Месть без права на ошибку - Лариса Соболева

– Тебе лечиться надо. Давай устрою в хорошую клинику, оплачу, ты же погибаешь.

– Тулин, пошел в задницу, – устало сказала Наташка. – Катись к своей Верке, а мне дай денег.

Попробовал бы кто другой столько дряни ему наговорить… Но Наташка находилась как бы по ту сторону жизни, в несуществующем мире. Ее век уже сложился из множества «не», главное из которых – НЕ проживет долго (наркоманит), отсюда в ней нет и НЕ будет человеческих страстей и желаний. Она просто доживает свой короткий век, осознавая неизбежность. Ей Сергей позволял говорить правду.

Значит, жениться. Так просто? Новое состояние, надежда, заполнило его. Он наступит на гордость, пойдет просить прощения у Веры. И пусть сопливое чудовище бродит по дому, писает ему на брюки, орет беспрестанно. Согласен. Кто знает, может, и впрямь понравится. Он поедет. Не сегодня. И пьян, и запущен, и…

– Тулин, а ты трусишь, – насмехалась Наташка, видевшая его насквозь.

Трусил. Стыдно. Страшно, что Вера не простит. Соберется с духом и поедет. Завтра. Единственное, о чем он просил Наташку, не оставлять его одного, ему тяжко находиться в одиночестве.

– Ладно, если приставать не будешь. Учти, нянькам платят.

На следующий день он вернулся с работы раньше обычного. Наташка не ушла, балдела в легком кайфе перед теликом. Повсюду стаканы и тарелки с остатками еды – от нее не дождешься ни приготовленного обеда, ни помытой посуды. Если она открывала холодильник, то только в собственных интересах, но ни в коем случае не жарить-парить. Вынет сок с колбасой, где ела, остатки еды и оставит на радость жадному коту. Ничего не поделаешь, у нее свои «тараканы».

С порога он ринулся в душ, потом раскрыл шкаф, к Вере собрался ехать при полном параде, но в шкафу не обнаружил ни одной вещи, принадлежащей ей. Еще совсем недавно он их видел… Видимо, она приходила, когда его не было дома (у нее свой ключ) и все забрала, отрезав тем самым путь к примирению. Внутри что-то оборвалось.

– Ты Кретин Кретинович Кретинов, – сказала Наташка. – Ты дал ясно понять, чтоб она убиралась из твоей жизни. Ты ее бросил, ты и первый шаг делай. Да простит она, не переживай. Все будет проще, чем ты думаешь.

Не поехал. Три дня ушло на самоедство, винил себя, раскаивался, ничего не предпринимая. Однажды припомнил Новый год, когда явился к Вере домой, увел ее… Всегда поступал решительно и выигрывал. К черту условности, сейчас распахнет двери их квартиры, сгребет Верку в охапку (никаких слов) и – в машину, домой. Потом попросит прощения, скажет, что любит ее, если это так важно, и… Он так скучал по ней…

Сергей проехал остановку. Назад возвращался пешком, от накативших событий кругом шла голова, ныла до тошноты. Усталость сковывала тело, а ноги чеканили по асфальту: Лора… Наташка… Олег… Вера…

За дверью стояла тишина. Соседи толком ничего не рассказали, мол, их давно не видно, может, уехали. Куда? Кто их знает, пропали, и все. Странно, обычно на одном конце города произошло событие, а на другом через час готово толкование. Здесь же соседи, связанные одним общим подъездом, и ничего общего.

– Здравствуйте, это Сергей, – позвонил он Лиде.

Она повесила трубку. Что за черт! Утром он стоял у бюро. Вот и Лида… Сергей перегородил ей дорогу.

– Где Вера? – начал без расшаркивания.

– Я опаздываю.

– Где Вера?

– Оставьте меня.

– Лида, вы ведете себя странно, я имею право…

– Отвали! Пошел вон, я тебе сказала!

Сергей остолбенел. Лида смотрела на него с ненавистью.

– Да в чем дело?

– Ты еще спрашиваешь? Мразь! Убирайся! И больше не подходи ко мне ближе километра, понял? А если подойдешь, я тебе такое устрою, папочка не поможет.

– Хорошо, к вам не подойду. Мне нужна Вера. Мне нужно с ней поговорить. Вы не можете распоряжаться…

– Поздно хватился. Уйди, ублюдок, или я за себя не ручаюсь. Вы меня все достали. Новые люди! Аморальные скоты! Вера тебе нужна? Уехала Вера.

– Адрес, дай адрес, куда уехала, – схватил ее за плечи Сергей.

Лида ударила его по рукам, пробежала несколько шагов к зданию, остановилась и, повернувшись к нему, со злостью и слезами крикнула:

– Нету Веры. Умерла она. Из-за тебя, гаденыш! Умерла!

Прохожие приостанавливались, интересно ведь посмотреть, из-за чего скандалит интеллигентная парочка. Минуту Лида наблюдала за Сергеем, медленно двигаясь спиной к бюро.

