Ложь. Записки кулака - Иван Попов

Ефим и Фекла умерли в одну ночь, угорев на печке. Варька осталась в живых лишь потому, что в это время забавлялась в чьей-то риге с очередным желающим. Люди искренне жалели об этой паре, но, похоронив их по-христиански, наняли новых пастухов, ибо Варька категорически отказалась пасти коров. К этому времени она вкусила сладость распутной жизни, набралась опыта и стала принимать мужиков уже не бескорыстно. Они теперь несли в ее убогое жилище все, что могли тайком припрятать от жен и родителей, начиная от хлеба и кончая одеждой. Каждый, приходя к ней, старался прихватить с собой еще и бутылку самогона, ибо Варька его не гнала. Так, наверное, и жила бы Варька до самой старости, если бы не коллективизация. Бабы и девки откровенно презирали ее и близко к себе не подпускали, а поэтому она невольно тянулась к мужикам, тем более, что опыта ей в этом было не занимать. Отпечаток постоянного общения с мужчинами стал откладываться на ее характере и поведении. Она стала грубой, начала курить, выпивать и держала себя вызывающе. Желая быть заметнее других женщин, Варька, одной из первых, записалась в группу бедняков и была беспрекословной исполнительницей всех указаний Митьки Жука. Чтобы еще больше насолить бабам, она добилась приема на курсы трактористов. Члены парторганизации, было, воспротивились этому, ссылаясь на ее безграмотность и худую славу, но Козырев объяснил им, что ее шаг является, первую очередь, политическим актом, который положит начало освобождению женщин от гнета и привлечет на сторону организаторов колхоза других девушек. С этими доводами было трудно, не согласится, и судьба Варьки была решена. К тому же Козырев сказал, что ей не обязательно знать устройство трактора, лишь бы умела держать руль и борозду, а готовить трактор к работе будет он сам. С этого дня Варька переселилась жить в МТС, избавившись от косых взглядов и проклятий женщин в свой адрес. На занятиях она лупила глазами на Козырева и внимательно слушала, совершенно ничего не понимая из его объяснений. Но к своему трактору прикипела душой и телом. Она не только чистила, холила, и лелеяла его, но спала рядом с ним, словно сторожевая собака. А когда в этот пасхальный день, в сумерках, перестали пахать, и встал вопрос, кому оставаться в поле возле тракторов сторожить их, Варька с радостью предложила свою кандидатуру.

В Черноземье было заведено по праздникам, особенно престольным, молодым ребятам ходить в соседние села присматривать невест и показывать свою удаль. Как говориться — людей посмотреть, да себя показать. Зачастую эти походы заканчивались дракой, но родители не только не запрещали, но даже приветствовали такую практику. Все объяснялось тем, что в каждом селе половина жителей обычно была связана родственными связями и чтобы обновить, влить свежую кровь в молодую поросль, мудрые старики завели традицию встречных визитов молодежи друг к другу, тем более, что к соседям можно было сходить довольно легко. Область была самой густонаселенной в стране и села располагались практически рядом друг с другом.

На эту пасху ребята навещали Богоявленку. Возвращались они домой на рассвете с хорошим настроением. Кровь, после очередной стычки, еще играла в жилах и они не знали, кому еще показать свою удаль. А тут, спустившись с Пристинка, увидели два трактора, стоявших на краю пашни. Кто-то подал идею покататься, не подумав, что никто из них и понятия не имеет, как это делать. Подойдя к тракторам, они вдруг с удивлением увидели, что возле одного из них на пиджаке спала Варька. Ребята притихли и стали шептаться, боясь разбудить сторожиху. Но ее за день так растрясло, что если бы ребята смогли завести сразу два трактора, то она и ухом не повела. Да и девичий сон на заре так крепок, что даже в самых благополучных условиях разбудить Варьку было не так просто. Пошушукавшись и не придумав ничего более путного, решили ее напугать. Собрав камни, палки и другой подручный материал, принялись кричать и изо всех сил стучать по всему, что гремело. Варька, напуганная грохотом и ничего не понимая спросонья, только вертела головой. Ребята разбежались, а она, немного придя в себя и сообразив, где находиться, так испугалась, что ее стала бить дрожь. Варька тут же вскочила на ноги и бросилась в село. Перебежала мост, проскочила Большак и в мгновение ока очутилась возле дома Митьки Жука. В это время сам хозяин, намаявшись за день пахотой, спал глубоким сном. Но громкий стук в стекло мог разбудить и мертвого. Открыв двери, в свете раннего утра, он увидел Варьку с побелевшим лицом, обезумевшим взглядом глаз и дрожавшую, словно осиновый лист. Она кинулась к нему на грудь и сквозь слезы и рыдания, захлебываясь тараторила:

— Там стреляли, там в меня стреляли, там…

— Как стреляли? Кто стрелял? — встревожено спросил Митька.

— Не знаю, кто стрелял, я их не видела, но стреляли в меня и по тракторам.

— Ты, Варька, перестань реветь, а лучше расскажи, что ты видела? Сколько их? Кто они?

Из бессвязного лепета Варьки Митька Жук понял, что она никого в лицо не видела и ничего не может толком объяснить. Что она, просто, до смерти напугана.

— Ладно, ты перестань реветь, успокойся, заходи в дом и немного поспи, а я разберусь. Всех найдем и накажем.

С восходом солнца Митька отправил Гришку Казака в райком партии с таким письмом:

«Сегодня в ночь кулацкие провокаторы, чтобы сорвать посевную напали на первую в колхозе трактористку, обстреляли ее и трактора, нанесли им вред. Прошу выслать к нам в село милицию с тем, чтобы на месте провести дознание на предмет наказания враждебных элементов».

Секретарь парторганизации Лавлинский.

Секретаря райкома в районе не было, и Гришку принял инструктор, выдвиженец из комсомола. Он много слышал о вылазках кулачества, но чтобы стреляли, такого еще не было. Распутывать серьезное дело сам инструктор побоялся и отправил письмо в Обком партии. Там прочитали его и решили, что это только первая серьезная ласточка в борьбе с кулачеством и отправили с припиской о помощи в Москву. А там уже накопилось масса писем с мест, в которых местные руководители жаловались на бойкот крестьян колхозному строительству, отмечая, что в последнее время начался массовый отход крестьян из колхозов. Политика партии терпела провал, и поэтому было принято окончательное и бесповоротное решение незамедлительно выселить всех раскулаченных куда подальше, чтобы не было проблем.

Варька после той, страшной для нее ночи, больше не садилась на трактор и пряталась взаперти в МТС, боясь за свою жизнь. В село из района приехали три милиционера во главе с прокурором. Они ходили по селу, опрашивали мужиков и ребят, осмотрели трактора, но, не обнаружив следов от дроби и пуль, уехали назад. Вскоре Варька исчезла, не сказав никому даже прощального слова. Шел потом слух, что работала она на шахте в Донбассе, а потом подалась на Днепрогэс.