Александр Солоник - киллер мафии - Валерий Карышев

Саша пожал плечами.

- Наверное... Я как-то не думал...

- Но все-таки, положа руку на сердце.

Их беседа напоминала разговор опытного врача с несговорчивым пациентом: доктор просит рассказать больного о симптомах, которые, может быть, больной не хочет открыть, стесняется, но врач настаивает - из чисто медицинских соображений, для его же пользы...

- Ну?

- Ну, наверное, да, - угрюмо ответил Солоник, почему-то вспомнив, как изменилось к нему отношение в зоне после драки с кодлой блатных.

- И почему? - не отставал собеседник.

- Не знаю...

- А я знаю. Появляется ощущение собственной значимости, чувство независимости - скорей даже не чувство, а иллюзия. Вокруг вас образуется невидимая оболочка, вы сильно возвышаетесь в глазах окружающих... Вы ведь человек тщеславный, не правда ли?

Саша промолчал. Следующий вопрос удивил его еще больше:

- Скажите, а как вы относитесь к блатным? К лидерам так называемой организованной преступности? Ко всем этим паханам, авторитетам, ворам в законе, жуликам и тому подобным, кто живет по этим своим... пресловутым понятиям?

- Терпеть их не могу. - Конечно же, курсант был несколько удивлен неожиданным поворотом беседы, но виду не подал.

- Почему?

- Потому что для таких человечество делится на блатных и на всех остальных - "фраеров", "карасей", "бобров", "терпил". Блатной, в его собственном понимании, - человек, а "фраер", кем бы он ни был, - его законная добыча, которая создана лишь для того, чтобы ее дербанить почем зря. Это и есть их главный закон, но мне такие законы не нравятся.

- А как вы думаете, почему огромный аппарат милиции, прокуратуры и прочих органов не может раз и навсегда покончить с преступностью? - Голос москвича сделался вроде бы нейтральным, словно у телевизионного диктора, сообщающего об атмосферных осадках. - В конце концов, кто сильней: государство или какие-то уголовники? Возможностей у государства куда больше: следственный аппарат, оперативные работники, суды, пенитенциарная система... Да и, по логике, государство должно само себя охранять. Почему не охраняет?

- Потому что все менты куплены, - в сердцах ответил Солоник.

- Так... - столичный начальник взглянул на курсанта доброжелательно впервые за всю беседу. - Уже ближе. Уже веселей. А еще почему?

- Потому что законы не позволяют. Потому что их слишком легко обойти, эти законы. Потому что судьи выносят такие приговоры, которые нужны тем, кто их судьями сделал. Потому что у них там - круговая порука, - лицо Саши исказила болезненная гримаса - он вспомнил курганскую бабу-следователя и свой первый срок...

- Тоже верно. - Московский начальник поднялся, подошел к окну и, взглянув на полосу препятствий, продолжал: - Значит, законными средствами с криминалом покончить не удается. Остается второй вариант - незаконный. В сложившихся условиях бороться с мафией можно и должно только ее же методом - черного террористического беспредела. Государственный беспредел против бандитского... Понимаете? Для того мы вас тут и готовим. А теперь главное, - приезжий гость резко, словно рапирист при выпаде, обернулся в сторону курсанта. - Ликвидировать будете тех, на кого мы укажем. И делать вам придется то, что вам скажут. Никакой рефлексии, никакой самодеятельности. В противном случае... - говоривший сделал небольшую, но значительную паузу. - Вы ведь понимаете, что мы не какая-то там милиция. Мы-то вас всегда найдем, из-под земли достанем, со дна морского, и тогда "Белый Лебедь" для вас раем покажется. За второй побег вам еще лет пять навесят, а уж мы постараемся, чтобы из зоны вы никогда не вышли.

Сказал - и внимательно взглянул на Солоника, ожидая его реакции.

- Я понял, - тихо сказал тот, припоминая давнюю беседу со столичным гражданином начальником, напомнившим ему кота.

- Это хорошо. Мы уже знаем, что вы понятливы. Мы вообще много о вас знаем - наверное, больше, чем вы сами о себе. Да, вот еще что, - тон высокопоставленного собеседника сделался нарочито-небрежным. - Ваша работа будет оплачена. Хорошо оплачена. Думаю, что мы останемся друг другом довольны. А пока - тренируйтесь, - добавил он на прощание. - Для того, чтобы стать тем, кого мы хотим из вас сделать, времени у вас в избытке.

Уже закрыв за собой дверь, Саша почему-то еще раз вспомнил висевший за спиной гражданина начальника календарь с котиками, и число сегодняшней беседы, выделенное передвижным пластмассовым окошечком, кстати или некстати засело в памяти: двадцатое июля...

