Opus 1 - Евгения Сергеевна Сафонова

– Дубль диез! – досадливо выругалась Ева[8], метнувшись к двери.

Опустив плотную тканевую шторку на окне, она задвинула засов. Опасливо вернувшись к продавцу, опустилась на колени рядом. Тот дышал – и вместе с облегчением это принесло озабоченность, потому что теперь милый молодой человек превратился в ненужного свидетеля.

Умница, Ева. Выбралась на прогулку за информацией. А ведь про ауру наверняка можно было прочесть в книгах из замка… Повезло ещё, что этот парень не вырубил её сразу – и что её не заприметили милые люди в чёрном, патрулирующие улицы.

На миг внутри всколыхнулось жгучее желание убежать сломя голову. Потом Ева вспомнила, какие форсмажоры случались на концертах и зачётах. На сцене, когда волнение холодит руки и растекается в крови, может произойти что угодно – и она всегда выходила из этого с честью: даже если ты забыл текст, даже если запорол пассаж, главное – не останавливаться, а доковылять до момента, с которого твои пальцы и мысли вновь обретут уверенность.

Ладно, подумала Ева, вскидывая руку со смычком и второй раз за утро вспоминая нужные строчки из «Трактата о музыкальных чарах». Я импульсивная дура. Я налажала. По-крупному.

Но сейчас важнее всё исправить, чем сокрушаться по этому поводу.

Ева закрыла глаза.

«Услышать песнь повелевающую в ушах своих и исполнить, будто не воздух под ладонью, а живые струны…» Цитата, возможно, неточная, но допустим. Представить гриф, ощутить под пальцами… вот забавно, наверное, она со стороны смотрится – пытается играть на невидимой виолончели… нет, сейчас не об этом. Сосредоточиться на том, что делаешь, на музыке, поющей в голове, готовой запеть…

Первые звуки, раздавшиеся в тишине, рождённые из ниоткуда, были неуверенными, как у плохой школьницы. Робкими, дрожащими. Но даже когда они осмелели, было в них нечто странное. Они больше походили на звучание синтезатора, имитирующего виолончель, чем на настоящую виолончель, и для Евиных ушей всё равно звучали слаще трелей райских птиц.

Для ушей тех, кто их слышал, тоже.

Когда Ева, доведя музыкальное предложение до конца, решилась посмотреть на жертву смычка, та по-прежнему пребывала в блаженном забытьи.

«…затем отдать приказ, какой пожелаешь…»

– Когда я досчитаю до трёх, ты проснёшься, – робко велела она. – Раз… два… три.

Никакой реакции не последовало. Может, из-за обморока?.. С Эльеном ведь фокус сработал блестяще. Пусть Ева сперва сомневалась, выйдет ли у неё – раз и получится ли провернуть такое с призраком – два.

«Эльен, – заискивающе произнесла она, когда дворецкий откликнулся на зов и вошёл в комнату, – знаете, я потихоньку читаю «Музыкальные чары». Хочу освоить исцеление, удивить Герберта однажды… доказать ему, что мой смычок не бесполезный. Можете… побыть тут? Пока рядом никого нет, у меня вроде получается играть без инструмента, но я боюсь, что в присутствии посторонних сразу перестанет получаться, а если потом мне предстоит показывать это Герберту…»

Тот, не заподозрив подвоха, согласился – и одобрительно следил, как смычок скользит по воздуху, извлекая звуки из невидимых струн. Наверное, милый призрак просто не мог предположить, что гостья солжёт – и будет практиковать при нём вовсе не трюк с исцелением. А, может, не верил, что любые трюки могут получиться у неё так быстро. Ева тоже ничего не теряла: если б её силёнок не хватило, чтобы довести дело до конца, для Эльена это так и осталось бы относительно удачной тренировкой.

Но она смогла. Пусть и не с первого раза.

Даже обычная музыка заставляет улыбаться и плакать, даже обычный смычок способен унести в грёзы или погрузить в тоску; естественно, волшебный просто обязан делать нечто похожее – и большее. И когда Эльен говорил про «подчинить» и «внушить свою волю», он не лгал.

Глядя на спящего продавца, Ева извлекла из пустоты первое соль «Пробуждения» Форе. Звуки разлились в воздухе мелодией: печальной, щемящей, зовущей за собой.

Всё получится, она не напортачит, она всё сможет, она…

– Когда я досчитаю до трёх, ты проснёшься, – велела Ева, прежде чем угас последний звук: уже не робко – властно, не терпя возражений, не рассматривая возможность неудачи. – Раз, два, три!

Встретила осоловелый взгляд продавца, глядящего на неё снизу вверх.

«…и если память чужую желаешь заморочить или делать заставить то, что ты хочешь…»

– Ты слышишь меня? – требовательно спросила Ева, опустив смычок. – Отвечай!

– Да, – не моргая, глухо откликнулся тот.

– Ты не вспомнишь обо мне. Ты забудешь всё, что случилось с момента, как я открыла дверь твоей лавки, и до того, как ты проснёшься. Ты не будешь тревожиться о провале в памяти и никому о нём не расскажешь. А теперь на счёт «три» ты закроешь глаза и уснёшь. Раз, два…

Продавец послушно смежил веки.

Совестливо коснувшись его плеча, Ева принялась убирать с него книжки: благо на полках те были расставлены по алфавиту.

А теперь быстро в замок, мрачно подумала она, избавившись от некупленных «Размышлений» и оттащив жертву музыкального произвола за прилавок. На первый взгляд с затылком парнишки всё было в порядке, разве что небольшая ссадина осталась. И удостовериться, что тот же трюк действительно сработал с Эльеном.

Потыкавшись в кнопки и рычажки, Ева открыла старинный кассовый аппарат. Подмешала туда бо́льшую часть оставшихся денег (на лечение, которое молодому человеку наверняка понадобится). Тщательно смешала монеты с остальными – мало ли что.

Напоследок ещё раз оглядев лавку, открыла шторку на окне, выглянула в пустой переулок и, отперев запор, выскользнула наружу.

Если фокус сработает, парень решит, что просто потерял сознание. Упал на пол, ударился головой. Раз ничего не пропало, тревожиться ему не с чего. Конечно, загадочный обморок и лишние деньги в кассе – тоже повод для тревоги, но последнему он должен только порадоваться. Правда, если маги вдруг умеют не просто видеть ауру, но и отслеживать её следы… Она ведь здорово наследила в этой проклятой лавчонке: и присутствием, и монетами, и тем, что касалась книг… Почти выйдя на людную улицу, Ева помедлила. Присев рядом со знакомым псом, приветливо махавшим хвостом, потрепала его по холке, собираясь с мыслями.

Как теперь возвращаться? Зная, что любой встречный маг может тебя разоблачить? По пути сюда ей повезло, но вдруг сейчас не повезёт? Разве что пробираться окольными путями, где поменьше народу, но она совсем не знает город, и может заблудиться, и…

Сзади послышался шорох.

Обернувшись, даже с такого расстояния Ева легко узнала Герберта, застывшего на другом конце переулка, – и поняла, что впервые за всё время знакомства