Как Черномырдин спасал Россию - Владислав Дорофеев

Черномырдин пустил в ход тяжелую артиллерию, объявив о намерении «Нашего дома» добиваться референдума о частной собственности на землю — создание широкого класса собственников недвижимости обеспечивало партии надежнейший политический капитал. Ход был политически верным — аграрный вопрос к тому моменту даже не созрел, а перезрел.

При этом премьер, дотоле довольно терпимый к аграриям, начал высказываться о них с меньшей толерантностью и даже стал бить лидеров АПР их собственным прикладом, присвоив им титул «асфальтовых». Лидер АПР Лапшин, способный пребывать в состоянии либо крайней напористости (требования субсидий, превышающих ВНП государства), либо крайней опасливости (большой перепуг при летней угрозе роспуска Думы), вероятно, окончательно отвратил славянофила Черномырдина от уступок аграриям.

При этом какой-то особенно активной политической агитацией НДР не выделялся. Даже за три недели до думских выборов ходившие прежде слухи о том, что вся Москва будет сплошь уклеена листовками и плакатами, призывающими голосовать за НДР, не подтверждались. Не было и клипов, посвященных премьер-министру и его команде.

Обозреватели предполагали, что имиджмейкеры НДР повели себя осмысленно, исповедуя концепцию «отложенного старта», согласно которой начавший агитацию раньше всех — проигрывает. Психологи отмечали, что в публичного политика Черномырдин начал превращаться сравнительно недавно, но учеником оказался весьма способным. Он не боялся и умел быть самим собой.

Правда, в октябре, когда Борис Ельцин во второй раз оказался в Центральной клинической больнице, Виктор Черномырдин ухитрился вляпаться в довольно деликатную ситуацию. Премьер нисколько не пытался установить свой контроль над рычагами политической власти, но его угораздило сделать редкостное по своей двусмысленности заявление: «По глазам президента я прочел, что мне надо больше работать до окончательного выздоровления президента и что его надо пока еще больше освобождать от его обязанностей». Первую часть заявления можно было понять так, что иначе как «по глазам» с Борисом Ельциным общаться уже невозможно, а вторую так, что премьер предлагает снять с президента его полномочия.

Во всяком случае, первую часть «невербального поручения» президента премьер выполнял на совесть. И не без пользы для партии. На российском телевидении чуть ли не ежедневно стали появляться специальные передачи, посвященные работе правительства, обзоры поездок главы кабинета по регионам, беседы с ним о том о сем обозревателей РТВ. Назвать все эти передачи предвыборной агитацией было, понятно, невозможно.

Накануне выборов в Думу Виктор Черномырдин дал интервью «Коммерсанту», где вкратце изложил основные направления работы в парламенте. Начинать он предполагал «с трех самых острых, самых актуальных проблем — борьбы с преступностью (в том числе экономической), снижения налогового бремени, решения вопроса о частной собственности на землю», то есть с принятия Уголовного, Налогового и Земельного кодексов.

Основные задачи он описывал скорее как премьер, а не как политик: стабилизация жизненного уровня населения, программа антиинфляционных мер — «добьемся 1,5–2 % роста цен в месяц, значит, пойдут инвестиции», стимулирование накопления национального капитала, контроль за деятельностью естественных монополий — «это и обеспечение нормальной конкуренции, и борьба с инфляцией издержек». «Функции государства в его участии в ходе экономических процессов для меня определяются необходимостью решения именно этих первоочередных вопросов. Формы же и средства подсказывает сама российская экономическая жизнь», — закончил он.

17 декабря 1995 года выборы в Думу состоялись. И закончились они (отчасти) сенсационно. Первое место с почти двукратным отрывом от ближайшего конкурента (ЛДПР) заняла КПРФ, набравшая 22,3 % голосов. НДР досталось, как и предсказывал Ельцин, чуть больше 10 %.

Бросок компартии в Думу стал прекрасной иллюстрацией того, как еще не свершившиеся события начинают оказывать влияние на поведение политиков и политических партий. Еще не успев до конца сформировать свое представительство в ведущих парламентских комитетах, опираясь на которое КПРФ смогла бы развернуть законодательное наступление на нынешний политический режим, лидеры коммунистов столкнулись с неожиданной проблемой. Компартия, еще вчера бывшая за гранью политического приличия, неожиданно для себя самой стала респектабельной политической силой, с которой хотят иметь дело и перед которой заискивают.

VI Дума уже в первый день работы реализовала весеннюю мечту 1995 года о создании двух мощных блоков, затирающих политическую мелкоту. Левый мощный блок включал в себя КПРФ и примкнувшее к ней «Яблоко». Правый мощный блок состоял из «Нашего дома — России» и примкнувшей к нему партии Жириновского. «По форме все правильно, а по существу издевательство», — как говорил В. И. Ленин. За исключением НДР вся сколько-нибудь благонамеренная часть политического спектра оказалась где-то на задворках, зато КПРФ, ЛДПР, «Яблоко» прочно и органично интегрировались в двухпартийную систему в качестве главных действующих лиц.

Желание авторов двухблоковой затеи создать владеющие контрольным пакетом цивилизованные партии левого и правого центра было вполне резонным. Оно только не учитывало того обстоятельства, что партийная система существует, чтобы выражать существенные интересы больших групп общества. Но каково общество, таковы и выразители, каковы выразители, таково и общество.

Другое отличие замысла от реализации заключалось в том, что принципиальный водораздел между блоками прошел не там, где задумывали. Хотели западную модель «чуть больше эффективности за счет справедливости — чуть больше справедливости за счет эффективности». Получили оппозицию между «красными» и «белыми».

Возникшая в связи с этим задача консолидировать некоммунистический электорат на предстоящих уже летом выборах президента, казалось бы, сулила блестящие перспективы Черномырдину-премьеру-политику. Когда в премьерской кандидатуре некоммунистическая общественность видит крепость последней надежды, это означает готовность поддерживать ее с мужеством отчаяния. А мужество порой приносит победу.

Глава 10

Спасение кабинета

Вотум доверия

Поставив в нижней палате вопрос о доверии правительству на следующий же день после вынесения вотума недоверия, премьер ловко перехватил у Думы инициативу. Депутатам надо было определиться в течение 10 дней.

На лето 1995 года пришелся первый серьезный политический кризис вокруг правительства. Государственная дума вынесла в июне вотум недоверия правительству во главе с премьером Черномырдиным. Голосуя по вопросу о недоверии правительству по свежим следам теракта в Буденновске, парламентарии решали, кого они более готовы видеть в качестве союзника — хоть какую-то государственную власть в лице Черномырдина или направленный на уничтожение российской власти как таковой «интернационал террора» в лице Басаева, В Чечне продолжались мирные переговоры.