Как ни странно, но Сергей поверил, поверил безоговорочно. Надо признать, Лида была убедительна, особенно слезы, непонятно только, зачем ей нужен был обман. А у Сергея шестое чувство не сработало. Зато активно включилось самосохранение: не думать! забыть! вычеркнуть из подсознания вину! Эмоции давил спиртным. Днем работал с остервенением, а вечером напивался до одури, напивался в компаниях и один. Появился вкус к опасности. Начал подбрасывать отцу идеи, приводившие папу в шок, но успешно воплощаемые. Когда сделки заканчивались благополучно, сладкое чувство удовлетворения ласкало душу, а деньги компенсировали скуку.

Как-то раз, делая в шкафах ревизию и выбрасывая ненужные вещи, бросил на пол летний пиджак (в этом пиджаке он бродил по Парижу, а все, что напоминало Веру, выбрасывалось). Внимание привлек неестественный стук. Сергей обшарил карманы и в одном обнаружил ключи со знакомым брелоком. В памяти снова воскресли воспоминания, а с ними раскаяние разрывало душу на части. Ключи Вера бросила в пиджак, видимо, когда забирала вещи. Ее нет, а он есть, он толкнул ее в могилу, чувствовал – его вина.

Мама с ужасом восприняла перемену в сыне. Стал грубым, циничным, угрюмым, менял женщин, что иногда сопровождалось скандалами, о пьянстве и говорить нечего. Сыну нужна помощь. Притащила мама психолога прямо к сыну в офис, и что? Сережа выставил обоих самым неделикатным способом: вытолкал в шею психолога на глазах подчиненных вместе с мамой. Она сгорала от стыда.

Вечером оба родителя осчастливили сына визитом. Он слушал их молча, гладил, держа на коленях, своего мерзкого и дикого кота. Потом, не говоря ни слова, ушел в другую комнату, уселся перед телевизором. Павел Сергеевич никогда не повышал голос на членов семьи, а тут… сорвался. Сергей же вел себя так, будто один в комнате, то есть никак. Стоило отцу сделать паузу после десятиминутной тирады обвинений и взываний к разуму, чтобы перевести дух, как сын совершенно ровным голосом сказал:

– Прошу не вмешиваться в мою личную жизнь.

Мама, женщина умная и практичная, не могла не заметить, что такая неблагоприятная перемена произошла после разрыва с Верой. Подробностей оба родителя не знали, ей Вера никогда не нравилась, но на данный момент нужно вернуть сына к нормальному состоянию, она отчаянно взмолилась:

– Боже мой, Сережа! Если тебе плохо без Веры, мы не возражаем, живите.

Этого не следовало делать. Столько потрачено сил на «забыть»… Сергей вскочил взбешенный (они даже попятились) и с пеной на губах яростно бросил:

– Не смей напоминать о ней, не смей! Это ты! Ты этого хотела, получай! И оставь меня, наконец, в покое! Оба оставьте!

Снова сел, направив взгляд на экран, где диктор громко давал советы по осенним работам на дачных участках. Родители постояли некоторое время, затем ушли, не понимая обвинений. Надежда Михайловна по дороге плакала, сетовала, что слишком любили сына, а он вырос черствым и жестоким, муж утешал:

– Надюша, успокойся, время лечит, все пройдет, переболеет.

Они оставили его в покое.

До нынешней пятницы, когда Сергей увидел Лору по телевизору, жизнь текла хоть и однообразно, зато спокойно. За каких-то три дня в жизни образовался полный хаос: три подряд смерти и живая, невредимая Вера. Тут свихнешься. Открыв дверь квартиры, он носом учуял запах приготовленной еды. Ирина. Хотел уйти. Не успел, она вышла навстречу.

– Сережа, как ты долго. Мой руки, будем обедать.

Ирина убрала квартиру, приготовила обед. Ведет себя, как жена, видно, надолго решила обосноваться. Что за бабы! Не успеют переспать, сразу устраивают демонстративный показ своих кастрюле-пылесосных достоинств. Он кинул в рот таблетку, запил водой и опустил глаза в тарелку с супом. Кусок не лез в горло, хотя сосало под ложечкой.

– Да, так что там с Олегом?

– Олег?.. Самоубийство, – устало ответил Сергей.

– Да что ты?! Какой ужас! Кто бы мог подумать! И что теперь? У твоего отца будет масса неприятностей?

Он пожал плечами. Неужели не понимает, что ей лучше уйти? Он хочет быть один. «Господи, помоги от нее избавиться», – взмолился про себя.

– Ира… я что-то не хочу есть. Страшно болит голова. Спасибо.

Лежал не двигаясь, будто спит. Ирина ходила на цыпочках, видимо, собиралась. Хлопнула входная дверь – ушла. Сергей развалился свободнее, с облегчением вздохнув. Голова начинала тонуть в забытьи, но вдруг что-то внутри встряхивало, и Сергей снова лежал без сна, прислушиваясь, как в груди испуганно трепещет его душа.