Темный дом - Максим Хорсун

Садовников почувствовал, что хватка бандитов ослабела. Через миг все тяжелыми кулями повалились под столы. Сталкер тоже поспешил сползти на пол, но чья-то твердая лапа схватила его за шкиру и подняла на ноги, словно он ничего не весил. Садовников с удивлением обнаружил рядом с собой Большого: тот одной рукой держал сталкера, а другой – автомат с дымящимся дулом. В дверях замер в напряженной позе Хыча: тот тоже был вооружен «калашниковым» с подствольным гранатометом.

– Ты нужен начальству, – сообщил Большой сталкеру.

Садовников ничего не ответил. Он с трудом воспринимал действительность и едва мог вспомнить, о каком начальстве идет речь.

– Пацаны, ну че за дела?.. – просипел Штырь, подняв осыпанную бетонной крошкой голову.

– Привет от Резо, – сказал Большой. – Просил не держать зла, долго объяснять. Потом сочтемся.

Сталкера повели наружу. Он шел, едва переставляя ноги, и непрерывно бормотал:

– Гаечке… Гаечке помогите… помогите Гаечке…

– Всем поможем, чувак. И тебе, и Гаечке, и Вжику, – отвечал, подталкивая сталкера в спину, Большой: люди Шимченко торопились.

За стойкой в холле все так же угодливо улыбался похожий на ворона администратор. Встретившись с Садовниковым взглядом, он подмигнул, и сталкер понял: именно этот человек спас его, сообщив своей реальной «крыше» о кровопролитии, которое должно было произойти – и частично произошло – в ресторане «Приюта».

Глава шестая

22 августа 2015 г.

Окрестности Старого Искитима

Садовников не знал, куда его везут. За окном угадывались скудно освещенные улицы окраины. Потом замелькали деревья и густые кустарники. Значит, авто, за рулем которого сидел Большой, уносилось от Искитима все дальше и дальше. Садовников почти ничего не соображал, время от времени он проваливался в дрему. Направление фиксировал, скорее, по сталкерской привычке, а не потому, что его беспокоило, куда он едет.

Потом резко запахло битумом, и машина остановилась. Глядя, как в свете фар разъезжаются створки ворот, Садовников решил, что это – загородный особняк Шимченко. Понадобилось напрячь мозги, чтобы понять: к особняку они подъехать не смогли бы при всем желании, ведь там теперь Зона. Следовательно…

Машина тронулась. Свет фар скользнул по металлическим фермам, по горам гравия и серебристым кауперам.

«Асфальтобетонный завод», – догадался Садовников и снова клюнул носом.

Хыча помог ему выбраться и, поддерживая за плечо, повел к административному корпусу. Позади них Большой разряжал автоматы и укладывал оружие в стоящую на багажнике спортивную сумку.

Охранник на проходной с неприязнью посмотрел на прибывших, но без разговоров разблокировал турникет. Хыча протащил Садовникова по пустому и гулкому коридору. Они остановились пред дверью с табличкой «VIP». Браток постучал, отклик последовал незамедлительно.

– О, какие люди! – Филя открыл двери и втащил Садовникова внутрь. – Свободен! – небрежно бросил он Хыче.

Садовников предполагал увидеть в VIP-зале вальяжного сенатора, но, кроме Фили, там не оказалось никого. Пустовали богатые кожаные кресла и диван, работал без звука телевизор. Свет прожекторов заливал промышленный пейзаж за окном.

– Вот это да! – Филя повел длинным носом, осматривая порезы на груди и плечах Садовникова. – Вот это я понимаю – работа настоящего мясника! – Он потянул двумя пальцами пропитанную кровью ткань рубашки. – Брутальный бандитский стиль! Штырь отметился?

– Нет, какая-то гнида, – ответил Садовников, валясь в кресло.

– Болит? – осведомился Филя.

– Уже нет.

– Так-так. – Филя походил по ковру туда-сюда. – Так-так… – Он остановился, навел на сталкера палец, – Как сам? «Чуйка» в норме? Не отбита? Не пропита?

– Я отбит, – ответил Садовников, он пристроил голову на спинку кресла и закрыл глаза. – Все равно не жилец больше.

Филя оскалился.

– Из-за Штыря, что ли? Да забей на него! Тоже мне, дона Корлеоне нашел! Рыпнется – замочим в сортире. Не забывай, что ты – наш человек. А своих мы в беде не бросаем.

Садовников вяло открыл глаза. Все было как в тумане, голос помощника сенатора доносился будто из тоннеля. Усталость и похмелье погасили разум. Слова Фили воспринимались отстраненно и не вызывали никаких чувств.

– Я убил ее? – спросил Садовников.

– Телку с татуировками? – уточнил Филя, он перешел к бару и принялся звенеть посудой. – Расслабься! Жива она и практически невредима. Ранение мягких тканей левого плеча, как мне доложили. Даже операция не понадобилась, помазали йодом, и все. Хотя я бы потыкал в эту кралечку скальпелем. А ты?

