Похищение Евразии - Юрий Болдырев

М2.: «Я лично ездил только что убеждать иностранных инвесторов, чтобы они не волновались: закон будет Советом Федерации одобрен...»

Б.: «Трогательная забота о каких-то, видимо, весьма конкретных инвесторах. Без комментариев».

M1.: «Оппоненты высказывают просто неквалифицированные суждения. Они не разобрались в законе: прочитали за три часа, а не участвовали в изучении проблемы и разработке закона полтора года».

Б.: «Чтобы понять, что вы предлагаете, полтора года не требуется. Право исполнительной власти произвольно раздавать месторождения без конкурса и нарушать любой российский закон — это у вас прописано в законе достаточно внятно».

Я.: «Оппоненты придумывают несуществующие опасности, выхватывая отдельные части из закона, не рассматривая его в совокупности с законодательством в целом и неправильно определяя его предмет. В то время как вопросы, проводить ли конкурсы или нет, и т.п. — вообще не являются предметом данного закона, а урегулированы иными актами: законом о недрах и т.п.».

Б.: «В преамбуле закона действительно сказано, что он принят „в развитие законодательства Российской Федерации в области недрополъзования и инвестиционной деятельности“. Но часть 4 статьи 1 устанавливает:„если законодательными актами Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены настоящим Федеральным законом, в сфере регулирования отношений, указанных в пункте 1 настоящей статьи, применяются правила настоящего Федерального закона“.

М2.: „Да, могут быть издержки и коррупция. Но нельзя исходить из презумпции недоверия Правительству... Если Правительство будет заключать невыгодные для страны соглашения, ему можно выразить недоверие...“

Б.: „А вправе ли Парламент исходить, напротив, из доверия? Всякое „доверяй“ в государстве для ответственных политиков должно автоматически подразумевать и „проверяй“, причем оперативно, с тем, чтобы иметь возможность своевременно вмешаться. Закон же никакого внешнего контроля за условиями заключения соглашений и соблюдением при этом интересов государства не предусматривает. За исполнением условий соглашения статья 19 закона правила контроля устанавливает, но и здесь в роли контролирующей инстанции выступает исключительно... сама же исполнительная власть.

Что можно доверять и что доверять нельзя? Это тоже хорошо известно. Исполнительной власти нельзя доверять произвольное решение вопросов, связанных с масштабными финансовыми интересами. И чем больше масштабы этих интересов, тем и, соответственно, меньше можно доверять. Можно, конечно, выразить недоверие Правительству, но даже если вы и отправите его в отставку после заключения соглашения, будет уже просто поздно — соглашения какого-либо утверждения не требуют и в одностороннем порядке корректировке не подлежат“.

М2.: „Парламент недостаточно квалифицирован, чтобы рассматривать и утверждать тщательно взаимоувязанные и сбалансированные детали соглашений“.

Б.: Доведем до конца вашу логику. При таком подходе и при вашем стремлении довериться, несмотря ни на масштаб вопроса, ни на имеющуюся и плюс предполагаемую авторами закона степень бесконтрольности, уместно спросить: зачем вообще законы — достаточно указов; зачем на Парламент зря тратить деньги налогоплательщиков — достаточно и Правительства. Оно и об интересах страны заботится, и заведомо квалифицированно.

Очевидно, что речь идет о принципиальной установке на право сильных, право исполнительной власти делать то и так, что и как она считает нужным. И возникает вопрос о причинах расхождений между целями и ценностями, декларируемыми в нашей с вами программе, и реальными — реализуемыми в разрабатываемых и принимаемых законах. Связано ли это с новым провозглашаемым в Движении приоритетом:

„Выборы в Парламент — цель лишь тактическая; стратегическая цель — выборы Президента“? Сомнения оправданно могут появиться и у избирателей: стоит ли в Думу снова избирать таких „доверчивых?“

М2.: „Может быть, в законе и есть недостатки, но необходимые нам многомиллиардные инвестиции перевешивают возможные издержки...“

Б.: Может быть, и перевешивают, а может быть, и нет. Где расчеты? Рассчитать это невозможно, так как давая исполнительной власти общую санкцию на произвол, никто не может заранее знать, какова будет его степень и каковы будут условия, на которых на самом деле будут заключены соглашения.

