Стиратели памяти - Даррен Симпсон

Словно осенённый внезапной мыслью, Сиз заёрзал на скамейке и отодвинулся подальше от Циана.

– Эй! Это твой грипп? Может, ты всё ещё заразный?

Циан не ответил. Он снова оглянулся через плечо и заметил санитара, наблюдавшего за ними через окно Убежища. Достав из сумки книгу, Циан сделал вид, что читает.

Не осталось никаких сомнений: Жонкиль тут нет, и о ней все позабыли.

Доза девятнадцатая. Грусть и тревога

На следующий день Циан во весь опор мчался по дюнам. У него была назначена встреча.

Впереди выросли китовые кости. Огромные рёбра торчали вверх, поддерживая гигантскую цепочку позвонков. А на самой вершине виднелся маленький силуэт: Руби, балансируя раскинутыми в сторону руками, подпрыгивала на одной ноге, чётко вырисовываясь на фоне бледнеющего неба.

От этого зрелища сердце Циана учащённо забилось. Стремясь как можно быстрее добраться до Руби, он разгонял квадроцикл, пока не выжал из него всю возможную скорость.

Пока Руби спускалась, прыгая по жёлтым китовым рёбрам, Циан затормозил возле скелета и соскочил с сиденья. Вскоре Руби уже была рядом с ним, легко подпрыгивая и перескакивая с одной ноги на другую.

– Эй, мистер Большой Секрет, что тебя задержало? Я жду уже целую вечность.

Циан повесил защитные очки на руль.

– Спасибо, что пришла.

– «Будь в китовых костях», – процитировала Руби низким хрипловатым голосом. – «Одна. Никому не говори».

Она подвигала бровями и расхохоталась.

– Именно это ты прошептал мне в столовой. Как-то банально, тебе не кажется? Что за шпионские игры? – С наигранной тревогой она огляделась по сторонам и выпучила глаза. – О-о! За нами следят?

– Надеюсь, что нет. Пошли в рёбра.

Руби проскочила через распахнутую пасть кита. Циан пошёл следом, на ходу осматривая пустынный пейзаж. Вокруг никого не было. Он видел только далёкую бухту, мерцающие солью ржавые остовы кораблей, пучки жёсткой травы и бесконечный песок.

Пройдя сквозь китовые челюсти, Циан прямиком двинулся к ребру, на котором нашёл сообщение. Он присел на корточки, стряхивая песок, но буквы исчезли. Циан провёл пальцами по нижней части ребра и нащупал участок, более гладкий, чем остальная часть кости. Кто-то отшлифовал его, стерев послание.

Руби поддёрнула свои синие брюки и села, обхватив колени руками.

– В чём дело?

– Ищу кое-что.

– «Кое-что» – это что?

Циан покачал головой и оставил ребро в покое.

– То, что кто-то решил уничтожить.

Он устроился в песчаной канавке напротив Руби и снова огляделся, прежде чем заговорить.

– Сиз не пытался увязаться за тобой?

Руби посмотрела на него озадаченно, но тут же её улыбка вернулась.

– Я сказала ему, что он неважно выглядит. Возможно, подхватил какой-нибудь грипп. Он так перетрухнул, как будто вот-вот помрёт. Или типа того. Помчался искать доктора Хейвена.

Плечи Циана поникли.

– Ещё недавно мне это показалось бы смешным.

– Это и есть смешно. Сиз – сам себе злейший враг. Сам с собой всё это творит.

– Может, и нет.

– О чём ты?

Циан не ответил. Порывшись в сумке, он вытащил пригоршню таблеток. Руби уставилась на них.

– Это ж лекарства, которые надо принимать за обедом!

Циан кивнул.

– И почему они здесь?

– Потому что я их не принимал, а прятал. Потихоньку. Я не пил никаких таблеток с тех пор, как вышел из медицинского отделения.

У Руби отвисла челюсть.

– Ты с ума сошёл? А что… А как же лечение? Этак ты, чего доброго, можешь… что-нибудь вспомнить!

Циан вырыл ямку в песке и принялся закапывать таблетки.

– А вдруг вспоминать – это не так уж и плохо? – сказал он.

– Что?!

