Битва при Пуатье - Жан-Анри Руа

Это сдержанные слова развязали самое головокружительное завоевание арабского мира. Для того чтобы захватить весь полуостров, оказалось достаточно одного великого года. Во время рамадана 91 г. по Хиджре триста человек пехотинцев и сто всадников под командованием бербера Тарифа ибн Маллука сели на четыре судна, принадлежавшие графу Юлиану. Они преодолели Геркулесовы столпы, чтобы высадиться в месте, где впоследствии мавры построили Тарифу, названную так в память о Тарифе. И с этого плацдарма маленькое войско, захватившее прибрежную полосу, в течение нескольких недель отправлялось в успешные набеги. Тариф вернулся в Танжер с лодками, полными соблазнительных пленниц, золота и добычи, чтобы принести Мусе эти образчики испанских богатств. И арабские хроники приписывают прорицателям следующие слова: «Аллах велик, и Мухаммед, его пророк, избрал тебя, о Муса, чтобы принести священную войну в Испанию и обратить неверных». Таким образом, отпали последние сомнения Мусы ибн Нусайра, и он отдал приказ о начале собственно экспедиции. Руководил ею наместник Танжера Тарик ибн Зийяд, вольноотпущенник Мусы. Кое-кто называет его бербером, но некоторые историки называют его персом. В ходе этой операции граф Юлиан помогал в качестве политического советника. Зафрахтованный маленький флот сновал с одного берега на другой и высаживал мусульманские войска, которые сразу же закрепились на склоне горы Калпе, будущего Гибралтара, название которого является английским искажением арабского Джебель аль-Тарик, «гора Тарика». Момент был в высшей степени благоприятным для того, чтобы это предприятие увенчалось успехом: Родерих был занят на севере своего королевства. Арабские войска были не особенно крупными, хотя мы вправе подозревать мусульманских хронистов в произвольном приуменьшении их численности.

Принято считать, что в них было семь тысяч берберов и очень мало чистокровных арабов. Кроме того, Тарик доставил из Африки несколько тысяч лошадей, после чего, как нас уверяют, сжег свои корабли, чтобы поднять боевой дух своих воинов. Более вероятным кажется, что он их отослал обратно. «Во имя Аллаха, – сказал он, – пойдем вперед; перед нами враг, позади – море».

Застигнутый врасплох этой высадкой, Теодомир, которому король поручил оборону Андалузии, решил обратиться к Родериху за помощью против захватчиков, «прибывших, – написал он, – неизвестно откуда, с небес или с земли», численность которых постоянно росла.

Но Тарик уже захватил город Катейя, расположенный на берегу Гибралтарского пролива; затем, взяв чуть западнее, он организовал себе плацдарм. Он создал базу, способную служить убежищем на случай краха. Граф Юлиан обеспечил защиту этой позиции, расположение которой можно точно установить, поскольку позднее на этом месте был построен Альгесирас.

Пока Родерих готовился к отпору, Тарик запросил и получил из Африки подкрепление из пяти тысяч берберов. В результате под его командованием оказалась приблизительно двенадцатитысячная армия. Продолжая осторожно двигаться на запад, он встретился с войском Родериха в Хересе на берегах р. Гвадалете. Королю вестготов приписывают армию численностью в девяносто тысяч человек, но эта цифра явно завышена. Войска столкнулись 19 июля 711 г. (28 рамадана 92). Судьба всей страны была решена этой единственной битвой, и нельзя удержаться от ее сравнения с битвой при Пуатье.

Исход этого столкновения был предрешен. С одной стороны, король, привыкший к неге и роскоши, окруженный великолепно вооруженной знатью. Седилло в общих чертах рисует нам его портрет: «Блеск его одеяния, сверкающего золотом, его повозки, выложенной слоновой костью, его седла, усыпанного драгоценными камнями, затмевает железо, которое одно в этот момент имеет цену». Что же до его солдат, отупевших рабов, то они сражались с большой неохотой. У его неприятелядело обстояло совсем иначе умелый вождь, привыкший к войне, вел за собой воинов, воспринимавших смерть как благо. То, что они уступали в численности, компенсировалось их волей к победе. «Следуйте за своим вождем, – вскричал Тарик, – он погибнет или наступит на грудь короля готов».

В течение семи дней противники исчерпали свои силы в стычках. С обеих сторон ряды сильно поредели.

