Альфа Эридана. Сборник научно-фантастических рассказов - В. Савченко

Обмотал вокруг пояса «вожжи» — пару длинных пластмассовых шнуров, предназначенных для привязывания человека к звездолёту. Во время экспедиции Алексей ни разу не пользовался вожжами. И он и Вера целиком полагались на пистолеты-двигатели.

В тамбуре Алексей сначала немного успокоился.

Там привычно гудел насос откачки воздуха. Потом с шипением ворвалась в скафандр дыхательная смесь. Но вот машинный шум утонул в образовавшемся вакууме. Отодвинулась выходная заслонка. За ней во всей своей грозной наготе встала чёрная сверкающая бездна.

И тогда начало сбываться то, чего он инстинктивно страшился…

Иглы звёзд сразу обожгли глаза. Казалось, к роговице прилипли раскалённые искры, жгучие и ядовитые песчинки. Навернулись слёзы. Невесомые, они не стекали вниз, а от моргания обволакивали ресницы и веки. Светящаяся вселенная будто сжалась в кулак, потеряла расстояние, глубину, ширину.

Алексей зажмурился, но тут же заставил себя вновь взглянуть на небо. Свет мира потерял дискретность, сделался сплошным, неразборчивым, мутным.

Подобное случалось с ним только раз — во время предыдущего выхода в космос, — но в гораздо меньшей степени. И это была, видимо, неведомая ему прежде космическая близорукость.

Повернулся к корпусу корабля. Прищурился.

Постарался хоть в грубых очертаниях увидеть эту титановую махину, которой он сейчас касался руками, привязывая вожжи к одному из поручней.

Ведь «Диана» ярко освещена наружными прожекторами. Он помнит, как включал их. Нет. Ничего нет. Ничего не видно. Одни расплывчатые разноцветные пятна.

Близорукость ли это? Только ли она? Его охватил ужас. Несколько минут он беспомощно качался в пустоте, притянув к животу колени и запрокинув голову. Когда приступ отошёл, не было уже никаких огней. Свет погас. Кругом стояла кромешная тьма.

Слепой!..

Он тряс головой, вертел глазами, смыкал и размыкал веки…

«Слепой», — он повторил это слово вслух.

Скафандр не резонировал. Ощущение было такое, как если бы уши и нос кто-то заткнул ватой.

«Слепой, — ещё раз повторил Алексей. И тут же заорал в глухую полость скафандра: — Никакого отчаяния! Не смей! Очень хорошо, что ты привязан на вожжах…» На ощупь разыскал витающие петлёй вожжи, притянулся к кораблю. Потрогал невидимыми руками его неровную невидимую твердь. Снова заговорил: «Это же чудесно, что ты успел привязаться и висишь на вожжах. Каково было бы тебе без них, а?!» Он ухватился за эту возможность разжечь собственный оптимизм. Да и верно, без вожжей, не видя «Диану», он потерял бы её. Почти наверняка.

«Очень удачно, что ты не заблудился в космосе. Тебе сказочно повезло. И как это ты догадался обмотаться вожжами? Отличное предзнаменование!» Он не жалел слов. Так говорить легко и полезно.

Удобнее гнать страшную мысль о том, что слепому будет просто невозможно выверять курс корабля, вести его на посадку.

«Долой дальние цели, — кричал себе Алексей. — Даёшь ближние!» Может быть, малая часть этого очередного возбуждения и не была искусственной. Разрешилось томительное ожидание. И от этого стало чуть легче.

«Ты набрал полный комплект несчастий. Это тоже рекорд. Ты просто счастливчик…» Алексея неприятно передёрнуло от этого случайно вырвавшегося слова. Слишком разошёлся. Как мерзко, когда Вера…

«Ну ладно, работай…» Перехватывая руками поручни, он медленно полез к люку астрономического отсека.

Держись, сынок Надо обязательно нащупать третью кнопку слева… Третью кнопку слева… А-а-а… Больно опину…

В темноте ничего не видно. Нет, не в темноте, а в слепоте…

«Я должен найти третью кнопку слева. Слева…» Алексей поднялся было перед пультом на колени, но боль опять сковала его. Он обмяк, повалился на бок и заскрежетал зубами. Очень больно…

Снова слышится в отсеке слабый голос: «Нажать кнопку…» Он пытается выполнить приказ, данный самому себе.

Боль в спине так крепко держит его, что он не может уже говорить. Он даже забыл, зачем надо нажать кнопку. Выполняющая часть его раздвоившегося «я» знает лишь, что это нужно сделать обязательно…

Он забыл почти всё. Забыл, как задвигал массивные створки люка астрономического отсека, как ощупывал пневматические присосы герметичности.

Забыл, как в изнеможении перехватывал поручни, переползая по наружной обшивке звездолёта в свой люк…

Прошлое и будущее еле теплились в подсознании.

