Битва королей - Джордж Мартин

Агго купил у мальчишки за медяк вертел поджаренных с медом мышей и ел их, сидя в седле. Чхого разжился горстью крупных белых черешен. Повсюду продавались красивые бронзовые кинжалы, сушеные кальмары, резной оникс, волшебный эликсир из молока девственниц и «вечерней тени» — даже драконьи яйца, подозрительно похожие на расписные булыжники.

У длинных каменных молов, отведенных для кораблей Тринадцати, Дени видела сундуки с шафраном, ладаном и перцем — их как раз сгружали с «Алого поцелуя» Ксаро. На соседнюю «Лазурную невесту» тащили по сходням бочки с вином, вязанки кислолиста и кипы шкур — она собиралась отплыть с вечерним приливом. Чуть дальше толпа собралась у гильдийской галеи «Солнечный блеск», торгующей невольниками. Всем известно, что раба дешевле всего покупать прямо с корабля, а флаг на мачте оповещал, что «Солнечный блеск» только что пришел из Астапора в Заливе Работорговцев.

Дени не ждала больше помощи ни от Тринадцати, ни от Турмалинового Братства, ни от Гильдии Пряностей. Она ехала милю за милей на своей Серебрянке, мимо причалов и складов, в дальний конец подковообразной гавани, где позволялось причаливать судам с Летних островов, из Вестероса и Девяти Вольных Городов.

Она спешилась у бойцовой ямы, где василиск под крики зрителей-мореходов терзал большого рыжего пса.

— Агго и Чхого, стерегите лошадей — мы с сиром Джорахом поговорим с капитаном.

— Как скажешь, кхалиси. Мы будем присматривать за тобой.

Приятно было услышать снова валирийскую речь и даже общий язык. Моряки, грузчики и купцы расступались перед Дени, озадаченные видом стройной молодой девушки с серебристо-золотыми волосами, одетой на дотракийский манер, но сопровождаемой рыцарем. Сир Джорах, несмотря на жару, надел поверх кольчуги свой зеленый шерстяной камзол с черным медведем Мормонтов.

Но ни ее красота, ни его рост и сила не помогли им в переговорах.

— Значит, я должен взять на борт сотню дотракийцев вместе с конями, вас двоих да еще трех драконов? — сказал капитан большой барки «Задушевный друг» и отошел со смехом. Когда Дени сказала лиссенийцу с «Трубача», что она Дейенерис Бурерожденная, королева Семи Королевств, он ответил:

— А я лорд Тайвин Ланнистер и каждую ночь сру золотом в мой горшок.

Грузовой мастер с мирийской галеи «Шелковый дух» заявил, что драконы слишком опасны в море, где даже слабая струйка огня может поджечь снасти. Владелец «Брюха лорда Фаро» соглашался на драконов, но дотракийцев брать не желал.

— Этих безбожных дикарей я на своем «Брюхе» не повезу.

Два брата, капитаны кораблей «Ртуть» и «Гончая», посочувствовали им и пригласили в каюту на бокал красного вина из Бора. Видя их учтивость, Дени возымела надежду, но они запросили цену, намного превышавшую ее возможности — а быть может, и возможности Ксаро. «Ущипни меня» и «Косоглазка» были слишком малы для нее, «Головорез» шел в Яшмовое море, «Магистр Маноло» непонятно как держался на плаву.

На пути к следующему причалу сир Джорах коснулся ладонью ее спины.

— Ваше величество, за вами следят. Нет, не оборачивайтесь. — Он осторожно направил ее к лотку медника. — Вот отменная работа, моя королева, — сказал он громко, подавая ей большое блюдо. — Видите, как оно блестит на солнце?

В ярко начищенной меди Дени увидела себя, а когда сир Джорах слегка отвел блюдо вправо — и то, что происходит позади.

— Я вижу темнокожего толстяка и другого — старого, с посохом. Который?

— Оба. Они преследуют нас с самой «Ртути». Медь искажала отражение — один незнакомец казался длинным и тощим, как скелет, другой — необычайно широким.

— Превосходное блюдо, госпожа, — уверял торговец. — Яркое, как само солнце! Для Матери Драконов — всего тридцать монет.

Блюдо стоило не больше трех.

— Где моя стража? — воскликнула Дени. — Этот человек хочет ограбить меня! — Джораху она, понизив голос, сказала на общем языке: — Быть может, они не желают мне зла. Мужчины глазели на женщин испокон веков — возможно, все дело в этом.

Медник не обращал внимания на ее шепот.

— Тридцать? Разве я сказал тридцать? Экий я дуралей. Двадцать, конечно.

— Вся медь у тебя на лотке не стоит двадцати монет, — бросила Дени, изучая отражение. Старик с виду походил на вестероссца, а темнокожий, должно быть, весил не меньше двадцати стоунов. «Узурпатор обещал сделать лордом того, кто меня убьет, а эти двое заплыли далеко от дома. А может, их наняли колдуны, чтобы захватить меня врасплох?»

— Десять, кхалиси, — за твою красоту. Будешь в него смотреться. Только моя медь достойна отражать твое лицо.

— Да, оно может пригодиться — нечистоты выносить. Если ты его выбросишь, я, может, его и подберу, но платить за него? — Дени сунула блюдо обратно. — Видно, черви заползли тебе в нос и съели твои мозги.

— Восемь монет, — вскричал торговец. — Мои жены побьют меня и обзовут дураком, но в твоих руках я — беспомощное дитя. Ну же, восемь! Себе в убыток!

— На что мне тусклая медь, если у Ксаро Ксоана Даксоса я ем на золоте? — И Дени отвернулась, посмотрев при этом на незнакомцев. Темнокожий был почти столь же широк, как отражение в блюде, с блестящей лысиной и гладким лицом евнуха. За его потемневшим от пота желтым шелковым кушаком торчал длинный кривой аракх. Выше пояса он был гол, если не считать до нелепости маленькой безрукавки с железными заклепками. На мощных ручищах, широкой груди и объемистом животе виднелись старые шрамы, белые по сравнению с коричневой кожей.

На его спутнике был дорожный плащ из некрашеной шерсти с откинутым назад капюшоном. Длинные белые волосы падали на плечи, шелковистая белая борода скрывала нижнюю часть лица. Старик опирался на крепкий посох с себя ростом. Только глупцы стали бы так пялить на нее глаза, если бы замышляли дурное. Однако благоразумнее все же было вернуться к Агго и Чхого.

— У старика меча нет, — заметила она Джораху на общем языке, увлекая его за собой.

Медник кинулся за ними.

— Пять монет — и оно твое! Оно же создано для тебя!

— Посохом из твердого дерева можно расколоть череп не хуже, чем палицей, — ответил сир Джорах.

— Четыре! Я ведь вижу — оно тебе понравилось! — Медник плясал перед ними, тыча блюдом в лицо.

— Идут они за нами?

— Подними чуть повыше, — сказал рыцарь торговцу. — Да. Старик притворяется, что разглядывает гончарный товар, но смуглый не сводит с вас глаз.

— Две монеты! Две! — Медник запыхался оттого, что бежал задом наперед.

— Заплати ему. Пока он себя не уморил, — сказала Дени сиру Джораху, не зная, на что ей огромное медное блюдо. Пока рыцарь доставал деньги, она обернулась, вознамерившись положить конец этой комедии. Кровь дракона не станет бегать по базару от дряхлого старца и жирного евнуха.