Ява - Владимир Войновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всякое живое существо в знойный день ищет прохладу. Для ребят, не привыкших к жаре, было мучительно стоять на плацу под лучами палящего солнца.
— Делай… раз! — скомандовал младший сержант.
Левая нога под прямым углом поднята вверх. Левая рука оттянута назад. Правая рука согнута в локте и прижата к груди.
— Стоим! Ногу не опускаем! Рядовой Бадиков! Выше левую ногу. Так. Стоим. Рядовой Баринов! Левая рука не по швам, а отведена назад. Делай… два!
Руки и ноги в исходное положение. Стойка «Смирно».
— Делай… три!
Поменялось положение рук и ног. Стоять трудно. Пот струится ручьями, щекочет позвоночник. Тело гудит и чешется. Левая нога подкашивается. Правая нога предательски опускается.
— Держать ногу! Держать осанку! Яванский, не заваливаться. Ровно стой! Умник хренов! Стоим! Ещё десять секунд стоим. Дела-а-ай!.. четыре!
Руки и ноги в исходное положение. Стойка «Смирно».
— Пять минут перекур. Разойдись. Яванский, отставить. Кто не курит, тот работает. Смирно! Делай… раз!
Восемь ребят сидели в курилке. Они расположились в тени под кроной дерева. Благодать. Девятый продолжал стоять в позе «Раз». Валера вспомнил, что дома, когда без желания делал работу, он старался отключаться, думая о чём-то приятном. Почему бы и нет? Парень настроил мозги на нужную волну, его сознание переместилось куда-то далеко от плаца. Он думал о том, что ему в этот момент доставляло удовольствие. Валерка мысленно смотрел порнофильм, однажды частично просмотренный дома у однокашника из техникума. Стоять стало веселее. И левая нога не падала. Ей просто было нельзя упасть. Довольно щекотливая ситуация. Валерка дал себе слово об этом на строевой подготовке больше не думать.
— Молодец, Яванский! Красиво стоишь. Можешь стать в исходное положение.
— Не могу…, — Валерка искривил подобие улыбки.
— Что, значит, не могу?
— У меня… это. Ну…
— Что ну. Опять хернёй занимаешься? Делай… два!
— Не могу, товарищ младший сержант, — Валерка стоял и чуть не плакал. Поправляться при всех как-то не пристало. Стыдно. Да и ребята засмеют.
— Не подчиняться? Смирно!
Испытывать терпение сержанта дальше было нельзя. И он вытянулся по стойке смирно. Ширинка надулась и предательски выпирала. Разразился гомерический гогот девяти глоток. Пока товарищи смеялись, Валера поправился и встал «Смирно», как и было приказано. Его лицо ничего не выражало.
— Отставить смех! Становись! Продолжаем занятия по строевой подготовке. Выполняем упражнение…..
Пролетел второй день. Ночь прошла тихо. Только иногда из каптёрки доносились голоса пьяных сержантов, провожающих своего старшего товарища, выслужившего положенный срок.
Глава 22
Рапорт
На третий день службы учились мыть полы. В представлении многих, в том числе и «технических работников», то есть техничек, мыть полы — это значит развазюкать мокрой тряпкой грязь по углам. В армии полы так не моются. После умелых и заботливых солдатских рук полы блестят даже в темноте.
Изначально молодым доверили мыть лестничные пролеты. Каждый вооружился ведром с водой, щёткой и кусочком хозяйственного мыла. Лестничные пролёты со второго на первый этаж были разбиты на равные девять участков. Закипела работа.
