Поездка в Техас - Джоан Пикарт

— А что сказал твой отец?

— Ничего. Когда я сказал ему это, он ответил, что просто будет ждать моего возвращения домой, но чтобы я не возвращался, пока не созрею для этого.

— О Боже, — прошептала Трейси. — Он так любит тебя.

— Да, ты права. За несколько месяцев до окончания службы нас разместили на Гавайях. Но я еще не разобрался во многих вещах, не знал, чего я хотел, пока в один прекрасный день не узнал о чайках.

— Но ты же сказал, что там не было чаек.

— Правильно. Они не могут жить на Гавайях. Для них нет там пищи. Расстояние во времени между приливом и отливом там слишком короткое, поэтому им приходится искать пищу в другом месте, улетать оттуда. Они всегда держатся вместе в поисках пищи. И я понял, что похож на них, что принадлежу к их стае.

— Ох, Мэтт, — прошептала Трейси, смахивая с глаз слезы.

— Я никогда никому не рассказывал эту историю, кроме тебя. Я вернулся домой, но мой отец никогда ни о чем не расспрашивал меня. Догадываюсь, что это звучит, по крайней мере, глупо, когда я говорю, что нашел душевный покой среди птиц, но…

— Спасибо за то, что ты доверился мне. Я чувствую себя… не могу выразить это словами.

— Не за что, — тихо проговорил Мэтт.

Она любила его.

Как будто яркий свет послал в ее сердце луч, разбудивший сердце, высветивший чувства. Каждой клеточкой своего существа Трейси знала, что любит Мэтта Рамсея. Слезы покатились по ее щекам, и она все еще сидела, очарованная бездонными голубыми глазами Мэтта. Она не могла понять, была ли она безумно счастлива или бесконечно печальна. Она точно знала только одно: она его любит.

— Боже, Трейси, ты плачешь? — спросил Мэтт, направляясь к ней. Он сел рядом и обнял ее. — Что случилось? Малышка, что я наделал!

— Ничего! Ох, Мэтт… Я… То, что ты рассказал, было так трогательно, и я так благодарна тебе, что ты выбрал именно меня, чтобы поделиться своими мыслями.

— Мне вдруг стало очень важно, чтобы ты узнала об этом периоде моей жизни. Множество людей проходят через наше ранчо: старатели, странники, которые не знают своей родины, своего дома. Мне хочется взять их за шиворот и рассказать о тех чайках. Нам всем нужно найти место на этой земле, истинно свое место, а потом, если будет нужно, драться за него до конца. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— О да, Мэтт, понимаю.

— Тогда я правильно выбрал тебя, чтобы рассказать эту историю. Спасибо, Трейси. — Голос Мэтта прерывался от волнения.

И как будто туман окутал их, пряча все, кроме них двоих. Мэтт опустил голову и нежно поцеловал щеки Трейси, убирая поцелуями слезы, катящиеся по ее щекам, потом задержался чуть дольше на ее губах. Солоноватый привкус ее губ остался на его губах. Его язык начал томительное и соблазнительное одновременно путешествие в самые глубины ее рта, что привело Трейси в состояние экстаза, и волна желания неудержимо прокатилась по ее телу.

Она погрузила руки в его густые волосы, заставляя его придвинуться ближе. Их поцелуй становился все требовательнее и настойчивей. Мэтт поднял голову и взглянул в самые глубины темных зрачков Трейси, и она сразу же прочла желание, отраженное в глубине его покрытых дымчато-серой поволокой глаз. Он опустился ниже и стал нежно целовать стройную шею, приближаясь к пульсирующей вене. Быстрыми нетерпеливыми движениями он расстегнул пуговицы на шелковой блузке Трейси, снял ее и бросил куда-то на пол. За ней последовал кружевной бюстгальтер, и Мэтт даже вздохнул, когда обнял сильными руками ее полные груди.

— Прекрасно, — бормотал он. — Как прекрасно.

Трейси потянула за низ его свитера, и Мэтт тут же стащил его через голову, и мгновенно его свитер оказался на полу вместе с ее разбросанной одеждой. Накрахмаленный белый бинт оттенял бронзовый загар, и Трейси волнующими движениями пробежала по его груди, продираясь через густую черную поросль волос. Ее ладони нашли его соски, и это открытие причинило Мэтту невыносимое наслаждение, и он сделал глубокий вдох, как перед погружением в глубину. Ее руки нащупали мускулы его руки, он наклонился и взял один розовый бутон ее соска в рот. Он ласкал ее грудь языком, и Трейси чувствовала, как под его неуемными ласками он напрягается и становится тверже. Она почувствовала озноб, когда его губы отпустили из плена ее сосок и начали ласкать живот и плечи.

— Ох, Мэтт, — еде слышно проговорила Трейси чужим от возбуждения голосом.

Через долю секунды Мэтт уже поднял Трейси и уложил ее на плюшевые подушки. Его рука на ощупь нашла и расстегнула молнию на ее брюках. В течение нескольких мгновений он смотрел на нее и, когда она улыбнулась, уверенно освободил ее от остальной одежды. Она дрожала, когда он целовал каждый сантиметр ее тела, попадавшийся ему на глаза. Он снял с нее босоножки, и ее тело лежало перед ним во всем великолепии своей наготы. Оно жаждало и ждало того, что должно было неизбежно случиться.

Ботинки Мэтта полетели на ковер, Трейси потянулась к застежке на его ремне, но внезапно отяжелевшие пальцы никак не могли справиться с ней. Резко поднявшись на ноги, Мэтт расстегнул брюки и стащил их вниз вместе с плавками. Когда он повернулся к ней лицом, возвышаясь над ней во всей красоте своей мужественности, Трейси могла увидеть каждую линию его прекрасного тела. Он стоял, не шевелясь, как будто чувствуя ее желание видеть его тело, ставшее не просто великолепным телом мужчины, но оболочкой родного, любимого существа. Она подняла руки, как бы приглашая его к себе, любящая и нежная.

Он вытянулся на диване рядом с ней, его глаза блуждали по бархатистой и мягкой коже ее стройного тела. Руки следовали за глазами, а губы начали томное путешествие, приводившее Трейси в экстаз, и она в горячке желания стала выкрикивать его имя. Она выгибала спину навстречу ласкам Мэтта, доводя себя и его до изнеможения.

Мэтт терзал ее рот в неистовом поцелуе, а рука искала заветную точку наивысшего желания. Трейси почувствовала, как напряглась ее спина, как и он пытается взять себя в руки, а потом уже не чувствовала ничего, кроме огромного удовольствия, которое ей доставляло каждое его прикосновение.

— Трейси, я хочу тебя, — сказал он напряженным и глухим голосом.

— О да. Да! Пожалуйста, Мэтт… сейчас. Пожалуйста!

Он поднялся над ней, придвинул ее к себе, осторожно развел ее ноги коленом. Мощным ударом он вошел в нее, она вздохнула и ухватилась руками за его плечи. Он поглотил ее, наполнил ее, и когда она ощутила его движения, тело Трейси ответило с удивительной радостью. По телу разлился упоительный жар, она прижалась к нему, шепча его имя. Мэтт вторил ей, и Трейси уносилась все дальше и дальше к высотам наслаждения, прочь от действительности, от разумных доводов.