Во что верит Россия; Религиозные процессы в постперестроечной России - Александр Щипков

С 30-х гг. положение ислама во многом напоминало ситуацию 40-х гг. XVIII в. Он вновь сохраняется и проявляется почти исключительно на уровне семьи.

В 1980 г. муфтият возглавил Талгат Таджуддин.1 На его долю выпала обязанность ответить на вызовы перемен, рожденные крахом коммунизма. С первых дней перестройки Таджуддин оказался мишенью для критики со стороны молодых мусульманских активистов, начавших борьбу с подчиненностью ислама светским властям и с экуменическими тенденциями Таджуддина; а также со стороны татарских и башкирских националистов, недовольных его пророссийской ориентацией. В 1992 г. ДУМЕС раскалывается на несколько муфтиятов, один из которых -- Духовное управление мусульман в республике Татарстан (ДУМвРТ). ДУМвРТ учрежден 23 августа 1992 г. в Набережных Челнах на Съезде мусульман Татарии. Муфтием был избран ученик Талгата Таджуддина Габдулла Галиулин.2

Для понимания татарского ислама важно подчеркнуть, что создание ДУМвРТ не явилось результатом конфликта "фундаменталистов" и "модернистов". Создание ДУМвРТ не было признано ДУМЕС и его главой Т. Таджуддином, у которого сохранилось небольшое число сторонников и свои структуры в республике.

Основные идейные установки ДУМвРТ и его главы Г. Галиуллина развиваются в реформационном направлении, заложенном джадидистским движением конца XIX начала XX вв. Духовенство ДУМвРТ мыслит себя не просто священнослужителями, но "просветителями, историками, учителями, носителями социального прогресса" (Г. Галиуллин). Распространенное среди татар отношение к исламу как к внутреннему духовному состоянию, личным отношениям с Богом, а не обязательному соблюдению определенных норм ("шариат должен быть в сердце") фактически признается правомерным. 500-летнее совместное проживание с русскими, оказавшее влияние на ислам и шире -- на мировоззрение татарского народа, рассматривается не как зло, а как неизбежность исторической судьбы и положительное явление, которое следует сохранить.

С течением времени заимствовались некоторые христианские традиции. Больше всего фундаменталистов раздражают татарские поминки на 3-й, 7-й и 9-й день. В татарских семьях принято отмечать вместе с русскими Пасху и Троицу, не вкладывая в это глубокого религиозного смысла. Некоторые молодые исламские активисты пытаются сломать "семейный" характер татарского ислама, который усилился во время религиозных гонений при советской власти, и перенести духовный центр тяжести из семьи в мечеть. Однако это дается с трудом, поскольку при коммунистах главными носителями ислама стали женщины. Роль женщины в татарском исламе и вообще в татарской религиозной жизни гораздо значительнее, чем это можно представить исходя из стереотипных европейских представлений о мусульманках.

ДУМвТР довольно терпимо и даже, можно сказать, благожелательно относится к Православной Церкви. Галиуллин поддерживает искренние дружеские отношения с епископом Анастасием. После короткого периода сотрудничества с радикально националистическими татарскими организациями, настроенными по отношению к РПЦ непримиримо враждебно, муфтий Галиуллин отмежевался от них и постоянно подвергается с их стороны критике за терпимость к православию. Сотрудничеству мусульман и православных в Татарии способствует политическая ситуация, речь о которой пойдет ниже, но, без сомнения, это сотрудничество могло состояться только при определенных идейных предпосылках.

Модернизованность, реформационность татарского ислама ярче всего проявляется при его соприкосновении с исламом стран Ближнего Востока. Проблемы в этом отношении резче всего обнажились в сфере духовного образования. У самого ДУМвРТ денег на содержание медресе нет. Все они финансируются из-за рубежа, преимущественно из Саудовской Аравии. Заграница же является основным поставщиком преподавательского состава. Соответственно, учебные программы формировались сообразно религиозным представлениям спонсоров. Выпускники медресе, став имамами, пытаются строить общинную и духовную жизнь на арабский лад, вмешиваются в установившиеся национально-религиозные привычки и обряды, пытаются привести духовную жизнь пасомых в соответствие с арабскими нормами. Назревает заметный разрыв между религиозным мировоззрением молодого духовенства и идейными установками ДУМвРТ, а также мировоззрением народа. Это обстоятельство вызывает тревогу руководства ДУМвРТ. Сейчас договоры с муллами заключаются с испытательным сроком, который составляет 1 год для учившихся за рубежом и полгода для учившихся в Татарии. В стремлении отстоять самобытность татарского ислама Галиуллин на одном из пленумов ДУМвРТ добился принятия решения о запрете арабских исламских толков в Татарии. Официальной вероисповедной формой был утвержден "Ханафидский масхад". Руководство ДУМвРТ намеревается, как только позволят обстоятельства, отказаться от помощи из-за границы, но кардинально исправить положение они могут лишь, получив реальное влияние, в том числе и финансовое, на медресе, которые функционируют как самостоятельные учебные заведения.

Однако даже умеренный модернистский ислам вызывает среди секуляризованной татарской общественности, и особенно интеллигенции, отторжение. Татарские интеллектуалы для определения своего религиозного мировоззрения часто используют выражение "евроислам". Хотя никто толком не может определить, что это такое, вектор идейных устремлений указывается вполне определенно. Лидером "евроислама" считается председатель исламского общества "Иман" Венерулла Якубов.

