Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009 - Ираклий Вахтангишвили

– Сколько Маринок видишь?

– Одну… – недоумённо ответил распростёртый на песке Егор.

Нос у Маринки остренький, чуть-чуть курносый. На лбу крохотные ка-пельки пота… так бы и попробовал на вкус…и солнце вокруг головы, как нимб у святого сияет. Красивая…

– Одну он видит! – серьёзно сообщила Маринка мулле-батюшке,- Других, говорит, таких, на свете нет!

– За периметром лучше следи, – заворчал священнослужитель, осто-рожно открывая лицо Ромки-джи. – Поди, не дома. Вот в городе нашутку-ешься со своим милым…

Ромка-джи застонал.

– Ну-ну… тихо, тихо… Слышь, Егор?!

– Да, мулла-батюшка!

Он кровью мочился?

– Вроде, нет… – смущённо ответил Егор, скосив глаза на Маринку. Вставать не хотелось. Хотелось лежать и смотреть, как она оглядывает ок-рестности с торчащего из песка раскаленного валуна, в тени которого ра-ненная и контуженая троица отлёживалась вот уже второй час.

Ромка-джи закашлялся.

– Всё-всё… спокойно… – прогудел мулла-батюшка и поднял Ромку-джи на руки. – Маринка? Как там? – выпрямившись во весь рост, спросил он

– Чисто… вроде.

– «Вроде»… учишь вас, учишь… овцы кур-р-рдючные!

– Да чисто, чисто, дядя Коля!

Дома я тебе «дядя Коля»… а здесь командир!

– Чисто, командир! – Маринка спрыгнула с валуна и отдала честь розо-вой ладошкой.

Егор, кряхтя, сел.

– Зря кряхтишь! – сказала ему Маринка, помогая встать. – Я в тебя верблюжью дозу впрыснула! Ты теперь как ниндзя скакать и прыгать мо-жешь… и вместо верблюда всё на своём горбу тащить!

Из-под её армейского шлема выскользнула коса и Егор, сам того не ожидая, вдруг развернул Маринку за плечи и быстро поцеловал её куда-то в скулу.

– Потом начеломкаетесь! – рявкнул мулла-батюшка. – Маринка, шай-тан-девка, быстро в дозор!

Совсем, как Мама-Галя, когда упрямилась, Маринка отвернулась от свя-щенника, капризно дёрнула плечиком, поцеловала Егора в губы – едва коснулась… но Егору показалось, что земля и солнце на мгновение прокрути-лись вокруг него, слившись в огненное колесо… – и вскинув калаш по всем правилам, прикладом к правому плечу, опустила щиток шлема и быстро скользнула вперёд, в дозор.

На песке остались её маленькие аккуратные следы.

Иисус-любовь! Егор бы упал и поцеловал их… но было неловко перед открывшим глаза Ромкой-джи.

Тихо бренчал дутар. Зия допил ген-кумыс и трясущейся рукой утёр гу-бы. За стеной привычно заорал младенец. Erop, потупившись, смотрел в пол. Полоса жёлтого света тянулась через всю комнату к стене. В углу ком-наты, в темноте мерцала невиданной красоты башня. Белые облака над ней сияли. «Гонконг» непонятно темнела надпись… и дальше что-то совсем уж несуразное на демонском языке.

Зия остановил запись.

– Саввы нет, – сказал он. – Тот был великий знаток истории. Жаль, не успел он с вами, ребятнёй, толком поговорить.

В противоположном углу шевельнулся староста Володя.

– Соплякам мудрого не открывай, – скрипуче произнес он, – не дорос-ли ещё.

– Не мудрее нас будут, – прошептал Зия, откинувшись на подушки.- Ты сам говорил… – он осторожно кашлянул и голос его окреп, – вот чёрт, в почках еще пока отдаётся… Ты, староста, сам говорил, что жизнь ваша прежняя прекратилась. Не уйти от жизни-то…

– Посмотрим, – спокойно ответил староста и встал. Он повздыхал, про-шептал короткую молитву, похлопал Ромку-джи по руке и убрёл, обронив на прощание:

– Во многие мудрости многие печали. Пусть живут, пока молодые,- жизни радуются.

