Стихия (СИ) - Барминская Марианна

— Я люблю его, мам. Не буду сейчас говорить, что люблю безумно, или всем израненным сердцем, или больше жизни. Просто люблю, как умею. И хочу оберегать его, радовать, заботиться о нем, изредка издеваться, чтобы не расслаблялся… — я усмехнулась, и эта усмешка оказалась больше похожей на истеричный всхлип. — Думаю, он бы тебе понравился. Нет, я уверена в этом. Сначала он, конечно, раздражал меня неимоверно, так и хотелось придушить его на каждом шагу! Даже не знаю, как у него получилось пробить мой страх. Наверное, потому, что он чертовски неотразим… Да-да, мам, как видишь, я влюбилась по уши. Ты бы слышала, как он поёт! Я бы обязательно попросила его спеть для тебя, если бы… Если бы… Если бы не всё это!

Оторвавшись от холодного камня, одной рукой постаралась стереть не прекращающие литься слезы, а другой вцепилась в грудь, словно хотела выдрать огромный ком, застрявший внутри и мешавший дышать. Просидев так несколько минут и стараясь унять вспыхнувшую боль, я уткнулась в скалу горячим лбом. Стало чуточку легче.

— Я так скучаю, мама. Господи, как я скучаю! Иногда эта тоска становится такой невыносимой, что жить не хочется. Да, знаю, нельзя так говорить. У меня есть семья, друзья и всё такое. Я ими очень дорожу, правда, но ты же занимала такую огромную часть моей жизни! Сколько бы времени ни прошло, эта дыра никогда не зарастет. А за последний месяц этих кровавых пробоин в моей душе вообще стало катастрофически много. Тран, Ремен, Грос, семья Лира… Теперь мне нужно как-то жить с памятью о всех них, но как это сделать, не задыхаясь каждый раз от чертовой боли? Мам, ну как? Мне всего семнадцать! В этом возрасте люди не должны видеть столько смертей!

Внезапный шум, возникший позади, выдернул меня в реальность, заставив резко обернуться. Как оказалось, ничего страшного: просто один из драконов выспался и теперь разминал затекшие мышцы, расправляя крылья, вытягивая шею и довольно фыркая. Я невольно улыбнулась и тряхнула головой в надежде вырваться из охватившего меня отчаяния. Вглядываясь в едва начавшую светлеть линию горизонта, глубоко вдохнула и в последний раз прикоснулась к скале.

— Чуть не забыла сказать тебе самое главное, мам. Я хотела попросить прощения. В последний раз. Да, теперь я, наверное, верю, что не виновата в твоей гибели. Если честно, мне с трудом удалось убедить себя в этом, но события прошедшего дня показали, что тогда я действительно была просто слабой беспомощной девушкой. Я правда старалась, как могла, но… — голос предательски дрогнул, не позволив мне закончить фразу. Вдох, выдох. — В общем, я хотела попросить прощения за другое. За то, что ты оказалась частью судьбы Защитника Миртрана, которому была уготована проверка на преданность Стихии. Наверняка это извинение звучит еще бредовее, чем предыдущее, я уже вижу, как ты качаешь головой, не желая слушать непонятные извинения своей неадекватной дочери. Мне жаль, что в этой чертовой судьбе защита параллельного мира оказалась важнее, чем присутствие в моей жизни тебя. И пусть нам потом скажут — если мы вообще выживем — что мы спасители двух миров и всё такое прочее… Зачем мне всё это? Я просто хотела быть счастливым ребенком с любимыми родителями, а не каким-то там героем. Надеюсь, ты простишь меня, мам. Я верю в это. Ты же любишь свою взбалмошную девочку, где бы ты ни была, да? Я тоже постараюсь себя простить, с этой ночи честно буду над этим работать. И если всё это время ты меня действительно слышала, помни, что я люблю тебя, мам. И очень-очень скучаю.