Посещаемость мечетей низкая, а характер ислама приобретает европеизированные черты. По отношению к восточному фундаменталистскому исламу татарская интеллигенция чувствует себя носительницей европейской культуры. Согласно исследованиям, проведенным социологом Розалиндой Мусиной, в мечеть регулярно ходит лишь 4% татарской интеллигенции. Правда, среди татарского студенчества эта цифра существенно выше -- 12%. Интеллектуальный слой относится к исламскому духовенству скептически из-за его "относительно невысокого образовательного уровня". Когда, например, встал вопрос о подборе ведущего мусульманской телепрограммы, не удалось найти ни одного священнослужителя, и выбор остановили на светском академическом ученом. После того как Г. Галиуллин был выбран на пост председателя ДУМвРТ (1992 г., сроком на 3 года), он учредил институт советников муфтия, куда входила татарская интеллектуальная элита. Этот шаг свидетельствовал о том, что муфтий понимает проблему. Однако институт советников быстро распался.

Для реформационных процессов в татарском исламе показательно появление отделения религиоведения в Химико-технологическом институте Казани, которое возглавляет известный религиовед Гульнара Балтанова. На этом отделении учат исламу, к которому относятся как к "внутреннему духовному состоянию, отношениям человека с Богом, а не обрядоверию", с упором на суфийские и джадидистские традиции. Фактически Балтанова создает суперреформаторское медресе.

"Европеизация" современного татарского ислама сопровождается размыванием общего религиозного мировоззрения татарского населения. Многие образованные и необразованные татары увлекаются, как и русские, квазирелигиозными течениями, но наиболее показателен отток в бахаи, рерихианство и ахмадию. Эти религиозные учения дают возможность в какой-то форме принять некоторые духовные и культурные ценности христианства, не отрекаясь от ислама. Движение Рерихов в Казани, кстати, основано татарской женщиной. В бахаи вступают известные татарские писатели, актеры, певцы. Руководитель Бахаи -- известный в Татарии журналист Шамиль Фатахов. Встречи бахаи проходят в республиканском Доме ученых. Татарский поэт Равиль Бухарев, эмигрировавший когда-то в Англию и работавший на Би-Би-Си, привез в Татарию в начале перестройки своеобразное учение, практикуемое в секте Ахмадия. Ахмадия возникла в Пакистане, получила распространение в Англии и затем -- в Татарии. Главная особенность этого учения заключается в том, что оно признает Иисуса Христа Богочеловеком.

Религиозное возрождение ислама находится в тесном переплетении с националистическими движениями и процессом строительства татарской государственности. Само быстрое и успешное формирование ДУМвРТ было предопределено взрывом национального движения. В 1988-1992 гг. казалось, что татарский национализм, шаймиевский вызов Москве с его требованиями "суверенитета" и радикальный татарский национализм -- одно и то же: Шаймиев был рад избавиться от влияния "промосковского", неподконтрольного ему ДУМЕС во главе с Т. Таджуддином, а лидеры радикальных националистов связывали с Галиуллиным свои надежды на построение монолитного татарского государства с "одним народом, одним языком, одной религией". В борьбе с Москвой за суверенизацию М. Шаймиев активно использовал националистические организации и приветствовал создание ДУМвРТ. Однако сам Шаймиев стремится к созданию секулярного государства, в котором религия, занимая скромное место, контролировалась бы. Основное направление его религиозной политики: два главных народа и два главных вероисповедания, которые пользуются уважением, играют церемониальную роль, но не обладают независимостью и поддерживают власть. Так было принято решение о строительстве в Казанском Кремле, рядом с сохранившимся Благовещенским собором, мечети Кульшариф. Радикал-националисты требовали перестройки собора в мечеть, мотивируя это тем, что "недостойно татарского президента сидеть в Кремле под колокольный звон". Однако Шаймиев настоял на существовании двух культовых сооружений рядом и распорядился содержать их на балансе государства. При этом сам Шаймиев не скрывает своей собственной религиозной индифферентности. Вступая в должность, он, в отличие от лидеров других мусульманских республик в составе РФ, не присягал на Коране и ни разу не совершал хаджа в Мекку. Он лишь заинтересован в создании управляемых религиозных организаций. Материально он не помогает ни православным, ни мусульманам, за исключением кремлевского строительства. Культовые сооружения и другие здания передаются медленно и неохотно, что в 1995 г. привело к крупному конфликту: по распоряжению главы ДУМвРТ Галиуллина было захвачено здание мечети "Аль-Марджани" и здание медресе "Мухаммадия". Галиуллин руководствовался тем, что президент не сдержал обещания вернуть эти здания. Разразился общероссийский скандал. Тлевшее недовольство активностью и независимостью Галиуллина приняло открытые формы, казанский режим вступил в борьбу с ДУМвРТ. После того как Галиуллин пригрозил Шаймиеву, что выставит свою кандидатуру на президентских выборах, чиновники Шаймиева решили вновь сделать ставку на Талгата Таджуддина и начали реанимировать почти исчезнувшие в республике структуры ДУМЕС.