Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Преподобный Бауернфейнд, который проезжал через Улаш и Сивас 16 августа 1915 г., писал в своем дневнике о том, что «здесь больше нет трупов, а взрослые армяне трудятся на уборке урожая» Конечно, Бауернфейнд мог не знать, что спустя несколько дней эти крестьяне из Улаша будут вывезены на юг после уборки урожая[2927]. На входе в город он наблюдал за тем, что «дорогу ремонтировали армяне» (которые будут убиты в следующем году) и что «армянские рабочие мужского и женского пола, включая взрослых мужчин, все еще работают в [американской] больнице», но будут «вынуждены покинуть ее через несколько дней»[2928]. Следовательно, немецкий священник видел последние следы присутствия армян в Сивасе, вали которого, Муаммер, осмотрительно воспользовался армянами как рабочей силой, а теперь готовился к их уничтожению путем преодоления сопротивления американских миссионеров[2929].
Направляясь в Гемерек, по дороге в Кайсери 18 августа 1915 г. Бауернфейнд обнаружил город, «армянское население которого было депортировано»; город «показался ему опустошенным и разрушенным». Несмотря на это, он смог поговорить «с командиром и армейским врачом на французском и турецком языках», армянином, «который принадлежал к батальону армянских рабочих». В Гемереке Бауернфейнд встретил трудовые батальоны, насчитывающие девятьсот мужчин из Кайсери[2930]. 28 сентября 1915 г. Муаммер отправил министру внутренних дел шифрованную телеграмму, в которой сообщал ему о том, что 136 084 армянина из Сиваса и областей, в административном порядке прилегающих к нему, были депортированы в Месопотамию (вали написал «Джизре»)[2931]. Учитывая тех, кто был убит на месте, призывников, отправленных в трудовые батальоны и исламизированных молодых женщин и детей, эта цифра кажется правдоподобной.
В декабре 1918 г. генерал Вехиб-паша который сменил Махмуда Камиля в должности командующего 3-й армией, в свою письменных показаниях под присягой, с которыми он обратился к Мазхарской комиссии, писал: «В провинции Сивас были депортированы все армяне, за исключением тех, кто обратился в ислам… Чиновники, взятые на службу в этой провинции, имеют непосредственное отношение к совершенным преступлениям и осознанно помогали совершать их. Я убежден в этом»[2932]. Также он отметил, что так называемое «оставленное имущество, собранные деньги и ценные вещи и драгоценности, переведенные в деньги, были собраны и сохранены, и, следовательно, не были украдены»; это, по его словам, подтверждает то, что Муаммер, человек с «обостренным чувством порядочности чести и преданности», следовал инструкциям, полученным из столицы[2933]. Безусловно другие источники заставляют нас дать менее приукрашенную оценку деятельности Муаммера. Тогда как это кажется установившимся фактом, что вали, защищая интересы партии и государства, сумел предотвратить грабежи в области, находящейся под его юрисдикцией, которые происходили везде как мы увидели, все указывает на то, что он все-таки уподобился своим коллегам, лично присваивая имущество людей, которые находились под его руководством. С помощью своей недюжинной смекалки ему также далось скрыть убийства, совершенные по его приказам, таким образом, создав впечатление, что он провел административную депортацию надлежащим образом. С этой точки зрения Муаммер-бей изобразил себя как одного из самых успешных вали, который был единственным, кто выполнял приказы, получаемые им из столицы, с великой преданностью, за исключением неудачи, которую он потерпел в Шабин-Карахисаре.
Вскоре после подписания Мудросского перемирия, в тот момент, когда Турция все еще пыталась свести счеты с элитой младотурок, турецкий чиновник, находившийся во время войны в Сивасе, написал открытое письмо бывшему вали Сиваса: «Я имею право допрашивать Вас от имени человечества и от имени людей, которых Вы убили»[2934]. Чтобы сделать свои слова более правдоподобными, этот свидетель напомнил вали обо всех случаях воровства, которые он совершил «и заставил совершить других», и продолжил спрашивать его о том, «где находятся двадцать восемь ковров, которые принадлежали меняле Тиграну-эфенди? Или восемнадцать ювелирных изделий, которые принадлежали Багхчегюляну-эфенди? Или драгоценности, которые стоили четыре тысячи лир, принадлежавшие мисс Вирджинии, золовке Мкртича эфенди Мардикяна?» Наконец, этот чиновник, которого Муаммер предал военному суду Сиваса, напомнил, что он находился в кабинете вали, когда Муаммер вызвал «ювелира Лифтера и попросил его оценить стоимость драгоценностей, находившихся в одиннадцати сундуках», угрожая Лифтеру убийством, «если тот осмелится рассказать кому-либо об этом»[2935].
В своем донесении военному суду Стамбула капитан Фазиль едва ли сдерживал себя, описывая вали Сиваса: он изобразил его как главного зачинщика уничтожения армян, человека, который отдавал «жандармам» приказы убивать и который сколотил состояние в шесть тысяч турецких лир за счет депортированных[2936].
Эти разоблачения, несомненно, вызванные больше желанием отомстить, чем моральными принципами, не только бросили тень на блестящий образ образцового вали; также они изобразили то, чем каждый день занималась большая часть лидеров младотурок. То, что генерал Вехиб благосклонно отозвался об Ахмеде-бее, остается загадкой, особенно учитывая ту горячность, с которой генерал рассказывал о роли вали в уничтожении армян этого региона, а также учитывая серьезный конфликт, возникший между ними после убийства нескольких тысяч армянских рабочих-солдат в овраге, расположенном между Саркишлой и Гемереком, в июле 1916 г.
Ликвидация трудовых батальонов Сиваса в июле 1916 г.
Мы заметили, что большая часть армянских рабочих-солдат, которые служили в трудовых батальонах пяти восточных вилайетов, включая мужчин в возрасте до восемнадцати и после сорока пяти лет, которых завербовали слишком поздно, были убиты после депортаций. Необходимо обратить внимание на то, что армян из трудовых батальонов, которые были убиты в вилайете Сивас, в отличие от других вилайетов, уничтожали в течение всего года после того, как депортации прекратились.
Помимо трудового батальона, насчитывающего девятьсот мужчин из Кайсери, которые работали в Гемереке[2937], трудовой батальон, насчитывающий пятьсот мужчин, располагался в Ханли, лежащем на полпути между Сивасом и Гемереком[2938]. Кроме того, значительное число ремесленников-солдат были заняты в армии, особенно в Сивасе. Этими подразделениями командовал полковник Бехджет-бей, а также командиры Никмет-бей, Нури-бей и Али Шефик-бей[2939].
До тех пор, пока 3-я армия находилась под командованием Махмуда Камиля, казалось, что уничтожение рабочих-солдат не представляло собой никакой проблемы для военного руководства. Но когда
