Альфа - сверхсекретный отряд КГБ - Михаил Болтунов

Волков и один из «зенитовцев» вышли из машины и пошли в сторону поста, все остальные через задний борт «десантировались» и тут же залегли, спрятавшись за косогор.

Через несколько минут на посту неожиданно раздались выстрелы. Что там случилось, не знаю. Стрельбу услышали в казарме, которая располагалась невдалеке, и мы увидели выбегающих оттуда вооруженных людей. Они поднимались вверх в гору, на господствующую высоту. Еще несколько минут, и наша цепочка, растянувшаяся на снегу, перед ними как на ладони. Танковые экипажи вступили в перестрелку, мы вдвоем с офицером из «Зенита», развернувшись в другую сторону, открыли огонь по дворцу.

Дворец Дар-уль-аман,

Михаил РОМАНОВ, командир группы «Гром»:

— Начался штурм. Каждая из нескольких моих подгрупп двигалась на боевой машине пехоты.

Заход в район дворца предполагался с двух сторон — мы «крутимся» по серпантину, а Яша Семенов со своим «Зенитом» выходит к пешеходной лестнице, которая ведет наверх. У фасада соединяемся. Но на войне как на войне. Прорыв группы шел под ураганным огнем, загорелся бронетранспортер.

Яков СЕМЕНОВ, командир группы «Зенит»: — Наша колонна — четыре БТР. Когда заговорила «Шилка», ее поддержали пулеметы, стало ясно: игры кончились, началась война.

Я шел на первой машине. Мы успели проскочить. Второй бронетранспортер подожгли, остальные уцелели. Десантировались. А тут ад кромешный! Наша «Шилка» бьет по дворцу, снаряды скачут от стен, как резиновые. Из окон поливают… В общем, прижали нас, пришлось залечь. И поднялись лишь, когда «Шилка» подавила пулемет в одном из окон дворца.

Сергей КУВЫЛИН, «Гром»:

— Была некоторая несогласованность в действиях. Мы еще не успели отъехать, я еще двери в БМП закрывал, а «Шилка» открыла огонь. Фактор внезапности оказался потерянным.

Словом, садимся, а в машине людей битком. Все по полной выкладке, в бронежилетах. Смотрю: бежит полковник Бояринов. Я его немножко знал, когда в Высшей школе учился. Кричит: "Ребята, ребята, меня забыли! Куда мне сесть?"

А куда тут сядешь — народу, как селедок в бочке. Но кое-как разместились, пришлось, правда, на пол, спиной к дверям, сесть.

— Товарищ полковник, — говорю, взяв его руку, — вот здесь кнопка, рычаг будете открывать, я не дотянусь. "Добро, добро", — отвечает. Едем. Вдруг слышу какой-то дробный стук. Думаю: двигатель, что ли, застучал? Оказывается, осколки и пули по броне. И чем дальше едем, тем больше долбят. Я потом, после боя, фальшборт на своем БМП оглядел — решето! Самое настоящее решето, дуршлаг, хоть макароны отбрасывай.

Едем, вдруг остановка. Никто не знает: вылезать, не вылезать. Командир БМП, офицер из "мусульманского батальона", у которого была связь, кричит: "Сидеть!"

Михаил РОМАНОВ:

— Остановка произошла из-за подбитого афганского автобуса, его пришлось объезжать. Потом была поражена наша БМП. Десантировались. Залегли и начали бой.

"Шилки", к сожалению, нам мало помогали. Их огонь накрывал незначительную часть дворца.

Лежим. Рядом со мной Эвальд Козлов, чуть дальше Саша Репин, Мазаев. Я выбрал два окна и поочередно поливаю: очередь туда, очередь сюда. Расстрелял магазин и, как рачительный командир, чтобы сберечь имущество, бросаю его в открытые двери стоящей рядом БМП. А оттуда дикий крик! Кто-то из экипажа подумал, что влетела граната. Так что трагическое и комическое и тут были рядом. Вдруг рев двигателей, машины пошли. Мы попрыгали в них и стали прорываться ближе к центральному входу, где ребята, двигавшиеся в голове колонны, уже вели бой.