Арабам не удавалось прорвать линию вестготских войск, которые постоянно перестраивались. Причиной поражения Родериха стала единственная психологическая ошибка. Он доверил командование двумя крыльями своей армии сыновьям Витицы. Ночью 25 июля Юлиан, окаянная душа, сговорился с ними об их измене. Так что утром следующего дня, когда Тарик яростно ударил в центр и прорвал ряды армии, двойное предательство на фронтах мгновенно вызвало замешательство, которое обернулось катастрофой. Тщетно пытался Родерих остановить бегство своих войск Арабы, оставшиеся хозяевами на поле боя, убили и взяли в плен множество людей. Этот день, 26 июля, ознаменовал собой конец вестготского владычества в Испании Родерих исчез. Нужно ли доверять арабским источникам, утверждающим, что именно он был тем вождем, которого зарубил Тарик ибн Зийяд, и что голова его была отправлена в Дамаск, где халиф приказал укрепить ее на столбе у входа во дворец? Испанцы полагают, что он нашел спасение в бегстве. Переодевшись крестьянином, он спрятался в уединенной долине, ускользнув, таким образом, от искавших его врагов. Из предлагаемых нам трех вариантов его участи последнее наименее правдоподобно. Он якобы утонул, переплывая Гвадалете.

Кордова пала в октябре 711 г., руководил ее взятием вольноотпущенник Мугит во главе семи сотен всадников. Города Андалузии, расположенные восточнее, такие, как Эсихо, Эльвира и Малага, отворили свои ворота значительно позднее. Что касается Толедо, королевской столицы, то, если верить Аль-Маккари, она не оказала никакого сопротивления. Арабы застали ее почти обезлюдевшей, но завоеватели нашли в ней несметную добычу. Тарик оставил там небольшой гарнизон и продолжил свой путь на северо-восток. Так он добрался до Гвадалахары и, согласно Санчес-Альборноцу, перешел сьерру Гуадаррама через перевал Битраго в шестидесяти двух километрах к северу от Мадрида, после чего вернулся зимовать в Толедо, не переходя через Алькабу.

Тем временем Муса ибн Нусайр наблюдал за победоносным маршем Тарика из Танжера. Раздраженный столь блестящим успехом, он отказал Тарику в подкреплении, которого тот просил, и решил лично отправиться в Испанию с восемнадцатью тысячами человек – но на этот раз все они были арабами. Не слишком заботясь о том, чтобы соединиться с Тариком, он начал собственную военную кампанию. Он взял приступом город Медина Сидония, а также два других населенных пункта, прикрывавших Севилью с востока. Затем он осадил этот город и легко его захватил. Одержанная им победа при Мериде была более серьезной, осада продолжалась всю зиму и весну, и город сдался только 30 июня 713 г.

Только тогда он соединился с Тариком, с которым встретился в Талавере. Встреча этих двух людей прошла в обстановке, свободной от всякой сердечности. Утверждают даже, что Муса ударил Тарика своим хлыстом.

Тем не менее по приказу халифа, поставившего этих двоих военачальников почти на один и тот же уровень, они помирились на войне. Муса отправился в Астурию, а Тарик – в области, расположенные за Эбро, и их объединенные усилия привели к победе над долго сопротивлявшейся Сарагосой. Таким образом, эта двойная экспедиция завершилась завоеванием всего полуострова до самых Пиренеев.

Муса, возможно, продолжил свой поход в направлении Лериды, затем попытался достичь Нарбонне, двигаясь вдоль берега Средиземного моря, чтобы продолжить завоевание по ту сторону гор; но посланец халифа приказал ему, так же как и Тарику, вернуться в Сирию. Оба завоевателя сошли со сцены Испании. Муса окончил свой жизненный путь в тюрьме; военная карьера Тарика завершилась на Востоке и теряется в полной неизвестности.

Дальнейшее усмирение полуострова продолжал Абд эль-Азиз, пока не погиб от рук убийцы[144] через два года после отбытия своего отца Мусы.

Настало время заключить с Теодомиром договор в духе примирения, который, как мы полагаем, достаточно интересен, чтобы воспроизвести его в приложении.

Итак, арабы организовали свое завоевание, разделив полуостров на четыре округа, у каждого из которых был собственный наместник. Лишь в 719 г. эмир Эль-Самх подхватил «нависшую над Европой» с вершин Пиренеев мечту Мусы ибн Нусайра о покорении народов Галлии, этот проект был навеян безмерной гордостью и древним кочевым инстинктом, для которого не имеют значения расстояния.

Впрочем, арабы завладели югом Галлии, почти не встретив сопротивления. В том же 719 г. была оккупирована Септимания, в прошлом зависевшая от королевства вестготов. В Нарбонне появилась мусульманская колония, и город превратился в опорную базу завоевателей. Единственной неудачей сарацинских войск стало неожиданное сопротивление Аквитании. Подойдя к Тулузе, Эль-Самх потерпел сокрушительное поражение и встретил свою смерть.