Ловушка для инквизитора(СИ) - Варавская Ирина

— З-зел-леные л-луга и г-голубые н-неб-беса? — простучала зубами Ави, растирая плечи руками. — Г-где он-ни, т-тархор-р м-меня з-з-а-д-дери?

Я накрыла нас согревающей сферой. Внутри было немного прохладно, но для долгой прогулки по лесу в нашем положении она точно не годилась. Но большего из себя я все равно выжать не могла. Да и то, ненадолго. Взрывная волна повредила накопители в куртке, и прозрачный купол вокруг нас заметно помигивал. Кто знает, насколько хватит и его, и меня.

— Климат Убежища привязан к погодным условиям на поверхности. Здесь так холодно, потому что Бьёрсгард расположен почти у самого Северного полюса планеты. Но, вообще-то, у нас и весна бывает, и лето, правда, длятся они всего ничего.

— Кто придумал поселиться в таком отвратительном месте? Растария почти вся покрыта влажными и теплыми лесами, а снег лежит только на вершинах самых высоких гор.

— Вот доберемся до города — расскажешь, а сейчас пошли. Глядишь, к утру выйдем к дороге, а там нас кто-нибудь и подбросит.

Лес был густой, засугробленный, выбеленный недавней метелью, которая покрыла снегом звериные тропы. Мы брели вперед плечом к плечу около двух часов, пока среди стволов не наметился первый просвет.

— Постой, слышишь? — Ави дернула меня за рукав. — Будто поет кто-то.

Я слышала, причем уже давно. Мелодичный печальный напев сливался с хрустом снега под ногами, поэтому я грешила на расшалившуюся фантазию.

— Смотри, там огни!

Впереди действительно что-то светилось, но разглядеть что-либо за деревьями было сложно. Странное явление для этой части леса, да еще и посреди ночи. Будь я одна, предпочла бы держаться подальше, однако моя спутница, хотя и крепилась, выглядела, прямо сказать, не очень. Уже начала синеть от холода. На мне хотя бы была куртка, а на не только майка.

— Хорошо, пойдем туда и посмотрим, — согласилась я. — Вдруг удастся раздобыть какую-нибудь одежду.

Мы поспешили на свет и пение.

Деревья расступились внезапно, и мы вышли на край дороги, обильно покрытой проталинами и зелеными ростками. А мимо, неслышно ступая по утоптанной земле, шли высокие фигуры в темных плащах. Теплый ветерок развевал серебрящиеся в свете звезд волосы. Не было слышно ни отдельных голосов, ни смеха. Лишь печальная песня из ниоткуда по старой доброй привычке остроухих к драме. Нас они не замечали. Или делали вид, что не замечают.

— Тьфу, позеры, — сплюнула я. — Идем, эти нам ничем не помогут.

Да куда там! Ави завороженно смотрела перед собой, и я не могла сдвинуть ее с места.

— Какие они все красивые…

— Подумаешь, эльфы, — проворчала я. — Предатели и злыдни. Вчера развязали гражданскую войну, а сегодня с песенками драпают в Налиндил. И кто они после этого? Козлы!!! — крикнула я, хотя, наверное, зря. Все-таки эльфы есть эльфы, существа от природы нежные и обидчивые. А это, учитывая их магическую одаренность, могло выйти нам боком. Впрочем, никто не обратил на нас ни малейшего внимания. — Пошли, говорю!

Космолетчица томно вздохнула, но таки позволила сдвинуть себя с места.

— Золотая Лоза? — Я обернулась. Ави тут же уставилась на приближающегося к нам эльфа. В отличие от остальных, на нем была черная кожаная куртка на меху с глубоким капюшоном, а за спиной висели перекрещенные мечи. — Откуда ты здесь?

Лайтэ легко перепрыгнул через ствол поваленного дерева и откинул капюшон. Открылось лицо, покрытое серебристой татуировкой. Она скрывала застаревшие шрамы.

— Привет! — Эльф скосил глаза на застывшую с открытым ртом девушку, но так и не дождался реакции и посмотрел на меня. — Что это с ней?

— Впервые видит такого отвратительного страшилу, — привычно улыбнулась я, благо он уже давно перестал комплексовать и злиться по поводу изуродованного лица. — Подрядился в охранники?

— В окрестностях Бьёрсгарда неспокойно. Кое-кому не терпится сквитаться с моим народом. Я ухожу с ними.

