Ересь Хоруса: Омнибус. Том III - Дэн Абнетт

— Мы смотрим с презрением на союзников Хоруса, ищущих расположения сил варпа, видим в них лишь жалких идолопоклонников. Но в эмпиреях скрыто истинное могущество, и оно ждет лишь тех, кто силен и готов его взять!

Слова слетали с его губ и звучали его голосом, но Скраивок не был уверен, что они целиком и полностью принадлежали ему самому.

— Вот истинное могущество! Оно превыше всего, что есть в мире материи. Но вы отвергаете то, чего не в силах понять.

Он убрал оружие в ножны. Несмотря на произошедшее только что, на клинке не осталось ни капли крови.

— Еще будут желающие оспорить мое лидерство? Я дважды продемонстрировал, на что способен. Я, не колеблясь, сделаю это еще раз.

Собравшиеся смотрели на него в ответ, не говоря ни слова. Вперед выступил Тандамелл.

— Да здравствует Скраивок, первый среди мастеров когтя, — сухо произнес он.

— Да здравствует Скраивок, первый среди мастеров когтя! — эхом отозвались остальные, сначала нерешительно, затем все более и более уверенно. — Да здравствует Скраивок, первый среди мастеров когтя!

— Мои поздравления, — произнес Тандамелл. Мастер ужаса с высокомерным видом продолжал глядеть Скраивоку в глаза, но все же преклонил колени.

Скраивок оглядел присутствующих. Ощущение тяжести на спине на мгновение сделалось заметным, а потом ускользнуло от его внимания.

— Среди нас есть те, кто считает, что легиону конец. — Произнес он. — Хватит. Мы далеки от конца. У Крукеша был внушительный флот, и он сказал, что многие из наших братьев пережили Трамас. Собравшиеся силы над Аргоссией уже значительны, и мы соберем еще. Мы все еще легион! Я даю вам двадцать дней, чтобы завершить ремонтные работы на «Сумраке». Удвойте усилия. Обдерите планету догола, если потребуется, и умастите труд кровью ее жителей. Через двадцать дней мы отправляемся, и мы будем готовы нанести удар по Терре.

Гэв Торп

Серый Ворон

Во время перехода наступал миг, когда все зависало между царством материального и нематериального, и тогда Бальсар Куртури познавал подлинное безмолвие. На пороге бытия, на бесконечно короткое мгновение, он не был ни реальным, ни воображаемым, ни живым, ни мертвым, ни легионером, ни псайкером. Гипнотизирующий, насмехающийся, сокрушающий гул варпа не вторгался в его разум; постоянное давящее нашептывание мыслей товарищей и нескончаемое шипение психической статики людей куда-то исчезали.

Он вспомнил первый раз, когда отправился с Гвардией Ворона, первый раз, как попал на борт корабля, который нырнул в бездну между реальностями. И с тех пор он при каждой возможности, в каждом из бесконечных прыжков из одной звездной системы в другую, ждал этот необычайный опыт, втайне надеясь, что, возможно, на сей раз безмолвие продлится чуть дольше.

Этому было не суждено произойти.

Вокруг него вздымался холодный гул остальных космических десантников, не важно, как сильно он подавлял свой потенциал, насколько высокие и толстые ментальные преграды возводил. Даже сервиторы за пультами, более машины, чем люди, излучали слабое мерцание жизни, словно медленно протекающие реакторы, которые снова и снова заставляли трещать счетчик радиации — сама причина их существования заключалась в том, что у них, в отличие от машин, имелись души. Неисповедимы пути Механикумов.

Поле Геллера упало, когда за кораблем закрылась варп-брешь, унеся с собой гнетущее чувство психического подавления. Бальсар ощутил, как оно рассеивается, будто клубящийся за закрытой дверью туман, невзирая даже на то, что его мысли не покидали пределов черепа.

Он всегда больше принимал, нежели передавал. За эту способность его и взяли в XIX легион и отправили вместе с флотом.

Слой за слоем он отсекал тревожные мысли, будто суживая частотный диапазон вокс-передатчика, до тех пор, пока не остался один-единственный канал.

Последними исчезли расплывающиеся мысли его спутников на мостике «Гневного авангарда», самыми сильными из которых были смешанные чувства его командира, капитана Норица. Его мысли насчет возвращения в Тронный мир колебались между облегчением, опасением и нетерпением. Бальсар не нуждался в психических силах, чтобы это понять — это и так было ясно по задумчивому виду Имперского Кулака и тому, как он беспрестанно мерил шагами палубу, а также по отполированным до блеска парадным боевым доспехам. Похоже, воссоединение с легионом занимало все его мысли.

