднялся, бегло осмотрел сыновей, кивнул Эртанису и вышел из кабинета. Двое напуганных мальчишек так и стояли рядом, всё ещё одетые в синие дублёнки и с рюкзаками на плечах.

— Эртан, объясни им, пожалуйста, что случилось, и скажи, что я пока не могу пользоваться мыслеречью.

Друг присел перед детьми и ненадолго завладел их вниманием.

— Я сказал, что их мама плохо перенесла портал, но мы сделаем всё возможное, чтобы ей стало лучше.

— Хорошо. Спасибо! Передай им, пожалуйста, что мне очень жаль, что так получилось, но мы будем надеяться на лучшее.

— Сделано, — отозвался Эртанис.

— Объясни, что мы отнесём Аню на лечение и что им необходимо начать изучение аларанского как можно раньше. И что это очень поможет мне сейчас. Попроси Маритану, пусть их утешит. Или обнимет. Или что там делают с детьми в таких ситуациях…

Эртан долго мысленно беседовал с сыновьями, а потом они оба ко мне подошли. Я, как смог, обнял их и потрепал по светлым макушкам.

Вскоре пришла служанка и увела сыновей. Они бросили на меня два отчаянных взгляда, но спорить не посмели.

Я сел в одно из кресел у рабочего стола, поудобнее разместив Аню на коленях, и принялся осторожно её поить, проклиная себя за то, что мы взяли столько вещей. Надо было оставить все эти дублёнки в том мире… Но я понятия не имел, что портал отнимет столько сил!

Дублёнка и рюкзак жены валялись на полу, но мне не было до них дела. Одной рукой я поддерживал Аню за плечи, вторую периодически клал на тонкую жилку, где бился пульс.

Пока бился.

— Благо твоему дому, Эртан. Благодарю за помощь, она была как нельзя кстати.

— Блага, Алексис. Что, каскарр побери, произошло и кто эти мальчики, так подозрительно на тебя похожие?

— Это мои сыновья. Александр и Алексей. Нашего языка они не понимают.

Брови друга взметнулись вверх и скрылись под густой чёлкой.

— А в руках у тебя, надо полагать, не повстанка.

— Нет. Всё оказалось и сложнее, и проще.

Пришлось изложить другу и историю нашего знакомства, и произошедшее за последние дни. Он бы всё равно не отстал.

Эртанис подошёл к Ане и долго изучал её лицо.

Посмотреть бы на остатки её ауры, чтобы понять, насколько плохо дело...

— Значит, говоришь, планировал от неё избавиться… — задумчиво проговорил друг.

— Я до сих пор это планирую. В более отдалённой перспективе, когда мальчики ко мне привыкнут, — хмуро ответил я.

— Ага, понятно. Ну что ж, логично. Так, может, и к лучшему, если она… того? Не выдержит переход…

— Нет, не к лучшему! Я сам решу, когда это будет уместно, — разозлился я, прижав к себе хрупкое тело и едва не выронив бутылочку с эликсиром.

Видимо, мой собеседник как-то по-своему интерпретировал мои действия, потому что на его лице вдруг появилась ухмылка.

— Да, очевидно. Что ж, у меня есть несколько очень хороших ядов отсроченного действия. Дать? Можно прям сейчас напоить, не откладывать в долгий ящик. Если и выживет, то недолго проживёт.

— Спасибо, не надо.

— Тогда могу отправить к тебе наёмников в качестве сюрприза. Думаю, что так будет даже лучше: тебе не придётся изображать удивление при их появлении. И сможешь хоть на крови поклясться детям, что ты не имеешь к их найму отношения, — окончательно развеселился друг.

— Я разберусь сам! — его настойчивость и глумление начинали откровенно раздражать.

— Тогда давай я дам команду, пусть кто-нибудь из работников отнесёт её в лазарет, всё равно сделать сейчас никто ничего не может, только ждать.

— Не надо в лазарет. Я хочу, чтобы она была у меня на глазах.

— То есть всё-таки хочешь сначала спасти. А потом — убить. Очень логично, Алекс, ты совсем не запутался, — оскалился друг.

— Нет, не запутался! Мне нужно время. Через пару месяцев избавлюсь от неё, когда дети освоятся тут.

