Изгои (ЛП) - Кин Брайан

- Не знаю, о чем ты там болтала, - сказал Мэтью, глядя на нее сверху вниз, - но если произошел несчастный случай и Шонетт и остальные пострадали, то это только облегчает дело. Это подтверждает, что я на верном пути. Ведь это должно быть знаком, верно? Что кто-то наверху смотрит на мою работу и находит мое дело правым?

Роберте вдруг очень захотелось спать. Воздух вокруг нее стал холоднее, хотя она больше не чувствовала ни дождя, ни ветра. Дрожа, она перевернулась на живот и закрыла глаза.

Последнее, что она почувствовала, была нога Мэтью на ее затылке, вдавливающая ее лицо все глубже в грязь. Давление усиливалось. Роберта пыталась сделать последний вдох...

...и не смогла.

Ветер завывал.

Глубоко в джунглях что-то вторило ему.

Глава 13

Когда Шонетт пришла в сознание, глубокое разочарование постигло ее. Ей снились ее дети, Моника и Дарнелл. Они втроем сидели вокруг маленького столика во время завтрака на кухне в ее квартире. По радио пела Алисия Кис, на заднем плане работал телевизор; синоптики обещали только солнце. Шонетт одевалась на работу и уговаривала детей поторопиться, иначе они опоздают в школу. Моника и Дарнелл жаловались, что она купила обычные хлопья, а не те, что им нравились, а она сказала им, что когда она выиграет миллион долларов в "Изгоях", они смогут есть свои любимые хлопья каждый день до конца жизни, если захотят. Когда она выиграет, больше не будет никаких непатентованных марок, двойных смен и вырезания купонов. Дети зааплодировали. Затем они обняли ее и ушли в школу. Во сне они были теплыми и мягкими, и она чувствовала их знакомый запах. Она вздохнула, чувствуя себя утешенной и сильной.

Это был хороший сон.

Безопасный.

Медленно пошевелившись, она открыла глаза, пытаясь вспомнить, что произошло. Дождь струился по ее глазам, а конечности онемели. Моргая, она в замешательстве огляделась вокруг. Мир был темным, холодным и перевернутым. Молнии и клубящиеся черные тучи неслись по земле, а грязь и корни деревьев покрывали небо. Она почувствовала, что движется, но ноги, похоже, не работали. Действительно, что-то крепко схватило ее за лодыжки, удерживая ступни и ноги вместе. Прежде чем она успела среагировать, ее грубо толкнули, и она ударилась головой о что-то мокрое и пушистое. Пленница попыталась вскрикнуть, и тут до нее донеслось зловоние - кислый, мускусный запах, как от маринованного мяса в стадии протухания. Она отвернула голову.

В темноте что-то зарычало.

Страх полностью сковал Шонетт. Она поняла, что ее несут через джунгли, перекинув через чье-то волосатое плечо. Она начала бороться, и ее похититель снова зарычал - глубоко и гортанно. Острые когти впились ей в ногу.

Затем нахлынули воспоминания, и Шонетт закричала.

Она вспомнила растерзанные куски сырого мяса, которые когда-то принадлежали Ричарду, и разорванные и окровавленные остатки его шорт. Она вспомнила, как из джунглей вырвалась группа монстров и окружила их, вопя и рыча, нападая с острыми когтями и нанося сильные удары. Она вспомнила зловоние и шум. Она вспомнила кричащего Райана, от которого осталась только половина лица, корчащегося, когда одно из чудовищ накинулось на него и разорвало его живот своими черными когтями. Затем оно зарылось в его живот своими волосатыми, удлиненными руками, вытаскивая внутренности из зияющей раны и пожирая их с явным наслаждением, а бедный Райан беззвучно бился, его глаза закатились, его крики хрипели через дыру в лице, а кровь пузырилась вокруг него. Последнее, что она помнила - это как Роберта убегает в ночь, поглощенная ливнем и преследуемая несколькими воющими, улюлюкающими существами, даже когда одно из них повалило Шонетт на землю и вскочило на нее. Она помнила его вес, давящий на нее.

Потом все стало черным, и она вернулась домой к своим детям.

А теперь она снова вернулась в кошмар.