Более закрытыми, но все еще явственными, были мысли Арката Виндика Центуриона, воина Легио Кустодес, который отправился вместе с Гвардией Ворона после судьбоносного обретения генетического кода примарха во время их последнего посещения Терры. Его лицо оставалось непроницаемым, поза — расслабленной, однако через железные ворота его разума все равно просачивались импульсы чего-то, похожего на радость от возвращения домой. Не облегчение, но счастье от того, что он вновь увидит место своего рождения и службы.

Едва на Бальсара снизошло подобие безмолвия, умиротворенная глубь озера, откуда с поверхности доходят лишь слабейшие отголоски света и звука, его органы чувств захлестнул реальный шум.

Когда модули отключенных на время варп-перехода авгуров снова ожили, сенсорные сервиторы забормотали предупреждения под аккомпанемент воя сирен. «Гневный авангард» атаковало множество лучей прицеливания и предупредительных залпов, грозя различными карами еще до того, как было произнесено хотя бы слово.

— Отключить сигналы предупреждения, — рявкнул Нориц, его золотисто-желтая броня запестрела из-за света десятка красных и янтарных ламп. Шум снизился до растревоженного гудения, и только тогда он спокойно обратился к офицерам. — Орудийные расчеты остаются наготове, системы прицеливания в пассивном режиме.

Ему ответил хор подтверждений.

— Вокс-каналы открыты для связи, — доложил ему сержант-легионер за пультом связи. — Какое приветствие хотите услышать первым?

— Сколько их всего? — спросил Бальсар.

Сержант сверился с экраном.

— Восемнадцать, — ответил он, а затем прочел еще. — Два от внешних оборонительных станций, три от линейных кораблей, остальные от мониторов-эскортов и патрульных челнов.

— Давай с наивысшим приоритетом, — сказал Нориц палубному офицеру. — Остальным отправь наши стандартные идентификаторы.

Бальсар догадался, что Нориц снова оказался в своей родной стихии. Это был его мир. После долгих лет войны вместе с Гвардией Ворона он возвращался к Имперским Кулакам и в куда более привычную обстановку.

На бывшего библиария снизошло еще одно озарение.

— Ты что, надеялся на это?

Нориц виновато улыбнулся.

— Признаюсь, я бы встревожился сильнее, если бы нас никто не остановил, — он кивнул ожидавшему сержанту. — Полный контакт, подключить визуальный канал.

Послышался треск устанавливаемой с оборонительной станцией связи. На субэкране появилась подрагивающая картинка нескольких модулей орудийных батарей, нацеленных на их корабль из крепости. На фоне ходили бронированные воины, по большей части легионеры и несколько закованных в золото кустодиев, но к удивлению Бальсара, на главном экране он увидел человека не в доспехах VII легиона, а в накрахмаленной форме офицера Имперской Армии. Судя по галунам и эполетам, он был старшим офицером, чего едва ли можно было ожидать от человека за пультом связи. Судя по всему, недавно случился большой переполох. Половину его широкого лица покрывали шрамы от лазерного ожога, настолько свежего, что на нем, а также на стоячем воротничке мундира еще масляно поблескивали целебные мази. Офицер говорил краешком рта, ибо вторая его половина была парализована раной.

— «Гневный авангард»? Ваши идентификаторы устарели на несколько лет, — произнес офицер. Он повернул голову к кому-то невидимому, кивнул и посмотрел обратно в линзу. — Кораблем по-прежнему командует капитан Нориц?

— Я — капитан Нориц из Имперских Кулаков. Пожалуйста, сообщите свое звание и имя.

— Комендант-полковник Флехт, Юпитерианский корпус, — Флехт выглядел уставшим, с тяжелыми мешками под глазами, его слова казались смазанными несмотря даже на ранение. — Удерживайте текущую позицию и ждите дальнейших распоряжений.

— Я хочу скорее воссоединиться с Седьмым легионом, комендант-полковник. Со мной Аркат из Кустодийской стражи. Он поручится за всех, кто находится на борту корабля.

— Легио Кустодес? — это немного заинтересовало Флехта. — Я отмечу это в заявлении. Сохраняйте позицию и ждите сопровождение. Если попытаетесь зарядить оружие, вы будете уничтожены. Если поднимаете пустотные щиты, будете уничтожены. Если попытаетесь выйти с кем-либо на связь…

Он замолчал и снова обернулся, на этот раз к фигурам в зале связи. К нему подошел воин в золотых доспехах, и они о чем-то заговорили, слишком тихо, чтобы это уловил канал связи. Затем Флехт отступил в сторону, и его заменил скрытый за безликой маской кустодий.