В правую руку берётся щётка и кусочек мыла. Их смачивают в воде и круговыми движениями трут пол. Вода, мыло и щётка создают богатейшую пенку… Щётка во время трения из самых труднодоступных трещинок и ямочек своей щетиной выковыривает грязь. Натерев таким образом каменные ступеньки и площадки, приступают к самому ответственному — сбору пенки. Её собирают мокрыми тряпками. Затем полы протирают и начищают всё теми же тряпками. Пол сверкает чистотой. Но не спешите убирать «инструменты». В армии любая работа должна окончательно изнурять, а то, что это за служба? Махнул тряпкой — и всё? Не-е-ет! Весь анекдот начинается, когда полы высыхают. Оставшаяся в щёлках и трещинках пенка окрашивает мраморную лестницу в матово-белый, неприятный цвет. На лестничные пролёты выливается вода, смывающая остатки мыльной пенки. А внизу её вместе с водой стягивают тряпками в вёдра. К концу третьего часа работы достигается ожидаемый эффект. Зачем? А чтоб солдатам служба мёдом не казалась.
Когда взвод водителей выполнял именно эту ответственную задачу, отдавая почётный долг своей Родине, из казармы вышел дембель — старший сержант Дольский ехал домой. Его парадная форма была перекроена на манер парадки ВДВ. Лацканы кителя заглажены до пупка. Грудь прикрывала в чёрно-белую полоску тельняшка. Погоны перешиты на эполеты. Аксельбанты украшали левую половину кителя. Фуражка «отбита», отпарена и загнута, так что её передняя и задняя части чуть не соприкасались вверху, образуя подобие треуголки. Кокарда переливалась в лучах солнца и поражала своими масштабами. Сказать по правде, форма меняла все мыслимые и немыслимые представления о форменном обмундировании вообще. «Натюрморт» завершали сапоги. Они были укорочены до полусапожек. Распороты, расшиты и завязаны на белоснежные шнурочки. Все швы оторочены белым материалом. В руках дембеля был самодельный фанерный чемодан, отделанный медными и латунными пластинками.
— Ну, что, бойцы, порядок наводим?
— Так точно!
— Да-а-а! Чистота — залог здоровья! Как служится, бойцы?
— Нормально! Отлично! Хорошо!
— Молодцы!
— А сколько вам служить осталось, бойцы?
— Семьсот двадцать шесть дней, товарищ старший сержант!
— Счастливые. А я вот, понимаете, домой еду. Если бы вы знали, как я вам зави-и-ду-у-ую!
И дембель вялой походкой пошёл вниз. Он останавливался перед каждым новобранцем. Крепко жал на прощание мокрую руку и, по принятому обычаю, вручал дембельскую сигарету. Дойдя до последней ступеньки, он остановился, обводя взглядом всех присутствующих.
— Прощайте, ребята. Не поминайте лихом, — сказал и вышел на улицу.
У каждого новобранца «жаба» душила горло и сжимала грудь. С каким бы они удовольствием уехали сейчас домой. И не надо им ни этой формы, ни этого фарса. Просто домой.
Домывали лестницу и обедали молча. Каждый думал о своём и мечтал.
— Александер, что-то загрустила твоя молодёжь, — обратился сержант Толстый, который сегодня был дежурным по роте, к «улыбчивому». — Непорядок. Та-а-а-ак, что у нас по плану? Давай, наверное, продолжим с наведением порядка. Ребята ещё не знают, как моются деревянные полы.
— Отставить, сержант. Постройте взвод, — из канцелярии вышел командир роты.
— Взвод! Становись! Равняйсь! Смирно! Равнение на-право! Товарищ…
— Вольно! Замполит, ко мне.
— Товарищ…
— Вольно! — поморщившись, сказал майор. — Кто?
— Яванский…, — с прогибом доложил Дёмин.
— Яванский! — командир осматривал новобранцев.
— Я!
— Выйти из строя.
— Есть!
Валерка сделал, как учили, два строевых шага и развернулся на месте.
— Боец, ты, сколько служишь? — начал командир.
— Това….
— Отставить! Молчать! Солдат, тебе слова не давали. Стой и слушай, — голос командира то срывался на крик, то снова становился спокойным и монотонным, — Я читал ваш рапорт. Значит, домой потянуло, сынок, к
