Полное собрание сочинений. Том 17 - Л Н. Толстой

Слово: въ ошибочно написано дважды

391

Перед словом: Кн. в подлиннике не зачеркнуто: Самому стар.

392

В подлиннике: женскаго

393

Можно прочесть: И молиться [?]

394

В подлиннике: Бога

395

Зачеркнуто: Скуратовой

396

Зач.: И черезъ рощу шла дорожка на гумно и черезъ другую рощу на скирдникъ. А за скирдникомъ вправо шло поле, а въ лѣво большой старый Ледовскій лѣсъ.

Случилось это на 5-й день послѣ крестинъ, въ то самое утро, какъ Князь Романъ Ѳедорычъ, погостивъ у братца, съ Княгиней собирался ѣхать домой. Было это Петровками, стояли жары. <Наканунѣ гостей было много. Пріѣзжали проститься съ почетнымъ гостемъ.> Большая половина осталась ночевать и потому Князь Романъ Ѳедорычъ задумалъ выѣхать до свѣта, чтобъ холодкомъ ѣхать и поспѣть къ обѣду въ село Сергіевское къ пріятелю и куму своему Князю Гагарину. Люди Княжескія всю эту ночь не спали. Свечера, отслуживъ за господскимъ ужиномъ и уложивъ господъ спать, пріѣзжіе люди <зашли на деревню,> сами поужинали. За ужиномъ выпили положенную отъ Князя Николая Ивановича водку, пріѣзжимъ вынесли за ворота, поиграли съ дѣвушками пѣсни, а тутъ

ужъ и заря занялась, и пошли кучера лошадямъ корму задавать, а лакеи укладывать карету. — Кареты тогда были въ нови, у Князя Николая Ивановича кареты не было, а были коляски вѣнскія и, такъ что, когда налюбовались всѣ на новую золоченую Князь Романову карету и захотѣли убрать ее въ сарай, то увидали, что она въ ворота сарая не подходить; и потому свезли карету за рощу в пустой гуменный сарай и тамъ ее поставили. Туда то въ сарай и пошли двое людей: Камердинеръ Княжескій и Калмыченокъ укладывать карету. — Камердинъ прилегъ на оржаный ворохъ и послалъ Калмыченка въ домъ принесть ящикъ изъ подъ козелъ. —

Только они вышли изъ калитки на дорожку къ банѣ, какъ увидали сквозь деревья, кто то пошелъ отъ бани <да не> къ гумну, <а лѣсомъ къ Ледовому>.

— Эй, что за человѣкъ? — крикнулъ онъ. — Баба никакъ, — сказалъ камердинеръ, но баба не остановилась, a побѣжала, <только> красная понева и <пятки,> босыя ноги сверкали межъ деревьевъ.

— И яй! Держи, — вдругъ весело и лихо гаркнулъ камердинеръ. — Ту его! — и пустился бѣжать за ней.

Но Савелій былъ человѣкъ грузный, такой же, какъ его баринъ, и скоро запыхался. Но повеселиться чѣмъ нибудь ему хотѣлось.

— Эй ты, косоглазый, держи, ты <легокъ>. И яй, — гаркнулъ онъ опять. — Лови, косоглазый чортъ! И яй! Ту его! Чуръ пополамъ. — Онъ остановился и кричалъ, смѣясь и поглядывая на быстро удалявшійся отъ него красный камзолъ припустившаго калмыченка.

Калмыченку было лѣтъ 15. Его два года тому назадъ своякъ привезъ изъ Оренбурга и подарилъ князю. Калмыченокъ былъ жилистой, ловкій и рѣзвый. Онъ живо сталъ нагонять бабу. Ужъ ему видно было, что она простоволосая, молодая, небольшая ростомъ, но очень красивая, статная дѣвка. Какъ только она выбѣжала черезъ лѣсъ на гумно и подбѣжала къ воротамъ, онъ нагналъ ее и ухватилъ сзади за руку.

— Попала, — закричалъ онъ.

— Держи крѣпче! И я яй! — отозвался изъ за лѣса бѣгущій Caвелiй.

Но дѣвка или баба, какъ кликуши кричатъ, закричала страшнымъ голосомъ и стала вырываться и, обернувшись къ нему, она другой рукой отдернула [?] его руку и, не переставая, то визжала, то рѣвѣла, то закатывалась. <Но онъ> былъ цѣпокъ и держалъ ее. Вырываясь, она упала и уронила его съ собой, но онъ все не пускалъ ее. Но барахтаясь на землѣ, онъ вдругъ почувствовалъ жгучую боль въ рукѣ. Она подвела его замершія на ея рукахъ руки ко рту и, пригнувшись къ нимъ, забрала его палецъ въ зубы и, перебирая его къ кореннымъ зубамъ, откусила его.

— Собака! — завизжалъ остервенившись Калмыченокъ и, отпустивъ руку, схватился за запоръ, но она вырвала у него запоръ <и побѣжала опять къ воротамъ>. Но у воротъ онъ опять сталъ нагонять ее. Добѣжавъ до воротъ, она ухватила колъ, которымъ притыкались ворота и, прижавшись задомъ къ вереѣ, задыхаясь, остановилась, поднявъ колъ.

— Пусти, брось! — Не хочу! Да воскреснетъ Богъ.

— <Не уйдешь, сука!> —

И взмахнувъ, изъ всѣхъ силъ ударила имъ Калмыченка по головѣ, и <тотчасъ же, подлѣзая подъ перекладину, выскочила за ворота,> и побѣжала зa ригу. У Калмыченка потемнѣло въ глазахъ, но онъ оправился и выбѣжалъ за ригу, но, выскочивъ на ту сторону, онъ уже не видалъ ее.

