Блудница поневоле - Галина Романова

— Очухалась, стерва…

Это были первые слова, которые Милочка услышала, придя в себя. Осторожно приподняв голову, она попыталась рассмотреть что-либо, но белесая пелена, застилающая глаза, лишала ее этой возможности.

— Где я?.. — сипло выдавила она, вновь рухнув на пол.

О том, что она скорее всего лежит на полу, свидетельствовал жуткий промозглый холод, пробравший ее до костей.

— Ишь, заговорила, — гнусаво произнес кто-то, и огромных размеров ботинки остановились у нее в изголовье. — Я уже думал, что ты ее пришиб. Шишка на голове — жуть одна…

Милочка шевельнулась и тронула свой затылок. Шишка, поразившая своими размерами ее тюремщика, как раз уместилась в ее ладони.

— Не слабо, — охнула она едва слышно. — Как череп цел остался?..

Она часто-часто заморгала глазами, пытаясь прогнать непрошеные слезы жалости к себе, и обвела взглядом помещение.

Оно было огромным. Серые бетонные стены высотой до четырех метров венчались таким же бетонным потолком, с которого в нескольких местах свисали электрические лампы на толстых проволочных шнурах. В глубине этого строения громоздилось нечто, заботливо укрытое со всех сторон брезентом. Недалеко от того места, где в болезненном оцепенении распростерлось ее тело, стоял верстак. На нем в ужасном беспорядке валялись различные металлические предметы, по виду напоминающие слесарные инструменты. Там же стояли две бутылки водки, пара стаканов, початая буханка хлеба и открытая банка рыбных консервов.

Глядя на все это пиршество, Милочка неожиданно для самой себя попросила:

— Водки дайте…

Тишина, повисшая после этих слов, могла оглушить кого угодно. В замешательстве потоптавшись около нее, обладатель гнусавого голоса и огромных ботинок двинулся к верстаку и, плеснув немного водки в стакан, протянул ей со словами:

— На… выпей, коли хочется.

Осторожно приподнявшись на локтях, Милочка сделала пару глубоких вздохов и попыталась встать на ноги. С третьей попытки ей это удалось. Шатаясь от неожиданной слабости и тошноты, которая время от времени подкатывала к горлу, она подошла к парню и приняла из его рук стакан.

— За что будешь пить? — поинтересовался он, склонившись в клоунском поклоне. — За здоровье? Или за долгие годы жизни?..

— И за то, и за другое, — как можно ласковее улыбнулась она ему и едва не поперхнулась.

Нет, это не водка так подействовала на нее, перехватив дыхание. Она на редкость удачно проскользнула в желудок. Ее сразили наповал глаза этого парня…

Из-под огромных надбровных дуг на нее смотрела пара глаз того самого придурка у казино.

— Надо же! Как мир тесен?! — выдохнула она почти восхищенно и, протянув ему стакан, робко попросила: — Плесни уж тогда еще… за встречу!..

— Ну, ну, — он плеснул ей чуть больше половины стакана и осклабился в безобразнейшей ухмылке. — Как говорится, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке… Правда, Михан? Ты чего там притих-то?! Иди сюда. Вдарим на троих…

Тот, кого он назвал Миханом, заворочался в темном углу гаража и вскоре ступил на свет, держа в руке пол-литровую банку. Кому она служила и чем, для Милочки осталось загадкой, но она с трудом подавила отвращение, наблюдая, как он глотает водку из этой сомнительной чистоты посудины. Он опрокинул ее содержимое в себя все до капли и лишь тогда повернулся к женщине.

— Ты не это… — тыкнула она в него пальчиком, с удивлением переводя взгляд с одного парня на другого. — Ты не тот, что был с ним у казино…

— Подожди, еще явится, — осклабился гнусавый. — А тебе что, нас мало?!

Он резко шагнул в ее сторону и, цепко обхватив ее за талию, впился слюнявым ртом в ее шею. Понимая, что сопротивление в данной ситуации чревато последствиями, Милочка, превозмогая гадливость, затопившую ее до краев, забормотала:

— К чему так торопиться? Ишь ты, какой шустрый, ковбой!

— А чего ждать-то? — прохрипел он, не ослабляя хватки. — Пока суд да дело…

— Так вот о деле… — игриво царапнула она его по носу, хотя желание ободрать его физиономию в кровь с каждой минутой становилось все сильнее. — Ведь не за тем же меня сюда привезли, чтобы отыметь на бетонном полу?..

Михан за их спинами крякнул и знакомым замогильным голосом подтвердил:

— Она права, Колян! Хорош дуру гнать… Сейчас старшой придет, пусть с ней сам разбирается…

Старшой явился часа через два.