– Ничего, боевая юность России… их не так-то просто правдой сковыр-нуть, сказал Зия слабым голосом. Маринка, дай-ка мне ещё чашечку?

– Угу… – Маринка сняла с плеча руку Егора.

– И м-м-мне… – подал голос Ромка-джи.

– Описаешься! – отрезала Маринка. – Лежи и не жужжи! Дядя Коля ска-зал, что ещё два дня лежать надо. А ты опять ночью до ветру потащишься!

– Да всего-то третью чашку прошу, – недовольно заворчал Ромка-джи. – Зия, вон, уже четвёртую пьёт! И потом, что бы мне до ветру не схо-дить? Что я должен, в чайничек сикать?

– Именно, – рассеянно сказала Маринка, помогая Зие поправить по-душку. – В чайничек, в баночку, в штанишки… постельный режим! Зия, вам удобно?

Удобно, красавица, удобно. Спасибо! Ну-с, сполох-десант деревенс-кий, поехали дальше! Здесь у меня файлик есть… специально для вас вытя-

нул. Но учтите, староста не зря ворчит. Это, так сказать, не для детского ума! И вообще, запрещённая тема. В Москве меня могли бы запросто при-жучить… так что не болтайте потом, где ни попадя.

– Спаси Господь-Аллах! – тотчас горячо отозвался Ромка-джи. – Что мы, не понимаем, что ли?

Егор молчал. Маринка снова уселась рядом с ним, и он обнял её за пле-чи, укрыв прохладным одеялом. Говорить и думать не хотелось. Хотелось целоваться.

Эх, Ромка-джи, не видать тебе теперь Маринки, как своих лопоухих ушей!

Ну, да ничего… он теперь горит весь! Каждый вечер Зия что-нибудь но-вое рассказывает и показывает. Говорит, что нельзя, мол, более в дикости жить. Надо, говорит, и о мире больше знать, и о нашем месте в нём.

А наше в нём место хорошее… с Маринкой рядом…

Егор украдкой поцеловал Маринку в шею и почувствовал, как вспыхну-ли её щёки. Она повернула голову и еле слышно жарко прошептала Егору в ухо: «Руки убери!» … отчего Егора как будто пробил разряд – так это бы-ло замечательно!.. И захотелось сграбастать Маринку целиком и утащить куда-нибудь подальше от файлов, Зии, истории и Ромки-джи…

…Ох, сколько всего может за три месяца произойти! Господь-Аллах, и не поверишь! Дядьку Сашу похоронили… Райка-джан плакала-плакала, а потом вдруг закинулась – еле-еле старухи её от тела оттащили… вот жуть-то была!

На Установке пришлось неделю вкалывать, пока аврал не закончился попёрла непонятно откуда вонючая дрянь, – пока её откачали, да все кор-ни-каналы промыли, да новые режимы задали – приходил домой уставший и перемазанный, как шайтан… Мама-Галя кормила. Смешно, но протез гла-за у неё оказался синим – зелёных-то не было. Привыкает. Говорит, что от-выкла от объёмного зрения. Красивая стала – просто ослепительно… нес-мотря на разные – колдовские прямо! – глаза.

В дозор шесть раз ходил. Недалеко, правда. Но благодаря Саввиным ка-мерам целый сектор теперь на движение просматривается, можно и ближе дозорить.

Верблюд ничейный забрёл – еле поймали. Здоровый такой… рваная ра-на в боку. Но выходили. Куяшские мужики за него хорошую плату дали. Овцы болели… но, это, уж как водится летом и осенью. Дождь, вот, три ра-за был. Ген-саксаул сразу зацвёл и теперь по вечерам даже голова кружит-ся от благоухания.

Слух прошёл, что опять хунхузы в степях с Полевским сцепились из-за пастбищ. Другой слух появился, как всегда, к осени – мол, Китай хунхузс-кий Москве в очередной раз платить дань за Сибирь отказывается. Да, по-хоже, опять брехня.