То есть ваш аргумент отражает, похоже, не столько интуитивную оценку, сколько логическое развитие все той же установки на право сильных, право исполнительной власти. Но такая политическая установка диаметрально противоположна продекларированным программным целям нашего объединения».

И.: «Может быть, найти компромисс и закон принять сейчас, а затем, при необходимости, можно будет внести изменения...»

Б.: «Нельзя рассчитывать на внесение поправок потом. Даже если поправки потом и будут приняты, исполнительная власть успеет без всякого конкурса раздать месторождения на неизвестных условиях. А соглашения по вашему закону не подлежат затем пересмотру в одностороннем порядке, в том числе при изменении российского законодательства».

Я.: «Закон вообще начнет действовать не сразу, он не вступит в действие без принятия закона о концессиях...»[12]

Б.: «Закон о концессиях здесь вообще ни при чем. С момента подписания данного закона никаких препятствий его реализации (типа отсутствия закона о концессиях), в том числе и бесконкурсному заключению соглашений, не предвидится».

М2.: «У закона сильная оппозиция со стороны коммунистов, которые против инвестиций вообще. Поправки внести будет уже невозможно, закон и так прошел в Думе с запасом лишь в несколько голосов. Не принять сейчас — значит похоронить».

Б.: «Во-первых, именно сама Дума, столько времени и сил тратящая на обсуждение каждой поправки в бюджет, начисто исключена данным законом из процесса регламентации и принятия решений по значительно большим по стоимости ресурсам. И если, с вполне понятными трудностями, удалось провести через Думу даже такой закон, то скорректированный вариант, возвращающий Парламенту его полномочия и ограничивающий Правительство, должен тем более пройти.

Во-вторых, подразумевается, что закон в нынешнем виде представляет собой такую ценность, что надо его принимать во что бы то ни стало. Но мы видим, что в нынешнем виде закон представляет собой скорее опасность. И даже если при корректировке мы столкнемся с трудностями, в нынешнем виде — его принимать все равно нельзя...»

М3.: «Позиция известна: „Пусть погибнет мир, но торжествует закон...“»

...По результатам этой дискуссии Бюро приняло решение.

ДОКУМЕНТ: Решение бюро ЦС объединения

«Яблоко» № 46 от 12.07.95.

РЕШЕНИЕ Бюро Центрального совета Общественного объединения «Яблоко» № 46 от 12.07.95.

Обсудив ситуацию с рассмотрением закона «О соглашениях о разделе продукции» в Совете Федерации, бюро Центрального Совета решило:

1. Признать позицию члена бюро Центрального Совета, члена Совета Федерации Болдырева Ю.Ю., занятую по данному вопросу, ошибочной.

Председатель общественного объединения «Яблоко»

Г.А. Явлинский

Правда, надо сказать, что было еще два аргумента, которые мне высказали как-то в кулуарах.

Первый, если не ошибаюсь, чуть ли не сразу после этого заседания. Суть его примерно такова: «Да это же единственный оставшийся механизм сохранения России как единого государства. Пока природные ресурсы не „оприходованы“, для регионов с большими запасами сырья есть стимул вырваться из Федерации и начать самим ими торговать. Если же будут подписаны хоть какие-нибудь, пусть даже самые плохие соглашения о передаче их иностранцам, то это будут гражданско-правовые соглашения под международной юрисдикцией, под которыми будут стоять подписи инвесторов и России. И инвесторы — крупнейшие в мире транснациональные корпорации — уже сами будут заинтересованы (во избежание излишних проблем) в сохранении единой России. И кроме того, под соглашениями будут подписи и соответствующих субъектов Федерации. Значит, вышел субъект Федерации из состава России или не вышел, а изменить в порядке недропользования и распределения доходов все равно ничего невозможно, значит — и незачем выходить...»

Что тут скажешь, когда такая забота о сохранении единой страны? Тогда все ясно: чем хуже условия соглашений для России, тем более сплоченно транснациональные корпорации будут бороться за ее единство. Что называется, «крышу» для родной страны нашли: будь паинькой, отдай все сам — и тебя никто не тронет...