Идеальный расчет - Марьяна Брай

– Уважаемые коры, моя жена все это знает, и мы работаем вместе, так что, вам не о чем беспокоиться, - выпалил Филипп, словно боясь продолжения разговора на тему женских прав. – Полка готова, кора Фауста. Если вы решили-таки заказать ширму и остальные корзины у моей жены, думаю, через неделю они будут готовы, - с этими словами Филипп снял рабочий свободный жакет, что был размеров на пять, наверное, больше, чем нужно, но хорошо прикрывал от пыли чистую рубашку, и надел свой щегольской, приталенный.

– Если вы не против, молодые люди, то через неделю, после посещения Фаусты, заедете к нам? – вдруг начала одна из подруг. – Вот адрес. Думаю, моей снохе понравится то, что вы сделаете для нас. Она мечтает отделить часть кухни, и мы никак не можем придумать – как потом уместить все на двух кухоньках. Да и ширму… честно говоря, я тоже захотела такую.

– Обязательно, кора… - Филипп принял от нее записку с адресом и вопросительно глянул на нее.

– Кора Стефана, - добавила пожилая дама, и мы попрощались.

Фауста передала деньги Филиппу прямо возле порога, как только мы скрылись от глаз ее подруг. Муж помог мне устроиться в коляске, запрыгнул сам и наклонившись прошептал:

– Я покажу тебе королевский дворец! Я обещал Мэри. А потом мы должны заехать в харчевню на дороге, где накормлю тебя самыми вкусными пирогами из оленя, - он произнес это так, словно обещал мне самые дорогие и редкие приключения. Ладно, не станем разочаровывать парня. Пусть поиграет в джентльмена!

Пол часа по городу, потом дорога сквозь лес, что, скорее, походил на парк, и мы на месте – в сотне метров от прекрасного кованого забора, за которым я увидела что-то похожее на целый городок, примостившийся на склоне. Двухэтажное здание с аркой, под которой, скорее всего, проезжают кареты, за ним ряд высоких дубов, немного скрывающие окна четырехэтажного дворца. Он был построен с размахом, и тот, кто его планировал, хотел, чтобы в нем было что-то от замка. Башенки по углам хорошо выполняли свою миссию.

– Да уж, королева явно любит роскошь, - на выдохе прошипела я.

– Я бы сказал – она живет ею, дорогая, - хмыкнул Филипп.

– А на той стороне взгорья? – указала я на обратную сторону дворца, которая нам была недоступна для просмотра.

– Река, и ее крутой берег является задней стеной резиденции. Но это здание, как ты заметила, не крайнее, за ним еще несколько корпусов. То, что многие принимают за сам дворец, является лишь его стеной. По сути, это огромная крепость, в которой можно держать осаду больше года. Больше ни одно королевство не может себе этого позволить.

– Из рассказа Мэри я поняла, что нынешняя королева – лишь опекун настоящей королевы, принцессы Аурлики, - задумчиво спросила я Филиппа.

– Да, но эту тему лучше ни с кем не обсуждать, милая. Горожане боятся любого шороха. Любая сплетня может привести на эшафот, - с его лица слетела улыбка, и я поняла, насколько это серьезно.

– Судя по тому, как серьезно говорит об этом Мэри, даже она в свои шесть лет прекрасно все понимает.

– Да, они знают, как себя вести. Мы много сил приложили для этого. Наши дети сильно отличаются от остальных, Полка, и мне сейчас очень страшно оттого, что ты не помнишь самого важного. Надеюсь, ты не разыгрываешь меня, - он опустил голову и осторожно осмотрелся, когда мы проезжали мимо края ограждения. Сейчас витая изгородь уходила в глубь сада-леса, к реке.

– Здесь не до розыгрышей, Филипп. Ты не представляешь, как страшно мне от всех этих ваших тайн, да и сам факт, что у меня есть муж и дети… Знаешь ли…

– Но ты вдруг научилась тому, о чем раньше и не знала, и с детьми себя ведешь совсем иначе. Я не говорю о себе.

– Давно мы женаты? – спросила я, раз уж сегодня мой муженек такой разговорчивый.

– Почти семь лет…

– Сколько мне лет, Фил? – перебила я его.

– Двадцать четыре. Исполнилось весной.

– Но Гарри… Гарри больше десяти?

– Гарри одиннадцать. И об этом мы пока не можем с тобой говорить. Доверься мне, прошу тебя, и со временем, как только я пойму, что ты не навредишь детям и самой себе, я все расскажу. Еще не время, - лошадь свернула в ближайшую аллею, что вела к городу, и теперь он стал менее скован, но приложил палец к губам, давая понять, что здесь за каждым деревом могут быть уши.

– Сколько лет тебе? – не унималась я, раз уж возникла такая возможность, и мы были одни.

– Двадцать восемь. И нет, я не был женат до тебя, как и ты до меня. И у нас нет родителей. Ни у тебя, ни у меня!

– Очень интересно…

После аллеи началась окраина города, и Филипп, подъехав к низенькому домишке, подмигнул мне и спрыгнул перед его дверьми. Привязал лошадь, постучал и вошел внутрь.

Обратно он вышел с огромной кипой газет, сгрузил их в ящик за моей спиной и вернулся обратно в домик. Так он вынес три огромные кипы:

– Думаю, твои корзины начали пользоваться спросом. Зря я так несерьезно отнесся к ним в прошлый раз. Да еще и твои методы окраски… Больше никто не знает о них?

– Я не уверена. Я откуда-то просто знаю, и все, - пространно ответила я, и мы выехали с улочки, видимо, на объездную дорогу, потому что больше по городу мы не ехали. Было жаль – мне понравилось рассматривать, как одеты люди, как оформлены домики.

Постоялый двор располагался прямо на дороге и здесь, скорее всего, жили приезжие купцы или те, кто проезжал мимо – груженые телеги, несколько колясок и просто лошади, привязанные за скобу на бревне, явно не собирались здесь ночевать.

Трехэтажное здание, в котором первый этаж занимала таверна, а два остальных – комнаты, где могли ночевать путники, показалось мне очень интересным. Дощатые стены сверху были украшены рейками, и это придавало некоей грации всему строению. Черепичная красная крыша хорошо сочеталась с коричневыми стенами и светлой каймой возле окон. Высокое крыльцо, что было объединено с верандой, опоясывающей лицевую часть и один торец строения, сейчас было занято тремя мужчинами, громко спорящими о чем-то. Но