Не плачь, Рапунцель! - Елена Ивановна Логунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я молча выложила на стол диктофон. Лень было от руки записывать, а информация-то полезная.
– Не надо, – отмахнулся от наших попыток конспектировать Архипов. – Я вам список пришлю… Дальше. Про День музеев, который обычно почему-то ночь, вы, конечно, и сами знаете. А вот что пока мало кому известно: те дворцы, которые теперь ивент-площадки, можно бесплатно посетить во время выставок-продаж.
– А вот об этом попрошу поподробнее! – как школьница, подняла руку Ирка.
Она очень любит ходить на шопинг и при этом уважает все бесплатное. А тут два в одном – это же просто мечта!
– Скажу всего два слова: новогодние ярмарки! – Архипов победно улыбнулся. – Они проводятся в самых разных местах, в том числе в специально арендованных для этого дворцах, куда во время данных мероприятий можно попасть совершенно бесплатно. Итак, кто со мной завтра на открытие рождественской выставки-ярмарки в особняке Мясникова?
Ирка посмотрела на меня.
– Дворец в стиле необарокко, ныне модное культурное пространство, где проводятся концерты, – объяснила я. – Билеты дорогие, если есть возможность посмотреть интерьеры бесплатно – обязательно надо идти. Но я завтра не смогу, мне надо работать, дедлайн поджимает.
Мы сидели в квартирке тети Иды, пили чай и обсуждали сначала наше детективное дело, а потом планы на ближайщее будущее. У Архипова они были ограничены неделей, – за это время на фабрике, где изготовили какую-то очень специальную мебель для командировавшего Вадика в Питер предприятия, клятвенно обещали устранить обнаруженные им многочисленные недоделки. Сжатые сроки требовали а) активизации детективного расследования и б) оживления культурной жизни.
По первому пункту кое-что мы предприняли безотлагательно: сообщили о нашем новом подозреваемом, гражданине Арсении (он же Арчи) Бабкине капитану Чайковскому. Образно говоря, перебросили мяч на сторону официального расследования и стали ждать прилета обратно новой информации. А сами тем временем занялись своей культурной жизнью.
Вот почему, когда участковый позвонил и сказал, что нужно пообщаться, встретиться с ним смогла только я: Ирка с Вадиком как раз тусили на ярмарке во дворце.
Рандеву тет-а-тет проходило в уже знакомом мне заведении «Мир шавермы»: участковый, не мелочась, счел одиннадцатый час дня обеденным.
– С картошкой? – я кивнула на свернутый в трубочку лаваш с начинкой на бумажной тарелке.
– И с клюквенным соусом, рекомендую! – Валерий Петрович впился зубами в неправильную шаверму.
– Я только кофе, пожалуй.
– Кофе тут мерзкий, зато отличный зеленый чай, – предупредил участковый.
Я сходила к буфетной стойке за напитком для себя, вернулась с бумажным стаканом, села и попробовала хваленый чай.
Ничего так, но был бы гораздо лучше без тонкой нотки распаренного картона. Как жаль, что из доступного общепита исчезли фарфоровые чашки и стеклянные стаканы.
Чайковский в три укуса расправился со своей шавермой и тоже взялся за чай. Но тот был еще горячий, поэтому участковый отставил стакан и приступил к делу:
– За подсказку про открытое окошко большое спасибо, а вот с Бабкиным у вас ошибочка вышла, он вне подозрений.
– Почему это? – возмутилась я. – По-моему, он как раз самый подозрительный из всех!
– Из кого? – Чайковский хитро прищурился.
– Ну кого там еще подозревают? Меня с семейством, Архипова, узбекского героя-любовника… Бабкин – единственный, у кого был мотив!
– И единственный, у кого есть алиби! – добавил участковый.
– Какое еще алиби?
– Крепкое. Когда убили Смурновых, он ехал в поезде. Прибыл в Санкт-Петербург спустя несколько часов, к тому времени трупы уже обнаружили и увезли. У него и билет есть.
– Ха! Билет! На пригородные поезда его даже без паспорта купить можно. Значит, в том поезде мог приехать кто-то другой, а не Бабкин.
– Это был поезд дальнего следования, он прибыл в Петербург из Крыма, и приехал на нем именно Бабкин. За время пути его запомнили и соседи по купе, и проводница, которая проверяла его проездной билет и паспорт.
Я продолжала смотреть недоверчиво, и участковый добавил:
– Его легко было запомнить по особой примете. Арсений Бабкин еще не стар, но уже лыс, как колено.
Чайковский, сам даже не плешивый, самодовольно ухмыльнулся, а я подумала: так вот почему Бабкин не постит в соцсети фотографии и носит бандану – стесняется лысины… Но вслух сказала другое:
– Он мог выйти из поезда раньше, не в Питере, а в одном из городов по маршруту. Первое время помелькал в вагоне, помозолил глаза проводнице и другим пассажирам приметной лысиной, чтобы как следует запомниться, а потом потихоньку вышел, пересел на более скоростной транспорт, прибыл в Питер на несколько часов раньше и убил Смурновых!
– Бабкин высадился из поезда на Московском вокзале Санкт-Петербурга, – покачал головой участковый. – Проводница и это запомнила, потому что перед самым выходом он купил у нее фирменный подарочный подстаканник. Нержавеющая сталь, символика РЖД, тысяча двести рублей, граненый стеклянный стакан в подарок.
– Значит, после убийства Смурновых он успел вернуться к поезду и потихоньку сел в него на одной из промежуточных станций! – не сдавалась я.
– Вот как бы он все это успел? На каком скоростном транспорте – на ковре-самолете? Вы же сами из Краснодара, должны прекрасно знать, что на юге страны аэропорты по известной причине закрыты на неопределенный срок!
– В Сочи и Минводах работают, – машинально возразила я.
– А этот поезд ни через Сочи, ни через Минеральные Воды не шел! Его маршрут далеко в стороне от названных городов, никакого выигрыша во времени бросок в аэропорт дать не мог! – Мое упрямство Чайковскому надоело, он повысил голос: – Короче говоря, Арсений Геннадьевич Бабкин, тридцать восемь лет, регистрация по месту жительства в городе Симферополе, из числа подозреваемых решительно исключен.
– Значит, он все-таки был в том числе! И почему-то на него обратили внимание. Почему же? – Я еще не все выяснила, а диктофон в моей сумочке на столе не все записал.
– Сам напросился. – Валерий Петрович пожал плечами. – Прибыл в Питер, с вокзала поехал к родственникам, увидел, что дверь квартиры опломбирована, начал к соседям стучаться, те и позвонили в полицию.
Я вздохнула.
– Да вы не расстраивайтесь. – Участковый неправильно понял причину моего огорчения. – У Бабкина алиби, но подозреваемый в двойном убийстве уже задержан.
– Как? Кто?! – Я чуть не подпрыгнула.
– Как – кто? – повторил Чайковский. – Тот узбекский Ромео, разумеется! Я же сказал – спасибо вам за подсказку про окошко: парнишку еще раз допросили, прижали, и он признался, что действительно влез в квартиру Смурновых!
– Что, и в убийстве тоже?!
– Признается, куда денется. – Валерий Петрович потрогал стакан с подостывшим чаем и выпил его залпом, как воду. Он со стуком поставил стакан на стол, как припечатал: – На этом позвольте с вами попрощаться.
Округлившимися от удивления глазами