Шонетт ударилась головой о камень. Она поняла, насколько близко к земле она находится, а затем вспомнила, насколько невысокими были существа. Ее волосы были грязными и покрыты листьями и ветками. Очевидно, они волочились по земле, пока она была без сознания. Она попыталась повернуться. В ответ на ее усилия когти глубоко вонзились в кожу. Стиснув зубы, Шонетт раскачивала головой вперед-назад. Ее волосы шлепали по земле с влажным чавкающим звуком. Она била кулаками по мохнатой спине своего похитителя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Отпусти меня, ублюдок!

Существо остановилось, хрюкая от ее ударов.

- Правильно. Отпусти меня, сукин сын.

Хватка существа изменилась, и Шонетт почувствовала, как обе его руки обхватили ее лодыжки и крепко сжали. Она закричала снова, так громко, что почувствовала, как что-то рвется у нее в горле. Ее крик превратился в слабый хрип.

Невероятно, но мерзость рассмеялась.

Она попыталась освободиться, но не успела - чудовище сорвало ее с плеча и подбросило в воздух, все еще держа за лодыжки. Ее волосы разметались по плечам, а руки беспомощно мотались.

Крик Шонетт оборвался, когда она ударилась головой о массивный, шишковатый ствол дерева.

Перевернутый мир снова стал черным.

Шонетт вернулась в свой сон, но на этот раз она оказалась одна.

В своих снах она все еще могла кричать.

Глава 14

Бормоча проклятия и ругательства под нос, Стюарт бодро шагал по тропе. Его ноги хлюпали в грязи, и с каждым шагом холодная вода просачивалась в ботинки. Ветер хлестал его, толкал назад и мешал идти вперед. Ему приходилось постоянно моргать от дождя и откидывать мокрые волосы с лица, но ни то, ни другое не помогало. Видимость была почти нулевая, за исключением коротких вспышек молний, и он шел осторожно, прекрасно понимая, что с ним может случиться, если он сойдет с тропы. Какой бы опасной и глупой (он признался себе в этом сейчас) ни была эта спасательная операция, сбиться с пути в джунглях было бы еще хуже.

- О чем, черт возьми, я думал?

Гром насмехался над ним - глубокий, рокочущий хохот, который эхом разнесся по острову, сотрясая саму землю. Стюарт сделал паузу и погрозил небу пальцем.

- Пошел ты, ""Иван"".

Он пошел дальше. Время от времени он из ладоней делал рупор и звал Марка, Джесси и пропавших участников, но у него было мало надежды на то, что они смогут его услышать. Ему хотелось иметь бы фонарик, горн или даже сигнальную ракету - все, что позволило бы ему дать знать о своем присутствии, но все, что у него было с собой - это спутниковый телефон. Все остальное было в его каюте на борту судна.

Корабль... Он фыркнул, покачав головой. Почему он бродит здесь посреди гребаного циклона, в то время как этот напыщенный мудак Роланд и все остальные, кто работал на шоу, могли оставаться в безопасности на борту корабля? У него было старшинство, черт побери. Кто-то другой должен быть здесь - оператор, или врач, или гребаный стажер. Не он. Он должен сейчас сидеть в монтажной, в тепле и сухости, пить бесконечные чашки горячего кофе, сортируя необработанные кадры и собирая воедино что-то пригодное для использования, что-то, что будет держать зрителей в напряжении, а рейтинги высокими. Это была его работа. Но не это. Это было дерьмо, и когда эта буря закончится, кто-то об этом узнает.

Он был рад, что не взял с собой камеру. Он оставил ее в базовом лагере и, насколько Стюарту было известно, эта чертова штука могла уплыть в океан.

Он все еще был в ярости, когда наткнулся на поваленное дерево. Оно переломилось пополам, и верхняя часть лежала поперек тропы, фактически преграждая ему путь. Вместо того чтобы обойти его и продираться через запутанные заросли, Стюарт перелез через ствол, опираясь на него одной ногой, затем другой. Спустившись на другую сторону, он поскользнулся и упал, растянувшись на спине. Холодная вода и грязь хлынули под одежду и в рот. Стюарт застонал, отплевываясь. Это было самое неприятное ощущение, которое он когда-либо испытывал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})