Голодная бездна - Карина Демина

– Постоянно теряю, – пожаловался он. – Знаете… а у нас с вами много общего. Я вот тоже не люблю назойливых людей. Но сами понимаете, порой приходится переступать рамки… профессия требует…

Тельма молчала.

– Я, к слову, тоже не всегда был состоятелен… сирота… и все, чего добился, я добился собственным трудом, пусть не все способны этот труд оценить.

А табак был хорош. Терпкий. Со сладковатым ароматом, с толикой перчинки и шоколада. Знакомый сорт, и память услужливо подсказала: именно такой предпочитал Тедди, мамин агент. А вот мистер Найтли покупал самый дешевый, кислый.

Он жив еще, не табак, а мистер Найтли.

И обретается по прежнему адресу, хотя давно мог бы переселиться на Остров. Он известен, если не сказать – знаменит. Захочет ли встретиться с Тельмой? Впрочем, она сама еще не решила, нужна ли ей подобная встреча.

– Правда, с приютом мне повезло. Дар открылся рано… – Джаннер выразительно замолчал, позволяя Тельме оценить степень своей информированности.

Значит, личное дело читал. Или краткую справку. И кто сдал? Кто-нибудь. Управление большое, и помимо Мэйнфорда в нем изрядно народу.

– Вы были лучшей в выпуске. Первый уровень. Огромный потенциал. Огромный выбор… и вдруг затрапезный полицейский участок. Почему?

– Хочу нести пользу людям, – Тельма стряхнула воду с рукава.

Свитер промок.

И майка под ним. И хорошо, если Сандра уже вернулась. Она посочувствует и нальет чаю, поставит на стол банку с липовым медом, а главное, станет говорить, о всякой ерунде щебетать, но ее щебет согреет Тельму лучше чая с медом.

Она обещала Сандре купить муки, но бакалея наверняка закрыта… еще сахару бы надо, и чаю с полфунта, потому как закончился. Значит, выйти придется за две остановки от дома, там на углу супермаркет, который работает до полуночи. Цены, конечно, завышены, но Тельма сама виновата.

– Знаете… в вашем личном деле многое… непонятно. – Джаннер выбросил сигарету. – Отец неизвестен… мать – некая Нэнси Н., эмигрантка последней волны…

Он вновь замолчал, уставился. Думает, зацепить ее взглядом? Забавно… нет, репортер его уровня на многое способен, но… и вправду смешно.

– Вам было девять, когда она умерла… печально…

Печали он не чувствовал, вообще ничего не чувствовал, любопытство и то было вялым. Она, Тельма, Джаннеру сама по себе была не интересна.

– Наверное, тяжело вот так. Вы были слишком взрослой, чтобы забыть прошлое, приспособиться…

Теперь он говорил мягко, и если бы Тельма была обыкновенным человеком, наверное, приняла бы мягкость за сочувствие.

Понимание.

Понимающим людям хочется открыться.

Это не воздействие, не то, во всяком случае, воздействие, которое можно отнести к разряду запрещенных. Джаннер знает закон и не намерен его нарушать, не ради девочки-Тельмы, слишком молодой и глупой по его мнению, чтобы увидеть правду.

– Вы много болели… несколько раз едва не погибли… как вам удалось уцелеть на Джан-хилл? Та история с черной лихорадкой в свое время наделала шуму…

– Что вам нужно?

– Информация. – Джаннер вытащил еще одну сигарету. – Будете?

– Нет.

– Как хотите. У вас именно тогда дар проявился? Будем считать, что тогда… и вы попали в школу. После Джан-хилл, наверное, она показалась раем. И вы чувствовали благодарность к людям, которые сочли вас этого рая достойной, а все последующие годы в вас эту благодарность старательно взращивали…

Интересно, неужели он сам не замечает, сколь самолюбив?

Самоуверен?

Глуп?

– И ваш якобы добровольный выбор… скажите, на него повлияла директор школы? Не напрямую, полагаю, но она вложила в вашу голову мысль о долге перед обществом? О том, что долг этот надлежит отдавать именно здесь?

Он взмахнул рукой, рассекая пелену дождя.

– Вы знали, что она – родная сестра вашего непосредственного начальника? И что без ее помощи он никогда бы не получил специалиста вашего уровня. Лучшее, на что мог бы рассчитывать Мэйнфорд – середнячок с задатками, а то и вовсе… заявок всегда больше, чем свободных чтецов. Вас использовали, Тельма…

– Спасибо, что открыли мне глаза. – Она не стала скрывать издевку. – И что дальше? Я должна разочароваться во всем? Разозлиться? И проникнуться благодарностью к единственному человеку, который был со мной честен?

– Неплохо бы. – Джаннер вовсе не выглядел смущенным или разочарованным. – Но я рассчитывал не столько на благодарность, сколько на взаимовыгодное сотрудничество.

– Зря.

– Подумайте. – Он осклабился и подвинулся еще ближе. – У меня много знакомых. Я могу помочь вам устроиться в городе, неплохо устроиться. Переберетесь из того клоповника, в котором ныне обитаете в приличную квартиру. Одежды себе прикупите. Да и деньги лишними не будут…

– Уходите.

– Слишком честны? Или горды? Зря. Гордость еще никому не помогала в жизни. Надо быть гибче…

Тельма встала.

Хотела встать, но Джаннер вцепился в руку, стиснул, показывая, насколько он сильнее…

– Мы еще не закончили, милая девочка…

– Отпустите.

– Отпущу, конечно, отпущу, но… дорогая, подумайте хорошенько. Со мной лучше дружить. В противном случае, я могу крепко испортить жизнь. А мне бы не хотелось доставлять неприятности такой… милой особе.

Его лицо – белое пятно.

Нос.

Рот искривившийся. Джаннер еще что-то говорит, брызжа слюной… а Тельма смотрит в глаза. Какие они у него… глубоко запавшие, будто кто-то взял и вдавил глазные яблоки в череп Джаннера. И зрачки дрожат пламенем свечи…

– …у тебя ведь есть тайна? У всех есть тайны…

…от этой свечи пахнет травкой, отчетливо так, терпко…

– У меня на тайны особый нюх…

…травка нюх отбивает напрочь, но Джаннеру все равно. Он счастлив…

– …девочка, которая попала в приют взрослой… кто-то хорошенько подчистил твое личное дело…

…Тельма не знала, кто именно, но была искренне благодарна этому человеку, который проделал за нее ее же работу.

– …но кое-что упустили… убрали копию твоей метрики, потерялась якобы… фамилия матери неизвестна, однако по логике ты должна была ее помнить…

…Нюрхард. Нэнси Нюрхард, слишком неблагозвучно для Бельвери-стрит.

– …тогда почему ее не восстановили с твоих слов? А свидетельство о смерти? Копия протокола? Направление? Все бумаги вдруг исчезли… куда?

Тельме тоже хотелось это знать.

– Тебя спрятали, деточка… от кого? Но убрали не все, далеко не все… к примеру, остался акт приемки твоих личных вещей… интересная бумага… чулки из альвийского шелка… нижняя рубашка из него же… домашнее платье с меткой «Альхаро»… ты знаешь, сколько стоит такое платье?