Василек. Часть первая. Кукольник. - Иван Петровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Устроит. Договорились.
– Твой ход-первый. Рассказывай про расчлененку.
– А чего рассказывать?! Ну да. Пришла в гости. Там сидят. Выпили, закусили. Зашел базар левый, про то, как один из ухарей меня отыметь решил, ну я нож взяла и пырнула. Я вас мужиков – НЕНАВИЖУ. Мужики – всю жизнь мне испортили.
–Эй, не надо лирики, свои лесбийские замашки-оставь себе, дальше рассказывай.
–А дальше, он уже мертвый был. За его базар я ему и отрезала то, чем грозился, и в рот затолкала, а второму пригрозила, что если скажет, так же отрежу ему и то же затолкаю. Видимо не испугался. Но имейте ввиду, терпила точно мертвый был и не дрыгался. Мы ж пили еще после того, как я его пырнула?! Он точно мертвый был.
– Ладно, проверим-поверим. Что по второму трупу?
– Нет. Сейчас ваша очередь. Давайте, везите меня к мастеру.
– Ну чего, прям везти?! В парикмахерскую? В наручниках? А у тебя своего мастера знакомого нет? Может ее к нам сюда пригласить?!
– Есть. Да. Так лучше будет. Вот адрес и данные. Везите мне ее.
Маленький районный отдел видел всякое: как ломаются судьбы, плачут люди, злятся и кидаются буйные, хулиганят пьяные. В помещениях писали, читали, орали и смеялись, ели пищу и праздновали Новый год, но в качестве парикмахерской это здание не использовали.
Начальник криминальной милиции в гражданском костюме шел по коридору первого этажа и заглядывал в кабинеты. Привычка, выработанная годами, иногда давала хороший результат. Спящих и курящих-ловить было не интересно, а вот пьющих?! Это-да! Пойманный за стаканом опер мог быть подвержен любым наказаниям: от лишения премии и дополнительных дежурств, до дежурств в праздничные дни и не своевременного получения очередного звания. Увольнять, конечно, никто не увольнял, кто-то же должен работать и «рубить палки[25]», но регулярно этим грозились.
Сегодня улова не было. Все что-то писали, с кем-то разговаривали и что-то сшивали. Никто не пил. Кабинеты не запирал. Старый полковник мог уловить любой шорох за дверями, закрываться было бесполезно. Если ему не открывали – дверь выбивалась, а нарушитель получал самое строгое наказание. Подойдя к дверям кабинета «убойного отдела», начальник криминальной милиции резко открыл дверь и вошел. Такого он еще не видел. По средине кабинета на стуле сидела женщина. Парикмахерская накидка укутала ее от шеи до пола. На волосы была нанесена краска (полковник видел подобное, когда соседка красила жену), пальцы рук со свежим лаком, были растопырены в стороны и сохли, а другая женщина красила ей ногти на левой ноге, сидя на полу. Обувь стояла рядом. Пальцы правой ноги так же торчали в разные стороны и по-видимому – сохли. Полковник, открыв рот, уставился на женщину. Та – на него. Возникла пауза.
– Эээ, мм, ооо, – только смог выговорить начальник.
«– Чего тебе, дед?!», -сказала женщина, – Маникюра никогда не видел? Выйди и дверь прикрой, дует.
Если б не два бывших его сотрудника (он узнал их), один из которых сидел на диване, второй – за столом и что-то писал, полковника хватил бы удар. Он вышел и закрыл дверь. В коридор выскочил Опер Главка.
– Товарищ полковник, здравия желаю.
– Это что у вас происходит? Почему маникюр в рабочем кабинете в рабочее время? – набирая обороты и повышая голос заводился начальник криминальной милиции. – Что вы здесь делаете? Где начальник отдела по раскрытию преступлений против личности?
– Прибыли в помощь. Задержали убийцу, дает показания в обмен на маникюр. Начальник «убойки» – дела шаманит в соседнем кабинете. Мы – показания берем, сейчас прокурорский приедет, – быстро, гася возможный новый шквал фраз, выпалил Варяг.
Лицо у полковника начало меняться. Краска отхлынула с лица. Он успокаивался. В кабинете-не пили, а «срубали палку», которая в любом случае попадет в статистику его отдела.
–Ладно. Работайте, – сказал он снисходительным тоном и пошел дальше.
Опер Главка вернулся в кабинет.
–Че за дед? -сказала Ленка.
–Не дед, а товарищ полковник. Большооой начальник! А ты его – дедом?! Не стыдно? Он, между прочим, поставил мне в укор, что я тебя чаем не напоил!
–О, а не плохо было-бы?!, -сказала Лена.
– Обойдешься, – огрызнулся Опер Главка.
Маникюр был готов. Волосы подстрижены и покрашены. Письменные показания получены и подписаны. Ждали следователя прокуратуры.
– Продолжаем диалог, – сказал Белов. – Что там с первым трупом в этой же квартире?! Этого-то ты за что?!
– Я ж сказала, это не моих рук дело?!, – пояснила Ленка.
– Хорошо. Не твоих. Верю. Рассказывай.
– Вадик его порешил. Знакомый хозяина квартиры. А потом вместе труп выволокли из квартиры на площадку.
– Какой Вадик? Придурошный?
– Ну, он не придурошный. Он скорее – своеобразный. Садист немного. Ему человека порешить-что тебе в магазин сходить. Без проблем.
– Так он же не судим?! Откуда такая жестокость?
– Детство тяжелое, плюс жена бывшая, истеричка и друзья алкоголики. Вот и получился такой Вадик.
– За что он его?
– За базар. Он что-то сказал Вадику не хорошее, ну тот его и порешил.
– Ты там была? В это время?
– Нет. Меня там не было. Мне хозяин квартиры рассказывал. Вы-Вадика не трогайте. Я его давно знаю. Росли вместе.
– Так дело не пойдет. Как же дело в суд пойдет, если мы Вадика трогать не будем?!
– Пойдет.
Возникла пауза. Ленка смотрела на оперов, что-то переваривая в своей голове.
– Дело это я на себя возьму. Берите бумагу, пишите, что я его завалила, я – подпишу.
– Не понимаю я тебя, Ленка, – сказал УБОПовец. – Ты-ранее судима. Что дальше будет-тебе известно. За один трупак лет 15 дадут, а за два дадут больше! Это даже если по первой части оба будут. Исходя из твоей ориентации – ты мужиков не перевариваешь. Зачем тебе это?
– А это уже не ваше дело. Ваше дело писать, мое-рассказывать и подписывать.
– Неувязочка. Хочешь чужую делюгу на себя взять? Пожалуйста, но Вадика нам сдай. Свидетель на него показания дает. Нам без Вадика никто не поверит. Пусть он что хочет говорит, но говорит. Пусть говорит, что это не он, что его там не было, что это ты убила и ему рассказывала, но, повторяю, пусть сидит в этом кабинете и говорит это прокурорскому следаку. А тот пусть и решает.
Возникла опять пауза. Ленка переваривала сказанное.
– Хорошо. Дайте мне слово, что я вам его сдаю, а вы мне даете 5 минут