Он увидел, как Руби отодвигается. В конце концов, девушка упёрлась спиной в китовое ребро. Её рука потянулась к карману, и Циан вскинул ладонь.

– Пожалуйста, Руби, не трогай медальон. Просто выслушай меня, ладно? Мне нужно кое-что тебе показать. Если потом ты захочешь вызвать санитаров – вызовешь. Но позволь я сперва покажу. Тебе действительно нужно это увидеть.

Взгляд Руби был прикован к Циану, и её рука, хоть и медленно, продолжала двигаться.

– Пожалуйста, – повторил Циан, молитвенно сложив ладони вместе. – Я не собираюсь говорить о своём прошлом. Я и не смог бы – я ничего о нём не знаю. Но я знаю кое-что о настоящем и хочу рассказать тебе.

Рука Руби замерла.

– В каком смысле о настоящем? – Она огляделась вокруг, всматриваясь в щели между рёбрами. – О настоящем я и так всё знаю.

– Вообще-то не всё. – Циан глубоко вздохнул. – Пожалуйста, Руби, позволь кое-что тебе показать. А потом поступай как знаешь.

Руби покрепче вжалась в китовое ребро. Скрестив руки на груди, она некоторое время смотрела на Циана. Потом, наконец, сказала:

– И что же ты хочешь показать?

Циан бросил взгляд в сторону востока.

– Это на «Серенити». Поехали.

Припарковавшись на краю разлома, Циан и Руби направились вверх через машинные отделения «Серенити». Затем они прошли по коридорам с заплесневевшим ковром и наконец оказались перед каютой 7270.

Циан указал в дверной проём.

– Это там, внутри.

Руби насупилась, но вошла в каюту. Она обшарила взглядом сырой полумрак, осмотрела кровать и покрытое плесенью одеяло, покосилась на шторы и гниющую мебель.

– Вот, – сказал Циан. – Зеркало.

Руби подошла к туалетному столику. Циан видел, как она нахмурилась ещё сильнее, рассматривая четыре силуэта, нарисованные на стекле губной помадой. Он стоял рядом, слыша её бормотание.

– Это я. – Руби указала на портрет с закорючками вместо волос. – Это ты. Это Сиз. А это… это…

Она разглядывала красный помадный контур узкого лица с длинными волосами, разделёнными посередине пробором.

– Кто это?

– Её зовут Жонкиль, – прошептал Циан.

Брови Руби сошлись над переносицей.

– Я не знаю никакой Жонкиль. Она новенькая, что ли?

– Нет, старенькая. И она наш друг. Мой и твой.

Руби поджала губы и покачала головой.

– Но я не знаю никого по имени Жонкиль.

– Знаешь. Ты первая нарисовала это лицо на зеркале, а потом каждый из нас пририсовал своё. И Жонкиль тоже. Она была тут, с нами.

Руби, прищурившись, рассматривала линии губной помады.

– Нет. Я никогда не была в этой каюте. И ничего не рисовала.

– Тебя заставили забыть. Удалили воспоминания о Жонкиль – о всём том времени, когда она была в Убежище. Всем удалили. Кроме меня.

На губах Руби играла усмешка, но она – с нарастающим беспокойством – отступала от зеркала.

– Ты всё выдумываешь.

– Честное слово, нет! Жонкиль была нашей подругой. Мы тусовались вместе. Но с ней что-то пошло не так. Метод Леты навредил ей. Он опасен! Жонкиль… заболела. И тогда доктор Хейвен всем стёр воспоминания о ней. Чтобы пациенты жили как обычно и понятия не имели, что его методы несовершенны.

– Что за глупость? Лечение неопасно.

– Опасно! Метод не доработан. Это эксперимент. Доктор Хейвен использует нас – всех жителей – как подопытных крыс. Жонкиль пострадала. Все видели, как в столовой у неё случился какой-то срыв. Тогда санитары всех вырубили, чтобы доктор мог стереть наши воспоминания о ней.

– Пфф! – Руби склонила голову набок. Она пыталась улыбнуться, но Циан видел её напряжённое лицо и замешательство во взгляде. – Ладно, мистер Мелодрама. Если всё это правда, почему ты помнишь Жонкиль? Почему тебе не стёрли