— Оставляешь один Дом ради другого. И остальные, выходит, тоже? Фьольд, Оран, Шантар? Они здесь?

Лайтэ отвел глаза.

— Когда сердце Владыки плачет, его дети возвращаются в Налиндил, без сожаления оставляя прошлое позади. Кем бы мы ни были здесь, наш истинный Дом там.

— Они отвергли вас, а Папочка принял. Ваша семья мы, Лайтэ.

— Я не жду, что ты поймешь, Золотая Лоза, ты человек, — покачал головой эльф. — Впереди страшные времена. Я хочу встретить их среди себе подобных, защищая то, ради чего стоит жить и умереть, а не память о том, кому при жизни не было до меня никого дела.

— Что ты сказал?! — Я схватила его за рукав куртки.

— Крестный Папочка умер. Теперь на троне Сапфировый Певец.

— Вот как, — отступила я, ощущая… Это было… облегчение. Странное, неуместное, однако слишком явное, чтобы просто промелькнуть и исчезнуть за ворохом мыслей. Оно заставило меня смутиться, но… не раскаяться.

Рука эльфа опустилась на мое плечо.

— Послушай, однажды ты спасла мне жизнь, теперь настал мой черед. В городе тебе делать нечего. Сапфировый Певец объявил награду за твою голову. Он обвиняет тебя в смерти Крестного.

— Не трудно догадаться, что все поверили. Мое слово против его ничего не стоит, но ведь я этого не делала. У меня не было причин.

— Мика прикрывает собственный зад. У Папочки было много врагов, но он единственный, кому по-настоящему была выгодна его смерть. Тем более после того, что он учинил в городе, а приструнить его некому. От Рубиновой Кобры уже несколько недель нет никаких вестей.

— Lait ayl, Laithe? (Что там, Лайте?) — Из-за спины эльфа выступила высокая фигура в темном плаще. Из глубины капюшона поверх роскошного мехового воротника, схваченного у горла изящным завитком броши, мягко струились серебристые пряди. Тонкие пальцы в изысканных кольцах коснулись плеча, покрытого острыми шипами. — Giat, hoil nore (Идем, нам пора), — сказала эльфийка. Ее голос прозвучал мягко, но настойчиво. — Athia Selund'ele hoit (Силундиэль призывает нас).

— Siath. Fia vaia kvethe tha s'ele (Сейчас. Я должен проститься с сестрой).

В темноте капюшона блеснули глаза, и я почувствовала неприязненный взгляд. На Ави он задержался дольше. Она даже протянула руку и схватила космолетчицу за ухо, бесцеремонно оное ощупывая. Ави вытаращила глаза, не зная, как ей поступить в ответ. Я и эльф, кстати, тоже.

— R'hiathe (Подделка), — наконец, бросила эльфийка, наклоняясь за горстью снега, чтобы очистить пальцы. — Fia nind g'ia, Laithe (Я жду тебя, Лайтэ), — договорив, она вернулась на опустевшую дорогу, не оставив после себя ни единого следа.

— И ничего подобного, уши у меня всегда чистые, — обиженно проворчала Ави.

— Какая милашка. Она всех подряд щупает или это вопрос сиюминутных предпочтений?

— Она решила, что видит перед собой одну из нас, но ошиблась. — Лайтэ куда внимательнее посмотрел на Ави, отчего та смутилась и покраснела. — Ты не принадлежишь этому миру. Кто ты и откуда?

— А не все ли тебе равно, братец? — вмешалась я. — Тебя уже ждут? Вот и иди. Всего хорошего, спасибо за информацию.

Я потащила космолетчицу прочь.

— Постойте!

Я обернулась и поймала брошенную эльфом куртку, благодарно кивнула за растарийку.

— Береги себя, Золотая Лоза. И прощай!

Я хотела махнуть рукой, но эльф уже исчез за деревьями, будто его и не было. Только ветер быстро скрывал под снегом дрожащие в его объятиях белые цветы.

Глава 8. Проклятая

Табор был большой.

Мы набрели на него спустя час после встречи с эльфами, и сразу бросились к единственному костру за пределами кольца из заснеженных кибиток, внутри которого стоял огромный общий шатер из медвежьих шкур. И стоит сказать — вовремя, потому что последние минут двадцать мы тащились по лесу уже без согревающей сферы. Накопители, вшитые в куртку, таки приказали долго жить. Ави повезло, что мы встретили Лайтэ и его куртку, которая пришлась космолетчице почти в пору.