— Ну, если хочешь спасти… — протянул Эртанис. — Тогда можно попробовать погрузить её в ванну с илеокой. Дорого, конечно, ужасно… Могу найти крепких парней, пусть разденут и макнут её. А мы пока выпьем вирраля…

— Илеока — хорошая идея, — согласился я. — Но погружусь я вместе с ней.

— Ладно, тогда распоряжусь насчёт покоев. Думаю, что детей поселим в детское крыло, а её можно в дальнее, к служебному персоналу, — невинно предложил Эртан.

— Ей не нужны отдельные покои, она будет ночевать со мной! — окончательно рассвирепел я. — И никто из твоих людей не должен к ней прикасаться, это понятно? И не смей даже думать ни о ядах, ни о наёмниках, ни о чём подобном! — зарычал я, выплёскивая раздражение. — Не смей лезть в это дело! Я тебе запрещаю!

Как же плохо без магии! От бессилия накатила ярость, а Аня на руках, кажется, побледнела ещё сильнее.

— Алексис, неужели ты осквернил вашу с Ксендрой любовь близостью с другой женщиной? — в притворном ужасе исказил лицо Эртан.

Он Ксендру терпеть не мог и даже пару раз грозился лично придушить, чтобы «совершить хоть одно благое дело во славу своего рода». Но я не разрешал. Теперь же он откровенно наслаждался ситуацией, представляя, в каком бешенстве она будет, когда узнает, что я не только не избавился от жены, но и притащил её сюда, да ещё и планирую поселить в своём доме. Если она выживет…

— У меня слишком давно не было женщины. Это была минутная слабость, — процедил я сквозь зубы.

— Конечно, охотно верю! — закивал друг, едва сдерживая насмешку. — Надо думать, что это произошло лишь раз, и в дальнейшем ты воздержишься. Во имя истинной любви, так сказать.

— Не твоё дело, Эртан. Хватит болтать. Организуй мне ванну!

— Безусловно. Ванну уже готовят, я отдал приказ по мыслеречи. Позволь мне только одно маленькое любопытство, Алекс. Можно ли взглянуть на её метку?

— Что тебе даст её метка? Я поставил её шесть годин назад и совершенно не помню ни жену, ни чего-то другого, связанного с тем миром.

— И тем не менее у тебя двое сыновей. Это же как сильно ты хотел от неё детей, что получилось сразу двое, а? Причём они даже не близнецы.

— К слову о неблизнецах. Мне понадобятся зелья для обучения и преподаватель. Занятия лучше начать как можно скорее. Мыслеречью я теперь не могу пользоваться, а общаться с ними как-то нужно.

— Я распоряжусь об этом, как только ты покажешь её метку.

Я машинально погладил бледную щёку Ани большим пальцем, вглядываясь в её безжизненное лицо.

— Шантажист.

— Тем и жив.

— Как тебя жена терпит?

— Я стараюсь поменьше разговаривать и побольше делать. Например, делать ноги, когда вижу, как она хмурит брови и упирает руки в бока, — поделился друг. — Итак, метка.

Пришлось показать. Эртанис только присвистнул, когда увидел плотный рисунок, покрывающий всю руку до плеча.

— Да, когда-то я её любил, но я этого не помню, поэтому значения это не имеет, — раздражённо прокомментировал я.

— Тем не менее, ты от неё не избавился, а притащил сюда вместе с сыновьями.

— Пока не избавился, — с нажимом сказал я. — И не мог я оставить их сиротами в том мире, у них даже родственников других нет. Опять же, теперь отец от меня отстанет и на тему наследников, и на тему моей причастности к повстанцам.

— Удобно. Одним махом все проблемы решатся. Так он тебя и в правах на наследство восстановит. Осталось только с Ксендрой расплеваться, и старик будет счастлив.

— Чем она вам всем не угодила? Только благодаря ей я столького достиг.

— Если спросишь меня, то ты достиг бы большего, не утекай столько твоих денег и нервов в бездонную пропасть по имени Ксендра. И не надо сейчас начинать про то, что она принимает тебя таким, какой ты есть. Она принимает твои деньги, и ей неважно то, какой ты есть.

— Это наше с ней дело.

— Безусловно. Надеюсь, что она не явится сюда с разборками, сразу предупреждаю, что в свой дом я её не пущу, хотя она и не сможет войти. У меня защита от ядовитых змей.