Все это время обиженный Колян накачивался водкой и недобро блестел глазами в Милочкину сторону. Разговор по понятным причинам не клеился, поэтому тишину прерывало лишь бульканье горячительного напитка да чавканье рассерженного отказом парня.

Милочка сидела, подобрав повыше колени и уложив на них подбородок. Холода после выпитого она не чувствовала, но страх противно подкатывал под сердце, заставляя ее то и дело тяжело вздыхать. Вопросы, которых она ждала, могли быть неожиданными, но что они непременно должны коснуться событий последних дней, она не сомневалась.

Парень, названный Миханом, который, вероятнее всего, и оставил незабываемый след на ее голове, уселся на колченогую табуретку напротив Милочки и не сводил с нее глаз.

— Чего пялишься? — не выдержала она наконец. — Интересно очень, да?!

— Ага, — кивнул он, лицо его при этом оставалось в тени. — Интересно, как такая классная телка могла влезть в такое дерьмо…

— А я в нем… в этом самом… в дерьме?! — шевельнулась она на своем месте.

— Причем по самые уши, — подтвердил Михан.

— Ты не первый, кто мне это говорит, — печально констатировала она, вспомнив слова прежних своих похитителей. — Только я ничего толком не могу понять…

— Заливай, — недоверчиво хмыкнул парень и встал со стула.

Лицо его при этом попало в полосу света, и Милочка, к радости своей, обнаружила, что на нем нет ненависти. Более того, сыграло ли роль ее разыгравшееся воображение или плохое освещение, но ей показалось, что Михан ей сочувствует.

— Слушай, — сделала она робкую попытку сыграть на его чувствах.

Но не успела продолжить, потому что дверь гаража со страшным лязгом распахнулась и на пороге выросла фигура второго «неандертальца» из казино.

— Неплохо устроились, — молвил он, проходя внутрь. — Девочка, водочка…

— А мы, это… — зачастил гнусавый. — Греемся, тебя ждем…

«Кто ждет, а кто и не очень! — мысленно простонала Милочка в преддверии кошмара. — Что-то мне уготовило это человекообразное?!»

«Человекообразное», как она мысленно окрестила вошедшего, между тем вплотную подошел к ней и, не говоря ни слова, ударил ее наотмашь по лицу. Далее последовала целая серия подобных же ударов, отчего голову у Милочки бросало то влево, то вправо. Пытаясь хоть как то уклониться, она сделала шаг в сторону, но тут же была подхвачена сильными руками сзади.

— Стой на месте и наслаждайся! — прогундосил ей в ухо Колян. — Дальше будет интереснее…

Ничего интересного в подобном истязании, а по-другому это назвать было нельзя, Милочка не видела, поэтому и выразила протест громким отчаянным визгом.

— Пустите меня!!! — попыталась вырваться она из цепких пальцев. — Что вам от меня нужно?! Пустите меня!!!

Но Колян дело свое знал. Хватку он не ослабил ни на йоту, а вот ее силы заметно слабели. Ноги перестали ее слушаться, подгибаясь и делаясь ватными, руки от крепких объятий покалывало иголочками. И что было самое нелепое во всем этом — так это полное отсутствие страха.

«Может, я попала к маньякам?! — ворохнулась у нее мысль. — За что они меня бьют?!»

Но человекообразный не был маньяком. Закончив с избиением, он медленно снял с рук черные кожаные перчатки и, брезгливо отшвырнув их в сторону, обронил свысока:

— Теперь, я думаю, ты будешь умницей!

— А я и дурой не была… — позволила она себе не согласиться и тут же пожалела — звонкая пощечина звучно отпечаталась на ее щеке.

— Еще хочешь?! — поинтересовался он, склонившись почти к самому ее лицу.

— Я думаю, хватит, — просипела Милочка и сплюнула себе под ноги солоноватую влагу. — Мне можно задать вопрос?

— Валяй, — человекообразный вальяжно развалился на единственной табуретке, где до этого восседал Михан, и, уложив руки-кувалды на колени, улыбнулся. — Спрашивай, разрешаю…

— Если я правильно понимаю, то экзекуция была генеральной репетицией?! — выпалила на одном дыхании она.

— Соображаешь! Восхищен, если честно… Ты права. Тебе дали понять, что может быть, если… — он сделал многозначительную паузу.

— Если что?..

— Если ты будешь несговорчивой. Только я не буду столь гуманен, как сейчас…

— Мое разбитое лицо — это проявление твоей гуманности?! — едва не задохнулась от возмущения Милочка.

— Оно почти в порядке. Но разговор сейчас не об этом… Ты должна уяснить себе: если ты огорчишь нашего хозяина и не ответишь на интересующие его вопросы, то твое положение будет весьма плачевным. Весьма… И то, что я сделал с тобой сейчас, покажется тебе приятным развлечением…