Не знаю, что я чувствовала после всех произнесенных слов. Больше не было глухого отчаяния, но и внезапного облегчения не наступило. Во мне теплилось что-то среднее между спокойствием, грустью и надеждой на исцеление. Какое-то время я молча сидела, пытаясь сказать еще что-нибудь, но получалось только бездумно наблюдать, как на темном камне медленно проявляются тени деревьев в свете восходящего Церона. Уже собиралась наконец-то отдернуть руку от скалы и встать, но замерла, почувствовав что-то необычное: камень под моей ладонью потеплел. Этот вечно ледяной камень Лабиринтов, служащих пристанищем ушедших душ, нагрелся от соприкосновения с моей кожей. Не успела я поразиться этому факту, как прямо на глазах маленький участок под ладонью покрылся трещинами. Сквозь пальцы посыпалась каменная крошка, и мгновение спустя в руке оказалось крошечное семя невзрачного темного оттенка. Пока я в изумлении его разглядывала, со стены осыпались последние осколки крошащегося камня, оставив после себя гладкую, едва заметную выемку.

— Что это?.. — с пересохших губ сорвался едва слышный шепот. Я развернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы в скудном свете Церона получше разглядеть неожиданный подарок. Семя как семя: маленькое и невзрачное. Но как оно могло появиться из неживого и леденящего кожу камня? Я, конечно, понимаю, что нахожусь в магическом мире, но такая корректировка законов природы — это уж слишком! И тем не менее…

Резко вскинув голову, я стала лихорадочно разглядывать небольшие островки деревьев, еще днем поразивших меня непривычным серым цветом листьев. Ближе всего к Лабиринтам Теней росли довольно высокие деревья с раскидистыми ветвями и широкими стволами. Но чем дальше они находились, тем были меньше и тоньше. Моложе… Несколько секунд стремительного сопоставления всех полученных фактов привели к внезапному осознанию, взорвавшемуся в голове подобно фейерверку.

— Значит, ты правда меня слышала… Спасибо, — прошептала я, глядя на маленькое семя и роняя на него вновь полившиеся слезы. Значит, я не одна. Я не первая додумалась вот так просто попытаться поговорить с родным человеком, разглядывая безмолвный камень и надеясь, что меня услышат. Все, кто посадил эти деревья, получили свой шанс в последний раз поговорить с ушедшими. И теперь эти невероятные растения служат символом того, что кому-то удалось быть услышанным. Символом того, что кто-то получил долгожданное прощение.

Я сжала кулак за мгновение до того, как ко мне подошел Сеня и присел рядом. Молниеносно вытерев слезы, сделала пару глубоких вдохов-выдохов и постаралась улыбнуться. Не знаю, оказала ли улыбка нужный эффект, но во взгляде друга не промелькнуло ни капли беспокойства, лишь легкий интерес и теплая забота.

— Ну как ты? — осторожно спросил повелитель Льда.

Я бросила взгляд на сжатую в кулак ладонь и угловато передернула плечами. Действительно, как я? В порядке? Или нуждаюсь в помощи? Я сейчас скорее счастлива или несчастна после монолога, в итоге невероятным образом превратившегося в диалог? Может быть, у меня просто разыгралось воображение на нервной почве, и сейчас в моей ладони не волшебное семечко, а обычный осколок камня. Я практически убедила себя в этом, пока снова не пробежалась взглядом по странным деревьям разного возраста. И если сейчас моя рука сжимает действительно последний подарок от мамы, стоит ли говорить об этом чуде друзьям? С одной стороны, было бы чудовищно эгоистично воспользоваться таким шансом самой и не поделиться им с ребятами, которые страдают не меньше меня. С другой — имею ли я право раскрывать это таинство? Ведь о нем наверняка знают только те, кто так же, как и я, не ожидал ничего сверхъестественного от этого «разговора». Уверена, если бы случившееся придали огласке, здесь было бы не протолкнуться от желающих получить прощальный дар умершего, а самые ушлые еще бы и деньги стали на этом зарабатывать. Как же в этом чужом мире все запутано… А Грета? Она знает? Раз она скрыла про кощунственный ритуал вызывания духа, то и об этом могла умолчать. Хотя, быть может, наоборот, если бы знала, рассказала, чтобы у нас и мысли не возникло ритуалы проводить. И тогда бы события развивались совсем по-другому… Но, черт возьми, она же Хранитель и должна быть в курсе всего!

— Ник?..

— Думаю, я в порядке, просто голова кругом идет — это неотъемлемая часть жизни в Миртране, да и…

Внезапно оба дракона встрепенулись и выгнули шеи, пытаясь что-то разглядеть в небе над Лабиринтами Теней. Мы с Сеней вскочили, ожидая очередное нападение, но Шерион, смотревший в бинокль, махнул нам рукой, давай отбой. Мы поняли: это свои.