Урок шестой: Как обыграть принца Хаоса - Елена Звездная

Стремительно подошел, вглядываясь в мои глаза, повторил вопрос:

— Что, Дэя?

Я опустила голову, разглядывая его тунику с золотым поясом — судя по одежде, утро лорд Тьер провел в императорском дворце. А если судить по резкой смене настроения, приятного там было мало.

— Все хорошо, — застенчиво улыбнулась, — мне бы в академию…

Он промолчал, но едва мы вернулись в спальню, тихо сказал:

— Я так устал от недомолвок, любимая.

Обернувшись, посмотрела на него, скрестившего руки на груди и прислонившегося плечом к дверному проему, заметила полный тревоги и вместе с тем такой уставший взгляд. Решила, что молчание сейчас не выход, и честно призналась:

— Меня просто очень пугают сказанные тобой слова, Риан.

— Какие? — настороженный вопрос.

С тяжелым вздохом напомнила:

— О том, что страсть к тебе затмит все остальное, и ты станешь для меня главным жизненным приоритетом, и…

По мере произнесения мною этой фразы его улыбка становилась все шире и шире, пока в итоге я не замолчала. Риан усмехнулся, весело подмигнул и выдал:

— Ты ожидала иного?

В некотором изумлении смотрю на него. Магистр закрыл дверь, подошел ко мне, наклонился и выдохнул:

— Любовь — это огонь, родная. Теплый нежный огонек, который согревает душу, но крайне редко любви не сопутствует страсть, а страсть — это уже пламя. Бушующее, ревущее, сжигающее все на своем пути. — Он осторожно дотронулся до моего лица, убирая растрепанные пряди, наклонился и прошептал, касаясь губами моих приоткрытых губ: — И я тебе гарантирую весь спектр ощущений, Дэя, мне надоело гореть одному. — Еще один поцелуй и нежное: — Единственное, от чего я тебя уберегу, это от той дикой боли, которую иногда приносит любовь. Больно тебе не будет никогда…

Взревело алое пламя.

Очутившись в собственной спальне, я некоторое время пыталась прийти в себя. Сердце билось втрое быстрее обычного, дыхание было как после забега под руководством Верис, а еще очень-очень странное ощущение… и Риана не хватает, и…

Резкий противный рев рога черного единорога возвестил построение. Я тяжело вздохнула, возвращаясь в реальность, в гостиной послышалось: «Чтоб вас Бездна пожрала и не переварила» от Счастливчика и сонное «Мяу?» от Царапки.

Торопливо переодевшись, я выскочила в гостиную и, расчесывая вконец запутавшиеся волосы, вежливо поздоровалась:

— Темных.

— Ага. — Счастливчик, огромная наглая кошачья морда, сладко зевнул и поинтересовался: — Как оно?

— Все хорошо, — ответила я и поняла, что краснею.

Но я никак не ожидала услышать в ответ:

— Совести у тебя нет, малышка.

— Что? Опять? — Возмущению предела не было.

— А что я? — Счастливчик поднялся, потянулся, указал кончиком хвоста на маленькую крылатенькую Царапку. — Где страдания, Дэя? Где накал чувств? Где, я спрашиваю?! Мы, возрожденные, питаемся эмоциями, и чем они ярче, тем лучше, а теперь смотри на нее и скажи — растет?

С драконами одно наказание, с возрожденными драконами и того хуже — сначала я переживала, что Счастливчик ушел гулять сам по себе, но стоило мне вернуться с Царапкой, его наглейшество тоже вернулось и теперь совмещало домогательства к Верис с нежной заботой о Царапке.

— Она и так слабенькая, — продолжал бушевать дух Золотого дракона, — а тут еще и ты в эйфории безоблачного счастья. Где твоя совесть, адептка?

— Но… Наавир, я…

— Бессовестная, — резюмировал дракон. — Даже не можешь пострадать как следует, ради Царапкиного блага. Вон как я на твоих страданиях вымахал, посмотреть приятно, а она — маленькая, крылатенькая… — В этот момент кошечка потянулась и, радостно урча, вцепилась в Счастливчиков хвост, на нее же указующий. Кот скривился, но даже не дрогнул, только к эпитетам добавил: — И клыкастенькая…

Пока котенок радостно причмокивал, а Счастливчик страдальчески терпел, я торопливо заплела косу, затем, стремительно обуваясь, решила спросить:

— Наавир, так где вы пропадали?

— Зззанят был, — прошипел кот, пытаясь лишить Царапку собственного хвоста.

— Не скажете, — поняла я.

— Мала еще о таких вещах знать, — последовало авторитетное заявление, после чего кот взмолился: — Леди Анриссия, хватит, я вам лучше мышь принесу.

Котенок разжал зубки. Освободив хвост, Счастливчик спрыгнул с дивана и с видом мученика направился к двери, жалуясь по дороге:

— И это я, чистокровный дракон, должен ловить мышей, как последний кот…

— Так приманите ее магией, — вспомнив, как поступил Риан, предложила я.

Метнув на меня недовольный взгляд, Счастливчик признался:

— Скучно. А так азарт охоты, выслеживание, ожидание, триумф победы… Ты бы хоть раз на мужика поохотилась, деревня, столько всего упускаешь.

Открыв дверь, с трудом подавила желание придать некоторым хвостатым ускорения, но сдержалась. И едва Счастливчик вышел в коридор, я помчалась вместе со всеми, уже точно зная, что опять опаздываю.

Но стоило выбежать на улицу, как сразу поняла — что-то не так. Нет, адепты занимали места на построении — адептки с куратором Верис, адепты со своим полуоборотнем, а вот все преподаватели мужского пола столпились у палаточного городка и что-то понуро обсуждали. Добежав до своих и встав в строй, первым, что я услышала, было:

— Тесме уходит, представляешь? — Ригра, поделившаяся новостью, выглядела заметно расстроенной.

— Ужасно, — добавила стоящая впереди Янка. — Говорят, он всю ночь просидел в приемной лорда-директора, дожидаясь его.

У меня сердце сжалось. И, расставив приоритеты, я решительно покинула построение, несмотря на то, что на поле уже показалась леди Верис.

— Риате! — раздался ее гневный окрик.

Резко изменив траекторию бега, я подбежала к куратору, постоянно бледной и расстроенной в последнее время, и честно призналась:

— Постараюсь сделать все, чтобы магистр Тесме не ушел из академии.

Зеленые глаза куратора потемнели, губы сжались, но мне она задала лишь один вопрос:

— Сможешь?

— Он просто обвиняет себя в том, в чем не виноват, — прошептала я.

— После построения ко мне в кабинет! — ледяным тоном, так, чтобы все слышали, приказала леди Верис и едва слышно добавила: — Иди.

И я помчалась в административный корпус, взбежала по лестнице, пролетела по пустым коридорам, без стука ворвалась в секретарскую, испугав поливающую цветы леди Митас.

— Риате! — воскликнула почтенная секретарь.

Войдя в помещение, я закрыла дверь и начала с вежливого:

— Темнейших вам, — закончила требовательным: — Магистр Тесме здесь?