После ухода Солоника в Координаторе окончательно созрело чувство этот человек, как никто другой, подходит на уже придуманную и написанную роль.

С одной стороны, считать так давала скрытая канва недавней беседы: по всему было видно, что этот человек честолюбив, тщеславен, донельзя обозлен на жизнь, к тому же он прекрасно понимает, что замазан перед законом, и у него нет и не может быть иного выхода, кроме того, который ему укажут.

А с другой... За время службы в органах экс-генерал повидал немало людей и, естественно, научился в них разбираться. Работа на Лубянке у него была отнюдь не бумажная, а с людьми. Уже в начале беседы Координатор отлично понял: перед ним - цельная, сильная и волевая натура. Этот человек прекрасно знал, чего хочет от жизни, и для достижения желаемого он пойдет на все. Он слишком заземленный, слишком предсказуемый, к тому же - ярко выраженный прагматик. Такие долго, скрупулезно взвешивают плюсы и минусы, и действуют в зависимости от полученной арифметической суммы. Равнозначные "плюсы" и "минусы", по законам арифметики, взаимоуничтожаются, но в жизни, супротив этих законов, что-то остается.

Координатор щелкнул кнопкой портативного магнитофона, разумеется, включенного во время беседы на запись, перемотал пленку, нашел нужный фрагмент беседы:

"Александр Сергеевич, скажите, вам нравится, когда вас боятся?"

"Ну, наверное, да..."

Бывший генерал жестко улыбнулся.

- Ничего не скажешь: рыцарь без страха и упрека, - произнес он вслух. - Ликвидатор. Карающая десница. Бич Божий. Человек-легенда. "Крошка Цахес". - Недавнее литературное сравнение постоянно вертелось на языке. Ничего, мы тебя научим Родину любить... А не научим - так сам полюбишь.

Как ни странно, но Саша забыл об этой беседе уже к вечеру. Конечно, не совсем забыл, но старался не думать о ней. Будут его использовать в качестве внештатного убийцы КГБ против блатных или для чего-то другого какая разница?! Разумеется, этот гражданин начальничек в чем-то прав особенно в том, что касается острого несоответствия между желаемым и реальным. А если его будущая деятельность даст возможность приблизить второе к первому? Пока есть преступники, должен быть и палач, и кто сказал, что палачом быть хуже, чем вором?

Как бы то ни было, но уже в тире Солоник практически не думал о недавней беседе. Искусство стрельбы - слишком серьезное дело, чтобы захламлять голову.

Огромные наушники закрывали почти полголовы курсанта и напоминали шлемы инопланетян из фантастических фильмов. Мишень - ломкий черный силуэт на молочном фоне, - появлялась лишь на пять секунд, и за это время следовало поразить ее максимальное количество раз.

Выстрел! - и пистолет пляшет в руке неопытного новичка. Еще один! Еще!

И, видимо, мимо...

- Стоп-стоп-стоп... - к Саше подошел инструктор, коротко стриженный плечистый коротышка, и курсант, как и положено по инструкции, опустил оружие. - Очень плохо: суетливо, судорожно. И не надо так сильно сжимать рукоять. Ты что ее - раздавить хочешь? Больше уверенности, больше спокойствия, больше плавности. И почему вновь не регулируешь дыхание, как я тебя учу? Так, еще раз... Дай пистолет.

Солоник протянул ему "Макаров" - по правилам хорошего тона, рукоятью вперед.

- А теперь дай руку. Ну, не бойся, распрями пальцы. Так, возьми оружие, ощути его вес, ощупай... Тебе должно быть приятно держать его в руках. Ты должен испытывать от этого физическое удовольствие - ну, как красивую телку за сиську держишь. Не бойся, не взорвется. Так, хорошо. Теперь взгляни вперед - туда, где должна появиться мишень. Вот так, правильно. Представь ее. А теперь быстро, но без суеты поднимай руку... Быстро - это еще не значит судорожно. Опусти ствол. Еще раз, еще. Так, лучше. Еще разок. А теперь потренируй дыхание - оно должно быть спокойным, очень ровным. Когда ты поднимаешь ствол, то уже в этот момент должен быть уверен на все сто процентов, что попадешь в цель. Ты и оружие должны составлять одно целое. Ствол надо воспринимать, как естественное продолжение руки. Понял?

Саша кивнул утвердительно.

- А теперь еще разок...

В тот вечер он стрелял до изнеможения, до мозоля на указательном пальце - у "конторы" явно не было лимита на патроны. Начал с "Макарова", затем перешел на "ТТ", потом - на старую, но проверенную винтовку "СВД". Несмотря на оптический прицел, стрелять из нее оказалось делом нелегким. Стрелять приходилось из разных положений: с упора, с колена, стоя, лежа, даже в броске...