Забытый роман - Шэрон Кендрик

— Все было идеально, — прошептала Мелисса.

— Правда? Ты хочешь сказать, что лучше уже быть не может? — поддразнил он ее.

— Такого я не говорила.

Она повернулась на бок, оперлась на локоть и посмотрела на короля. Первая ночь медового месяца всегда особенная. Именно в это время муж и жена обмениваются словами любви. Но между ними все было по-другому, — как правильно заметил Казимиро, они не следовали традициям. О какой любви может идти речь после тех нескольких исполненных страсти дней, которые стали просто отпуском от их обыденной жизни?

Мелисса искренне хотела открыться, признаться королю в своих чувствах, в своем желании любить его, но он бы не позволил ей. Он никогда не подпускал ее к себе. Неужели единственная возможная между ними близость — физическая?

— Всегда можно что-то улучшить, — прошептала она и призывно посмотрела на него. — Я думаю, мы могли бы попробовать прямо сейчас.

Казимиро радостно заворчал и поцеловал ямочку у основания ее шеи.

Глава 10

Утром следующего дня Мелисса, чувствуя себя несколько растерянной из-за того, что мало спала, встретила тетю Мэри, которая прибыла вместе с Беном. Малыш с радостным визгом устроился на руках у матери. Мелисса огорчилась при виде его, поняв, что не узнает ни одного предмета одежды. Она почувствовала себя оторванной от реальности.

— У мальчика целый гардероб новых вещей, — сказала тетя, когда они вошли в дом. — Боюсь, он вырастет из них раньше, чем успеет надеть каждую хотя бы раз. Но я надеюсь, они не пропадут, Мелисса, — добавила она с тревогой. — На свете так много детей, которым не хватает одежды.

В этот момент в комнату вошел Казимиро, и тетя Мэри присела в учтивом реверансе.

— Ты не должна кланяться Казимиро, — запротестовала Мелисса.

— Должна. И хочу, — твердо ответила та. — В понедельник я уже снова окажусь в Лондоне, в тесном проходе супермаркета, и буду гадать, не приснилось ли мне все это. Это просто элементарная вежливость и дань местной традиции.

— Да, Казимиро действительно очень верен традициям, — полушутливо заметила Мелисса.

— Несомненно. Кстати, знаете ли вы, Мэри, что ваша племянница не поклонилась мне, когда мы встретились в первый раз? Первое, что она мне сказала, было «Уходите», — сказал он.

Мелисса бросила на короля умоляющий взгляд, зная, что тетя Мэри сейчас улыбается, потому что принимает его слова за воспоминания влюбленного. Как далека она от реальности!

— Ма-ма-ма-ма! — закричал Бен, явно обиженный недостатком внимания, и схватил в кулачок прядь волос матери и стал тянуть.

— Поздоровайся с… отцом, — с трудом произнесла Мелисса и покраснела, поняв, как странно это звучит. Но что надо было сказать: с королем? с его величеством?

— Мне больше нравится «папа», — заметил Казимиро, будто прочитав ее мысли.

Папа. Такая мелочь. Но что-то в душе Мелиссы дрогнуло при звуках этого слова.

— Да, конечно, — пробормотала она.

Казимиро, вежливо улыбаясь, повернулся к Мэри:

— Надеюсь, вы пообедаете с нами?

— Извините, но нет, — ответила она. — Я улетаю домой сегодня же вечером — не могу так просто пропустить рабочий день.

Мелисса обняла тетю и, пожелав ей счастливого пути, стала наблюдать, как автомобиль, подняв тучу пыли, увозит почти единственного родного ей человека. Пытаясь скрыть слезы, она обернулась и увидела Казимиро. Он задумчиво смотрел на нее.

— Она может приезжать и гостить у нас когда захочет, — мягко произнес он.

— К сожалению, она не любит летать.

— Ради вас с Беном полюбит.

Мелисса кивнула.

— Вероятно, — сказала она спокойно.

Она наконец осознала, в каких тесных рамках ей придется отныне жить и как она будет к этому привыкать.

Казимиро посмотрел на сына — янтарные глаза, чуть светлее, чем его собственные, внимательно изучали его, и король вдруг осознал, что маленькие дети не испытывают никакого почтения к чинам и званиям. Им важен сам человек, а не положение, которое он занимает. Казимиро понимал, что должен был научиться правильно общаться с сыном, привыкнуть к нему и полюбить.

«Эти крохотные ручки и ножки… Неужели когда-нибудь этот малыш станет одного со мной роста? В это трудно поверить», — подумал он.

— Бен умеет плавать? — вдруг спросил он.

— Конечно нет. Он еще слишком мал, — с улыбкой ответила Мелисса.

— Тогда я научу его.

Ее протесты по поводу того, что это слишком рано делать в год и месяц, не подействовали на Казимиро. Глядя, как Бен плещется в огромном бассейне, а отец поддерживает его, Мелисса не могла погасить в глубине души лучик надежды. Именно об этом она мечтала столько раз. Возможно, король узнает и полюбит сына и наконец станет доступнее, сердце его оттает, а маска отчуждения разлетится вдребезги под напором ее чувств.

Когда они впервые вместе сели за стол, Мелисса немного нервничала. Бен вел себя идеально, утомленный плаванием и удивленный присутствием нового человека. Малыш послушно съел все до последней крошки, заставив мать засиять от гордости.

После ужина Казимиро, к удивлению Мелиссы, даже предложил помочь выкупать сына перед сном, и она с горько-сладостным удовольствием наблюдала, как он поливал головку ребенка из пластмассового кувшинчика. Она подумала, каким обыкновенным сейчас кажется король Заффиринтоса. Впервые в жизни Мелисса ухаживала за малышом не в одиночестве. «Как все-таки хорошо, когда рядом есть человек, которому можно довериться», — подумала она.

Каждый вечер она, охваченная робостью, ждала возвращения мужа из комнаты Бена после того, как он читал ему на ночь очередную сказку.

Однажды они сидели перед накрытым столом, и Казимиро заметил, что Мелисса задумалась, так и не донеся бокал с шампанским до губ.

— Кажется, ты не хочешь это допивать, — заметил он, забирая бокал из ее руки.

— Нет, не очень, — устало призналась она.

— Тогда пойдем в постель.

— Мы не можем всякий раз отказываться от ужина.

— Мы можем делать что хотим.

— Нет, Казимиро, — твердо произнесла она. — Не можем. Повар так старается, готовит специальные блюда для медового месяца. Давай сегодня поужинаем, а только потом пойдем в спальню.

Он приподнял брови в шутливом удивлении:

— Ты что, командуешь мной, Мелисса?

— Нет. Я просто считаю, что это правильно.

Казимиро рассмеялся ее смелому замечанию — он не привык, чтобы ему противоречил кто бы то ни было, тем более женщина.

Он не мог не заметить, что все служащие бросают на Мелиссу восхищенные взгляды, и подумал, что, возможно, она была права, настояв на своем.