Два тигра - Эмилио Сальгари

За оградой бенгали возвышались два огромных слона, которые под присмотром погонщиков поедали свой вечерний рацион. Время от времени они прерывали еду, чтобы издать громкий трубный звук, от которого вздрагивали стены старого дома.

Это были совершенно разные животные, принадлежащие к двум различным породам. Первый был массивнее, с короткими ногами и широким хоботом, и обладал необыкновенной физической силой; а второй был повыше, более поджарый и подвижный, зато имел преимущество в скорости.

— Какие великолепные животные! — в один голос воскликнули Янес и Сандокан, остановившись во дворе, в то время как оба исполина, по знаку погонщиков, приветствовали новоприбывших, вскинув над головой свои хоботы.

— Да, очень красивые и крепкие, — сказал Тремаль-Найк, окинув их взглядом знатока. — Достанется от них тиграм Сундарбана.

— Мы воспользуемся ими уже завтра? — спросил Янес.

— Да, если хотите, — ответил бенгалец. — Все должно быть готово для охоты.

— Мы все поедем в паланкине?

— Да, мы вместе с Сурамой займем один, а малайцы другой. Дарма и Пунти побегут следом.

— Дарма! — воскликнули Янес и Сандокан. — Твоя тигрица здесь?

Вместо ответа Тремаль-Найк издал длинный свист.

Тотчас с веранды во двор с легкостью кошки прыгнула прекрасная тигрица и с радостью потерлась мордой о ноги хозяина.

Янес и Сандокан, хоть и знали, что тигрица ручная, невольно попятились; малайцы спрятались за слонов, схватившись за свои паранги.

Следом за тигрицей из-под навеса выскочила и собака, черная и рослая, как гиена. Она с веселым лаем принялась прыгать вокруг хозяина.

— Вот мои друзья, которые станут и вашими друзьями, — сказал Тремаль-Найк, лаская обоих. — Янес, Сандокан, подойдите. А ты поздоровайся со своими родственниками из Момпрачема, — сказал он тигрице. — Ведь они тоже тигры.

Зверь внимательно посмотрел на них умными зелеными глазами и приблизился, приветливо помахивая длинным хвостом. Затем тигрица обошла два раза вокруг них, внимательно обнюхивая, и только после этого позволила себя погладить и приласкать, выказывая свое дружелюбие негромким рычанием.

— Она великолепна, — сказал Сандокан. — Никогда не видел такой красавицы.

— И очень послушна, — ответил Тремаль-Найк. — Она слушается меня, как Пунти.

— У тебя такие стражи, от которых туги будут держаться подальше.

— Туги уже с ними знакомы и испытали на себе их зубы и когти в подземельях Раймангала.

— А как они ладят между собой? — спросил Янес.

— Прекрасно, даже спят всегда вместе, — ответил Тремаль-Найк. — Ну, пора ужинать. Мои слуги уже накрыли на стол.

На следующий день Пунти разбудил всех своим оглушительным лаем. Напившись чаю, Сандокан и Янес вышли во двор с карабинами в руках.

Тремаль-Найк был уже там с Сурамой, которая должна была сопровождать их, и в окружении малайцев. Оба гигантских слона, уже навьюченные, ждали сигнала, чтобы отправиться в путь.

— На охоту, — весело сказал Сандокан, взбираясь по веревочной лестнице на спину слона в паланкин. — Я рассчитываю сегодня на хорошую добычу.

— Есть серьезная дичь, — ответил, взбираясь вслед за ним, Тремаль-Найк. — Один человек из деревни покажет нам место, где прячется тигр-людоед.

— Тигр-людоед?

— Да. Этот зверь предпочитает человеческое мясо любому другому. Он уже сожрал двух женщин из деревни, а на днях напал на крестьянина, который, к счастью, отделался несколькими царапинами. Он-то и поведет нас.

— Значит, нам предстоит иметь дело с хитрым тигром, — сказал Янес.

— Который не даст легко поймать себя, — добавил Тремаль-Найк. — Людоедами обычно становятся старые тигры, у них уже не хватает проворства, чтобы охотиться за антилопами или дикими буйволами, вот они и нападают на женщин и детей. Этот пустит в ход всю свою хитрость, чтобы уйти от нас. Но Пунти знает свое дело.

— А Дарма как поведет себя?

— Будет смотреть со стороны. Я никогда не видел, чтобы она приняла участие в борьбе. Она не любит общаться с дикими тиграми, как будто не считает себя принадлежащей к этой породе. Вот и проводник, он пойдет впереди слонов.

У ворот стоял бедный моланг, черный, как африканец, маленький и уродливый, в одной лишь набедренной повязке, дрожащий от лихорадки.

— Садись сзади нас, — крикнул ему Тремаль-Найк.

Индиец, ловкий, как обезьяна, взобрался по лестнице и устроился на спине слона.

Погонщики, которые уже сидели верхом на слонах, спрятав ноги в их огромные уши, взяли свои короткие пики с острым загнутым концом и громко крикнули. Оба колосса ответили оглушительным трубным звуком и пустились в путь. Пунти бежал впереди, а Дарма следовала чуть сзади — она не любила приближаться к этим животным.

Пересекли деревню, еще пустынную в этот час, и вскоре добрались до края джунглей, нырнув в бамбуки и гигантские травы, заполнявшие их. Слоны шли быстро и не колебались в направлении. Достаточно было легкого нажатия ноги погонщика или простого свиста, чтобы они повернули направо или налево. Но ступали они осторожно, разводя хоботом стволы бамбука и ощупывая под ногами мокрую землю, чтобы не провалиться в трясину, что вполне могло бы с ними случиться на этих илистых почвах.

Вокруг, насколько хватало глаз, простирались однообразные, унылые джунгли, лишь кое-где оживленные небольшими группами кокосовых пальм или одним из тех огромных деревьев, которое само образует собой целую рощицу, часто состоящую из нескольких сотен стволов; называется оно фиговое дерево пагод, или баньян.

Глубокое молчание царило в этом море растений и еще спящих птиц, которые тысячами живут и кормятся на болотах.

Солнце еще не взошло, но желтоватый туман, насыщенный тяжелыми испарениями, еще колыхался на этой огромной равнине, туман опасный, несущий в себе холеру и лихорадку, столь обычные для этих мест.

Жара постепенно усиливалась, чтобы не спадать уже до самого заката.

— Этот туман вгоняет в тоску, — сказал Янес, дымивший своей сигаретой. — Он должен действовать даже на тигров.

— Возможно, поэтому, — ответил Тремаль-Найк, — тигры, обитающие в Сундарбане, кровожаднее, чем другие.

— Они, должно быть, терроризируют здесь молангов.

— Каждый год многие из этих несчастных кончают жизнь в зубах хозяина джунглей. Если по всей Индии от тигров погибают примерно четыре тысячи человек, то три четверти их приходится на жителей Сундарбана.

— Каждый год?

— Да, Янес.

— И моланги спокойно дают себя пожирать?

— А что им остается делать?

— Уничтожать их.

— Чтобы бороться с этими зверями, нужна смелость, а у молангов ее нет.