На крикъ дѣвки, Калмыченка и камердинера собралось много народа. Караульщики, мужики, ѣхавшіе изъ ночнаго, кучера — люди отъѣзжавшаго Князя и тутошніе.

Калмыченокъ, высасывая кровь изъ своего откушеннаго втораго пальца, ругался на вѣдьму за то, что она его изувѣчила; собравшіеся лакеи, мужики и кучера смѣялись надъ Калмыченкомъ.

— Видно сходить тебѣ къ бабкѣ, палецъ поправить, — говорилъ одинъ.

— Ничего, братъ, Колбашка, — (такъ звали Калмыченка) — мы у шестипалаго лишній палецъ отрѣжемъ, тебѣ приставимъ, — говорилъ другой.

— Эхъ, Колбашка, сердечный и кукиша нечѣмъ показать, — Вѣдь[ма], — говорилъ третій.

Но караульщикъ и староста не шутя толковали, что за баба была, воровка ли или вѣдьма.

Тѣмъ временемъ уже хорошо разсвѣло.

Потолковавъ и завязавъ тряпкой палецъ Колбашки, стали уже и расходиться по своимъ дѣламъ, когда, проходя назадъ мимо бани, вдругъ и камердинеръ Савелій и староста въ разъ увидали на прѣлой соломѣ, выкинутой у крылечка бани, увидали лежитъ что-то въ дерюжкѣ. — Cpaзy видно было, что не узелокъ, ни штука какая, а что то живое. Развернули дерюжку, а онъ лежитъ на спинкѣ, щурится и, зажавъ кулачки, изъ обѣихъ рукъ кукиши показываетъ.

397

Зачеркнуто: некрещеный, креста на немъ не было, ни рубашенки. Видно было, что онъ недавно рожденъ. Недавно отнята пуповина и ниченкой перевязана.

398

Зач.: Камердинеръ разсказывалъ, какъ они увидали бабу въ лѣсу и какъ отъ нея какъ полымемъ пахнуло, какъ она побѣжала. Калмыченокъ когда его спрашивали, какая она изъ себя, говорилъ, что она большущая, здоровенная и рыжая.

399

Слова: и положила написаны дважды.

400

Зачеркнуто: Она была баба смирная, но нынче ее точно муха какая укусила, такъ она была сердита. Старшую дѣвчонку прибила, на мужа такъ раскричалась, что онъ и не радъ былъ, что сказалъ: зачѣмъ она ребенка взяла.

401

Зач.: II. На утро староста доложилъ Прикащику; прикащикъ доложилъ Князю. —

Князь вставалъ раньше своихъ домашнихъ. Онъ сидѣлъ въ своей горенкѣ у окна на дорогу и пилъ чай <и курилъ> съ Ефимъ Иванович[ем]ъ и смотрѣлъ на мимо шедшихъ и ѣхавшихъ по дорогѣ мужиковъ и бабъ; мужики и бабы низко кланялись ему, когда ровнялись съ нимъ, а онъ здоровался и шутилъ съ нѣкоторыми изъ нихъ. Ефимъ Иванычъ былъ бѣдный дворянинъ Маклаковъ, крестникъ батюшки Николая Иваныча. Онъ по бѣдности <своей и слабости къ> вину безъ дѣла жилъ у Князя.

402

В подлиннике: женнино.

403

В подлиннике: ели ели

404

В подлиннике: свой

405

В подлиннике: ели

406

В подлиннике: Егередорфѣ

407

В подлиннике: женнины

408

Не зачеркнуто: но онъ про

409

Не зачеркнуто: и

410

Зачеркнуто: — Глянь ка, Ефимушка, — сказалъ Князь, глядя въ окно, — это некакъ Прохоръ съ села ѣдетъ верхомъ.

Прохоръ былъ камердинеръ Князя, бывшій съ нимъ въ походѣ и теперь приставленный въ управляющіе.

— Прохоръ и есть, — сказалъ Ефимушка.

— Зачѣмъ онъ на село ѣздилъ, а навозъ сюда за Ледовой возятъ, — сказалъ Князь и ударилъ въ ладоши.

Калмыченокъ въ красномъ кафтанѣ, всегда сидѣвшій въ передней, вошелъ съ подносомъ, чтобъ принять пустые стаканы.

— Зачѣмъ Прохоръ на село ѣздилъ?

— А должно къ бабкѣ гадать.

— О чемъ гадать?

— Чьего мальчика въ баню кинули.

— Какого мальчика?

Калмыченокъ сталъ разсказывать, но Князь, не добравшись отъ него толку, позвалъ нянюшку, свою старуху, разливавшую чай, и отъ нее все узналъ. —

Князь Николай Иванычъ былъ очень огорченъ и недоволенъ. Онъ любилъ жить такъ, чтобы все честно, смирно, тихо было. А тутъ такая пакость у него на дворѣ сдѣлалась. Смущала его мысль о томъ, что не виноватъ ли въ этомъ братъ меньшой Павлушка, жившій у него съ учителемъ, и свои дѣвки, и еще смущало то, какъ жена <и> свояченя на это посмотрятъ: особенно боялся онъ жены, зная ея горячій и вздорный нравъ. Начнетъ добиваться и тутъ заспоритъ и вздоръ сдѣлаетъ.

Когда Прохоръ подъѣхалъ къ калиткѣ и, слѣзши съ лошади, сталъ привязывать ее у плетня, Князь уже все зналъ и спросилъ у него.