– Что вам от меня надо? – спросил Садовников, с тревогой ловя себя на том, что начинает испытывать к Филе нечто похожее на признательность и расположение. Может, действительно не так уж и плохо оказаться в команде сенатора… И Штыря поставят на место, и Гаечке помогут, и самому подбросят высокооплачиваемой работы.

– Для начала выпей. Коктейль «Антанта» и рюмочка водочки. – Филя поставил то и другое на подлокотники занятого сталкером кресла. – А потом перейдем к делу.

Садовников без энтузиазма поглядел на плещущееся в стакане желто-черное пойло.

– Одним махом – оп! – и профит, – подначил его Филя. – Там чистейший кофеин, яичко, ром и всякие пряные ништяки.

Когда с выпивкой было покончено, Филя присел на диван, вынул из-под полы финский нож и принялся чистить острием под ногтями.

– Хочешь, и тебе сделаю так же? – предложил он как бы невзначай.

Садовников решил, что тут шутит.

– Наш-то пряничный домик – оказался в Зоне, – продолжил Филя. – Надо было же случиться такому облому… Теперь папик желает, чтобы ты сходил туда, разведал что и как. Возможно ли к особняку подобраться, какие аномалии рядом и… – Филя поднял нож лезвием вверх: – И остался ли кто-нибудь в живых.

Сталкер рассмеялся, роняя темную после коктейля «Антанта» слюну на колени.

– В живых? Ха-ха! В живых! – Он ударил ладонью по подлокотнику, сбросив пустой стакан.

– Дурак, – констатировал Филя, глядя исподлобья. – У папика сын там остался. И жена. Я не говорю уже о сотрудниках.

Садовников прикусил язык.

– А ты думал, одному тебе хреново? – пожурил его Филя. – Голова садовая… из-за какой-то малолетки нюни распустил, как мальчишка. Это ведь она оставила след на твоей морде?

Сталкер прикоснулся к твердой корочке, затянувшей рану на скуле.

– Откуда вы…

– Знаем-знаем, – гаденько рассмеялся Филя. – Теперь вы, как говорится, квиты. Она тебе шкуру подпортила, а ты – ей.

– Я не хотел, – сказал Садовников, отвернувшись. – Это случайно вышло. – Он посмотрел Филе в глаза твердым и почти ясным взглядом. – Мне нужна моя палка и мой ствол. Без них – никуда.

Филя развел руками:

– Так ты берешься?

– Я – сталкер, ходить в Зону – моя работа, – пояснил Садовников, стараясь, чтоб это не звучало слишком пафосно. – Ради спокойствия папика или за хабаром – без разницы.

– Очень хорошо, – улыбнулся Филя. – Мы в тебе не ошиблись.

– Есть «но»… – Садовников поерзал, пристраивая удобнее ноющую спину. – Гаечка.

Филя потер рукавом пиджака лезвие финки. С немым вопросом уставился на сталкера.

– У Гаечки зависимость от «экзо». Можно устроить дурилку на лечение? А потом помочь переехать. – Говоря это, он чувствовал опустошение внутри себя: то, что мешало ему жить в последние месяцы, уходило, испарялось в небытие. – Куда-нибудь подальше отсюда… Вернуться в Москву.

Филя поскреб лезвие ногтем, словно счищая насохшую кровь.

– Гаечка – птица вольная, – сказал он безразлично. – Захочет лечиться – не вопрос. Захочет уехать – папик в Москве все порешает. Но… – Помощник сенатора вздохнул. – Неволить ее не станем. Мы ж не звери. – Финка отправилась в ножны. – Решит уйти – отпустим. Хотя…

Взгляд Фили потускнел. Человек Шимченко прищурился, провел указательным пальцем по диагонали, разрезая воздух. На уголках губ выступила слюна.

– Что «хотя»? – насторожился чуткий Садовников.

– Ничего. – Филя облизнулся. – Тебя отвезут домой. Выспись. Но не забудь. – Он постучал себя по лбу. – Я жду доклад вчера.

22 августа 2015 г.

Искитим

Садовников купил у Татарина бутылку пива.

Сел прямо на бетонную плиту, на которой был установлен ларек. Посмотрел, щурясь, на освещенное рассветом небо. В вышине ветер рвал в клочья остатки ночной хмари.

Район просыпался. Стучали оконные рамы, тявкали псы, во дворах урчали двигатели автомобилей, ручеек сонных людей тек в сторону остановки маршрутного такси.

Садовников в один глоток выдул половину бутылки, вытер воспаленные губы ладонью и собрался вторым глотком покончить с пивом, но тут его отвлекли.

– Трубы горят? Да, морячок? – поинтересовался кто-то, стоящий за ларьком.