Экономическая теория. Часть 3. Глобализация и социализм - Юрий Чуньков

При характеристике воспроизводства неоклассики и марксисты используют разную терминологию – первые говорят о «равновесии» капиталистической экономики, вторые – о «диспропорциональности». В российских учебниках последних лет авторы в угоду маржиналистам Запада приспосабливаются только к неоклассической терминологии. Однако различия в трактовках всё-таки отнюдь не терминологические (о них мы говорили чуть раньше), а исключительно концептуальные. Неоклассики пытаются убедить человечество в том, что при капитализме с помощью рыночного регулирования и использования бумажных и суррогатных денег, можно, достигать бескризисного развития и общего равновесия в экономике и что не следует волноваться за историческую судьбу этого общественного строя. С помощью теории общего равновесия делается попытка обосновать вывод, что капитализм вечен и безупречен с позиций исторической перспективы. Марксисты и некоторые современные российские авторы, наоборот, расставляя акценты на хронической диспропорциональности и цикличности капиталистического общественного воспроизводства, подводят человечество к мысли, что это не тот путь развития, систематически сопровождающийся кризисами, огромными материальными и нравственными потерями и что капитализм должен смениться другим общественным строем – социализмом.

В самом же неоклассическом направлении также нет единства в понимании достижения недостижимого, т. е. равновесия. Одни исходят из внутренней устойчивости капитализма, не подвергаемой никакому сомнению. Другие в лице институционалистов, кейнсианцев и неокейнсианцев, которых иногда в науке называют постклассиками, придерживаются противоположного тезиса о внутренней неустойчивости капитализма и необходимости путем воздействия на инвестиции, распределение доходов и ценообразование выправлять капитализм.

Основной пафос учёных, настаивающих на неустойчивости капитализма, нашедших признание практически во всех нынешних правительствах стран Европы, состоит в необходимости подчинения крупного и крупнейшего бизнеса социальному контролю и регулированию его доходов государством через налоги и ценообразование. Если мы внимательно присмотримся к Европе (да и к Японии тоже), то увидим, что здесь практически нет миллиардеров по образцу США, России и Китая, и что социальные контрасты не столь глубоки, как в нищей России. В Европе большинство государств можно с полным правом отнести к «социальным государствам». К ним можно отнести Швецию, Норвегию, Германию, Францию, Финляндию, Грецию, Португалию, Испанию и др., чего нельзя сказать о буржуазной России.

Как уже отмечалось, российские капитализаторы за образец взяли не капитализм в Европе, а праволиберальные и консервативные теории монетаризма из США (М. Фридман, К. Бруннер, Л. Мельцер, Р. Манделл), где к началу российских реформ была выстроена «рейганомика». Американская экономика получила название «рейганомики» в честь артиста Рональда Рейгана, ставшего на 8 лет президентом страны. В результате разогрева экономики с помощью гонки вооружения с СССР, космической гонки, разработки и построения стратегической ПРО, продолжения локальных войн, подготовки и осуществлении военных конфликтов в Азии, Африке, Латинской Америки, развития строительной индустрии и ускоренной эмиссии мировой валюты и инфляции в США действительно были достигнуты неплохие результаты.

Российские рыночные реформы начинались под впечатлением именно этих успехов, а также победы США в «холодной войне» с СССР. «Холодная война» для СССР была отнюдь не «холодной», а что ни на есть самой горячей, т. к. требовала гигантских расходов на производство вооружения. Хотя экономика СССР в послевоенное время имела значительно более высокие темпы развития, чем в США, тем не менее, она оставалась значительно меньшей по объёму в сравнении с экономикой США. В послевоенные годы она составляла всего 7 % от экономики Штатов. В 90-е гг. XX в., когда она вошла в первую в своей истории фазу кризиса, достигала 40 % от американских объёмов. Неравенство экономических потенциалов даже при равенстве затрат на гонку вооружений и космическую гонку не оставляло ни каких шансов на победу СССР в «холодной войне». К сожалению, экономически неподготовленные лидеры советского государства не проявили стратегической мудрости и не нашли, да и попросту не искали, верных путей развития экономики и правильных политических решений в новых условиях. Кризис советской экономики был обусловлен не социалистической системой хозяйствования, а неадекватностью государственных менеджеров, в т. ч. и тех, кто оставался у руля государства и затем переместился в стан жадных до богатства олигархов и крупных капиталистов.

