Всегда говори «всегда» – 3 - Татьяна Устинова

Барышев был на взводе.

Нервы вдруг сдали, и все вопросы, которые решались в рабочем порядке, приобрели раздражающе-неразрешимый характер.

Сотрудники казались ему непроходимо тупыми.

Ботинки вдруг стали натирать ноги.

Бумаги валились из рук, и приходилось то и дело наклоняться и поднимать их.

Голос почему-то пропал, он прокашливался и по два раза повторял фразу.

Кондиционер гнал теплый воздух.

От себя самого тошнило.

Алексей Гаврилович, талантливый инженер, проявлял чудеса непонятливости, вот уже полчаса втолковывая Барышеву, что работать в таком темпе, значит, завалить стройку, что сроки поставок постоянно срываются, материалы и оборудование задерживаются, а Николай Сергеевич, не менее талантливый его коллега, ему поддакивал.

– Да поймите вы, – сорвался на крик Барышев, но тут же потерял голос, прокашлялся и повторил тихо, но зловеще: – Поймите, мы здесь не у себя дома. Тут производственные проблемы по-другому решаются…

Чтобы не продолжать бесполезный разговор, он захлопнул папку, встал и вышел из кабинета.

– Но, Сергей Леонидович, я еще три дня назад отправил заявку на оборудование! – Алексей Гаврилович и не думал отставать, нагнав Барышева в коридоре.

– Да! – Николай Сергеевич тоже догнал, они окружили его, зажали в тиски, давая понять, что от них просто так не отделаешься. – Вчера пришли новые транспортеры. Почему нельзя вписать их в заявку?!

Барышев хотел заорать, что он все сказал, даже рот открыл, но в конце коридора заметил знакомую светлую юбку…

Он потерял ориентацию. Забыл, с кем и о чем разговаривает.

– Да, да… – пробормотал он. – Я тоже так считаю…

Талантливые инженеры как-то враз разжали свои «тиски» и дали ему дорогу туда, в конец коридора…

– Конечно, конечно, – бормотал Сергей, не замечая крайнего изумления на лицах сотрудников.

– Ты что-нибудь понял? – спросил Алексей Гаврилович.

Николай Сергеевич в ответ пожал плечами:

– Тепловой удар, – с сомнением констатировал он.

У Ольги голова шла кругом от бесконечных торговых рядов, покупок и продавцов, хватавших их за руки и кричавших наперебой на ломаном русском:

– Покупай! Туук! Дешево!

– Надь, сил уже нет, пошли в машину, – взмолилась Ольга, чувствуя, как гудят и подкашиваются от усталости ноги. – Да и шофер с ума, наверное, сходит!

– Ой! Это тоже входит в его обязанности – с ума сходить? – Надя схватила с прилавка какое-то блюдо, повертела его в руках. – Хорошая вещь. На стену в кухне повешу. Или нет, фрукты на него положу, красотища будет!

Унять Надьку не было никакой возможности, поэтому Ольга нагнулась и сняла босоножки. Сотни глаз уставились на ее босые ноги. Ну и пусть, подумала она, сил больше нет мучиться на высоких шпильках.

Надя сыграла на блюде туш и полезла в сумку за кошельком.

– Бери! Туук! Дешево! Бери! – закричал торговец.

– Ну ты смотри! – Надя еще раз обшарила сумку. – Это же надо же! Кошелек сперли!

– Точно? Посмотри как следует! – Ольга поспешно проверила свой кошелек, он был на месте.

– Да я всю сумку уже перерыла. Ну надо же! – Надя всплеснула руками и огляделась, словно по лицам толпившихся рядом людей хотела вычислить вора. – Ну и народ здесь! На ходу подметки режут!

– Ну вот, – расстроилась Ольга. – Так я и знала. Добром это не кончится! Зря мы с тобой… – она неожиданно вспомнила имя шофера, – от Сакды сбежали.

– Да ладно, – махнула рукой Надежда. – У меня и денег-то было в кошельке с гулькин нос. – Она снова порылась в сумке, выхватила кредитку и с торжествующим видом помахала ею в воздухе. – Вот! Вот они денежки мои где! Вот! А я-то, дура, все Димочку не слушала, от карточки отбрыкивалась. А Димочка у меня у-умный!

– Блюдо-то покупаем? – засмеялась Ольга.

– Да ну! У меня все настроение пропало. Пойдем отсюда!

– Бери! Бери! – закричал торговец и, прыгая вокруг них, потряс блюдом. – Хороший вещь! Гуд, гуд! Красивый!

– Пойдем быстрее! – потянула ее за руку Ольга. – Бежим!

– Хороший вещь! Гуд, гуд! – торговец заколотил кулаком в блюдо, и оно ответило гулким звоном.

Торговец замельтешил и так заорал, что показалось – он не один, а целая толпа, и все норовят схватить их за руки и постучать в блюда, которых тоже очень-очень много.

– Ладно, Оль, давай купим, ведь он не отвяжется, – сдалась Надя.

– Хау мач? – спросила торговца Ольга, запуская руку в сумку за кошельком. – Хау мач зис?

– Бери! – вопил таец и бил в блюдо.

Вокруг них стала собираться толпа.

– Мани сколько, господи боже мой! – закричала Ольга, вырывая блюдо из рук торговца.

– Ноу мани! – завопил он. – Так бери! Мани ноу!

– Чего ноу-то? – Надя забрала кошелек у Ольги и достала пару купюр. – Как без мани-то? Чумной какой-то!

Она попыталась всунуть купюры тайцу, но он замахал руками.

– Вери бьюти вумен, вери! Ноу мани!

Ольга не знала уже, плакать или смеяться, а толпа аплодировала и кричала: «Вери бьюти вумен!»

– Он в тебя влюбился, Надька, – пихнула она подругу в бок.

Надька нахмурилась, покраснела, забрала у Ольги злосчастное блюдо.

– Даришь, что ли? Ноу мани? – сурово спросила она торговца.

– Ноу! Ноу! – закричала толпа, а торговец закивал, как китайский болванчик.

– Ну, ноу так ноу, – Надя пожала руку торговцу. – Спасибо, спасибо… Сенкью вери мач! Нет, все-таки народ местный ничего, приветливый! – обернулась она к Ольге. – Мне в Москве никто ничего не дарил на рынке!

Нужно было делать ноги, бежать, прорываться к выходу, но момент был упущен. Ольгу за руку цепко схватил какой-то старик-таец – горбатый, древний и сморщенный, как выжженная земля.

– Сильвер гуд! Вери гуд! Пошли!

Вырываться не было ни сил, ни возможности. Ольга поплелась за стариком, держа в руках босоножки.

– Ой, Оль, там тоже дарить будут?! – Надька сыграла на блюде бравурный марш и пошла за Ольгой. – Нет, я сюда перееду! Точно перееду и Димку уговорю! Вот это я понимаю – тысяча и одна ночь!

Депрессия опять захлестнула ее мутной волной.

Или накрыла черным крылом.

Оксана меняла эти определения в зависимости от тяжести состояния.

Сегодня, пожалуй, было «черное крыло», потому что от «мутной волны» не хотелось напиться.

Полдня она проторчала в аэропорту, встречая сотрудников «Стройкома» из Москвы. И хоть это не входило в ее обязанности, она и встретила, и улыбалась, и даже гидом работала по дороге в офис, показывая из окна машины местные красоты и достопримечательности.

После такого насилия над собой алкоголь ей был необходим как лекарство, и Оксана втопила в пол педаль газа.

Атхит встретил ее, как всегда, с улыбкой.