Штаб Военно-воздушных Сил Анатолий САВЕЛЬЕВ:

— Где-то около 19.30 мы разоружили внутреннюю охрану. Забрали автоматы, выставили свои посты. Советник предупредил, что у начальника штаба всегда у стола стоит гранатомет, ну конечно же, есть и личное оружие. Что касается гранатомета, то он не представлял опасности. Кто будет стрелять из гранатомета внутри помещения? Ну а пистолет — тут уж надежда на себя.

В общем, вошли мы в кабинет начальника штаба. Советник говорит: вы арестованы. Он сдал оружие. Были также разоружены все офицеры, их арестовали, посадили в комнату, взяли под охрану. Операция прошла без единого выстрела.

Дворец Дар-уль-аман Валерии ЕМЫШЕВ, «Гром»:

— Наша БМП остановилась на углу дворца. Мы выскочили. Перед нами дворец, освещенный прожекторами. И тут боевые машины опять газуют, задние двери захлопываются. Сесть не успеваем. Подаю команду:

— Под прикрытием БМП — вперед!

Бежим. Темно, ничего не видно, только пули свистят над головой. Две передние машины ушли вперед — первая стояла уже у центрального входа, вторая чуть ближе.

Огляделся. Остались мы вдвоем с Якушевым, Поддубный куда-то исчез. Я говорю Якушеву: "Надо пробираться к центральному входу".

Над входом во дворец — козырек, колоннада по кругу. Когда вбежали внутрь, Якушев бросился по лестнице наверх, а я направо, заглянул в дежурную комнату. Она была пуста. Коридор тоже оказался безлюден.

Вижу, Якушев поднимается по лестнице, оборачивается ко мне и кричит:

— …Твою мать, что же они делают?

А наши «Шилки» и действительно били по дворцу, по своим. Наверное, сигнал «отбой» для них не прошел.

Так вот, он крикнул и упал. Как-то медленно упал, словно не торопясь. Я даже сначала подумал, что он присел или пригнулся. Бросился к нему, и тут, вдруг удар в руку, автомат на полу, сам свалился. Но помню: сознание не потерял.

Ребята говорили потом, что афганцы вниз со второго этажа гранатами нас забросали. Не могу точно сказать. Когда отрывает руку, трудно запомнить детали.

Словом, я оказался на полу и пополз к выходу. Вижу, у дверей наши сосредоточиваются. Кто-то оттащил меня, перевязал.

Николай БЕРЛЕВ, «Гром»:

— Наша БМП под номером 36. В десанте — Карпухин, Коломеец, Гришин, Плюснин и я. Остановились перед дворцом, открыли люки. Пули бьются о броню, как мухи о лобовое стекло, носа не высунуть. Но сидеть в боевой машине еще хуже: из окон бьют гранатометчики.

Выбегаем — и к дверям. У входа во дворец лежит Валера Емышев: правая рука оторвана, болтается на жилах.

Рядом вскрикнул Сергей Коломеец: "Дед, мне грудь обожгло". "Тебя ранило, Серега!" Я его оттащил в уголок у парадной двери.

А гранаты сыплются сверху, как огурцы. И шквальный пулеметный огонь отовсюду.

Сергей КУВЫЛИН:

— Когда мы выпрыгнули из БМП, грохот стоял страшный. Не понять: откуда стреляют. Казалось, со всех сторон. Смотрю, Зудин — или, как мы его звали между собой, «Егорыч» — побежал и залег у какого-то постамента. Кубообразныйтакой, железобетонный. Я упал напротив. Лежим с Егорычем. А дворец метрах в двадцати от нас. Как уцелели в эти первые минуты, представить трудно. Если глядеть с верхних этажей, мы просто идеальные мишени.