Рыночные преобразования начинались и продолжаются в обстановке так называемой «демократической» пропаганды. Хорошо видны явно завышенные ожидания, порождённые слепой верой в непререкаемые достоинства капиталистического рыночного хозяйства в сравнении с плановым в СССР. «Реформаторы» игнорируют любые разумные возражения против разрушительных действий со стороны рыночных фундаменталистов как во властных структурах, так и в толпе приближенных к власти советников, консультантов, политологов и т. п.

Теоретический выбор «реформаторов» не был осознанным. Он воспринят таким, каким он был в то время при «рейганомике» в США, т. е. в рамках теории либерал-монетаризма и теории «общего равновесия». Несуразность выбора станет особенно очевидной, если принять во внимание, что после Рейгана и после периода увлечённости Милтоном Фридманом и другими либералами в США стратегические акценты и в теории, и в практическом плане существенно изменились. В теории понятие общего равновесия расширилось и теперь уже включает весь универсальный спектр сбалансированности (пропорциональности) в воспроизводстве отношений развитой социально-экономической системы, включая результаты деятельности государственного, некоммерческого, семейного, индивидуального секторов и выпуск продукции и услуг во всех нерыночных сферах.

Выбор либерального курса в России особенно трагичен, если иметь в виду, что американская стратегия за 30 лет существенно изменилась. Курс взят на «опережающий рост и укрепление тех элементов общественной структуры, которые базируются на нерыночных ориентирах, стимулах, мотивах и индикаторах. Чётко вырисовываются тенденции создания (уже в рамках среднесрочного прогноза) контуров общества, в котором рыночная ориентация будет постепенно оттесняться нерыночными механизмами развития» (Социально-экономическая эффективность: опыт США // Система саморазвития. Научные труды РАН, ИМЭиМО. М.: Наука, 2000. С. 7–20). Знакомы ли российские «реформаторы» с новой стратегией развития США и как они соотносят с ней свой выбор на всемерную капитализацию и либерализацию всего и вся.

Таково содержание теорий общего равновесия, ставших практически единственными теоретическими доктринами у исследователей на Западе и воспринятыми по наитию к руководству в действиях при построении капиталистического рынка в России и СНГ. Однако не только хозяйственная практика в странах Запада сомневается или отвергает эти теории, но и у самих маржиналистов нет единства в их признании, что также следовало бы знать российским устроителям капитализма.

Мы рекомендуем студентам внимательным образом при помощи учебников, научно-публицистических статей, а также высказываний российских реформаторов во властных структурах попытаться познакомиться с теорией и практикой общего равновесия, взятой на вооружение в буржуазной России. Уверяем вас, что вы не найдёте ответов на самые элементарные вопросы, в том числе такие, как:

1) о каком равновесии идёт речь;

2) что является объектом уравновешивания;

3) равновесие между какими материальными объектами и социальными системами должно достигаться;

4) каков механизм достижения равновесия,

5) кто должен добиваться равновесия;

6) каковы показатели или результаты равновесия.

Всё тонет в абстрактных схемах и рассуждениях о некоем равновесии на неизвестном рынке, о равновесии, достигаемом под влиянием неизвестно каких конкурентных сил и неизвестно в каком обществе. В учебниках даже понятия «капиталистический рынок» или «частнокапиталистическая собственность» не используются. Метод научной абстракции доведён до абсурда. Абсурд возводится в степень с помощью абстрактных математических формул, схем и графиков, характеризующих равновесие мифического спроса и мифического предложения.