Реальны лишь ближайшие цели: закрыть тот люк, проверить, доползти до своего люка, наполнить воздухом тамбур, снять костюм… Всё делалось в бреду бессвязного разговора, в борьбе с припадком, который стал непрерывным, непреходящим.

Эта кнопка — включение торможения. Оно было выключено во время выхода в космос. Алексей вспомнил о том, что надо включить торможение, тут же дал себе приказ и потерял связь между причиной и следствием.

«Нажать третью кнопку слева!..» Если бы не эта кнопка, он, вероятно, совсем потерял бы сознание. Было бы легче, обморок послужил бы отдыхом.

Космический костюм снят не до конца. Правая нога сжата тесным сапогом. По полу отсека растянулась вывернутая наизнанку ринолиновая шкура с прозрачным шаром скафандра. В руках и ногах запутались вожжи. Это мешает двигаться.

Но он не чувствует помех.

Надо дотянуться до кнопки!..

Невнятное бормотание, которое то становится громче, то затихает, смешивается со слабым потрескиванием включённых громкоговорителей. Он вновь поднимается на колени, шарит руками по доске пульта. Шепчет: «Мне нужна третья кнопка слева…» И вдруг откуда-то издалека, нарастая и крепчая, в отсек врывается новый звук. Человеческий голос! Чистый, молодой, взволнованный женский голос: — …корабль «Диана». Вызывается космический корабль «Диана». Говорит третья лунная станция астросвязи. Вы слышите меня, Алексей Николаевич Аверин? Отвечайте на своей частоте…

Голос пропадает, но через несколько секунд опять возникает.

— …Аверин, отвечайте…

Алексей полулежит на полу. Он снова упал, не дотянувшись до заветной кнопки. Но приказывающая и осознающая часть его «я» пробуждается. Мускулы на лице сжимаются, открываются неподвижные, невидящие глаза. Собранные крупицы силы расчищают дорогу мысли и вниманию…

— …Алексей Николаевич Аверин, нас тревожит ваше молчание. Вы должны слышать нас. Отвечайте на частоте седьмого канала…

Чтобы ответить, надо включить микрофон и передатчик. Чтобы включить микрофон и передатчик, надо подняться к пульту и нащупать радиощиток. Размещение его тумблеров он знает на память. Надо только подняться. Подняться! И для включения торможения и для ответа Земле… О, опять вызов. Совсем громко и отчётливо…

— …третья лунная станция астросвязи. Вызывается Алексей Николаевич Аверин, корабль «Диана». Отвечайте на частоте седьмого канала…

Нет, он сейчас не может подняться… Молчание…

И опять:

— …Слушайте нас, Алексей Николаевич Аверин. Слушайте нас. Несмотря на отсутствие ответа «Дианы», комиссия Совета звездоплавания решила передать вам некоторые сообщения. Не исключено, что вы слышите нас, но не можете ответить…

— Да, да, — шепчет Алексей.

— Слушайте нас. Первое. Совет передаёт вам благодарность за ценнейшую информацию о пройденном вами пути. Почти вся она принята и расшифрована, как и большинство сообщений с других кораблей вашей эскадрильи. Второе. «Диана» запеленгована и находится под непрерывным наблюдением. Ваши пеленговые сигналы принимаются хорошо. Третье. Курс корабля удовлетворителен, но комиссию тревожит равномерность движения «Дианы». Необходимо немедленно включить трёхкратное торможение. Повторяю. Первое…

Алексей и сам понимает, что тормоз сейчас — самое главное. Иначе «Диана» пронзит Малый Космос, пролетит через него насквозь. Но…

— Четвёртое. Комиссия одобряет ваше решение воздержаться от похорон Веры Александровны Авериной. Совершенно правильно, что она покоится в космическом холоде. Но перед входом в Малый Космос её необходимо изолировать. Есть некоторая надежда на то, что по прибытии на Землю её организм будет восстановлен. Иногда это возможно. Повторяю. Четвёртое. Комиссия одобряет…

Что она говорит! О! Он снова силится подняться, отрывает от пола спину и… со стоном падает навзничь… Он настолько взволнован, что пропускает мимо ушей следующее сообщение. В нём говорится что-то о возможной неисправности тормозного устройства, о катапультировании вперёд ради торможения щитов метеоритной защиты, о включении на полную мощность сигнального излучателя… Чепуха! Тормоза исправны. Вот только дотянуться до кнопки…

— …Слушайте, Алексей Николаевич Аверин. Шестое. Комиссия Совета предполагает, что вы больны мезонной болезнью. Она возникает после близкого соприкосновения с поверхностями, испытавшими частичную аннигиляцию. Инкубационный период — шесть суток. Симптомы: припадки сильной рези в позвоночнике, тошнота и рвота, временная потеря зрения. Болезнь излечима. Лечение будет проведено на Земле. Повторяю…