Стихи - Михаил Кузмин

Комментарии

Стихотворения Кузмина печатаются по текстам первых (они же чаще всего и единственные) изданий его сборников, в порядке их выхода в свет. Это не означает, что преследовалась цель отразить его творчество непременно во всей полноте: так, некоторые – слабейшие, по общему мнению, – сборники вовсе не попали в эту книгу (например, «Куранты любви», «Глиняные голубки» и др.). Не вошли и многие стихи из отобранных сборников – те, на которых, при всем их бесспорном изяществе, лежит печать чрезмерной «манерности» или «пряности». Однако те же мотивы, то же изящество и виртуозная легкость (на грани «легкомысленного порхания по строчкам») есть и в ряде стихов, вошедших в эту книгу. Думается, что полнота представления о поэтическом облике Кузмина, таким образом, не нарушается.

Вместе с тем ставилась задача обратить внимание читателя на те стороны творчества Кузмина, которые часто оставались в тени, что как раз и обедняло наше представление о нем: это, условно говоря, «Ярославль» – волжские и заволжские корни и мотивы его поэзии, это смирение и как будто неожиданная в нем крепость духа, позволившие Кузмину не бояться бедности и смерти и сохранить в трудные годы поэтическую силу и свежесть.

Сложно было решить вопрос о расположении стихов внутри сборников. У Кузмина они объединены в циклы, порой пронизанные сквозным движением (так, отмечалось исследователями, в циклах «Осенних озер» содержится движение от «плотского» к «духовному»). Для него самого цикличность играла, несомненно, большую роль. «Нам кажется явлением специально наших дней стремление объединять лирические стихотворения в циклы, а эти последние в к н и г и», – писал Кузмин в рецензии 1912 г. на сборник стихов Вяч. Иванова. Но самый принцип «избранного» неизбежно разрушает циклическую цельность: два-три, а то и одно оставшееся от цикла стихотворение не могут претендовать на то, чтобы нести в себе всю полноту лирического содержания цикла. Это вынуждает, к сожалению, отойти от принципа цикличности и соблюдать внутри сборников приблизительную хронологическую последователыюсть. О принадлежности же стихотворения к тому или другому циклу сообщается в примечаниях.

Поздние стихи Кузмина сложны и содержат много далеко не всегда ясных аллюзий и ассоциаций, будь то образы современного кинематографа или отзвуки гностических или оккультных учений, порой в парадоксальном соседстве. И традиционный – мифологический или литературный – образ может оказываться в неожиданных контекстах, в которых его функция не совпадает с традиционной. Или же смысл воплощается последовательно в образах-символах разных стран и эпох, имеющих прямое или отдаленное соответствие. Для пояснения этого принципа можно снова сослаться на статью самого Кузмина о Вяч. Иванове: «Стремленье к полноте и насыщенности иногда заставляет поэта брать образы из разных эпох в одном и том же произведении, в чем скорее можно видеть непосредственность, нежели надуманность. Притом нам кажется, что некоторые образы настолько стали символами, что потеряли связь с эпохою, их породившей. Границы же между общеизвестными и претенциозно археологическими упоминаниями так неустойчивы, что руководствоваться тут можно лишь вкусом и художественным тактом». Порой «стремленье к полноте и насыщенности» приводило Кузмина к чрезмерным темнотам смысла.

Что же касается прозы Кузмина, то в книге содержится попытка представить самые разные образцы ее – и «стилизованные» романы и повести, и рассказы из современного писателю быта, и критические эссе.

[1] В оглавлении носит название «Мои предки».

[2]Граф д'Орсэ – парижский щеголь времен Наполеона.

[3]Брюммель – английский денди начала XIX в., основоположник дендизма.

[4]«Магомет» – трагедия Вольтера.

[5]Маркалью – итальянский композитор, сочинитель вальсов. Бандо – тип женской прически с опущенными на уши и поднятыми сзади волосами.

[7]Антиной – юноша необыкновенной красоты, любимец римского императора Адриана, погибший загадочной смертью в водах Нила.

[8]Адонис – финикийское божество, олицетворение умирающей и воскресающей природы. Празднества в честь Адониса заключали в себе оплакивание умершего бога и торжества в честь его воскрешения.

[9]Каллимак (Каллимах) (310–240 до н. э.) – представитель александрийской поэзии, создатель жанра малых форм.

[10] Введение. – Из цикла «Праздники Пресвятой Богородицы», так же как и последующее стихотворение «Покров». Представляют собой изложение евангельских событий, отмечаемых праздниками Введение во Храм (21 ноября /4 декабря) и Покров (1(14) октября. Двойственную оценку этому циклу дал И. Анненский в статье «О современном лиризме»; он говорит о том, что современная «городская» душа многое исказила. «Изменилась в ней и вера. Не та прощающая, самоотверженная, трагическая, умильная вера, – а простая мужицкая, с ее поклонами, акафистами, вера-привычка, вера-церковь… Именно эта вера, загадочная, упорно стихийная, мелькает иногда и в авторе «Сетей» и «Богородичных праздников». Но с другой стороны: «А что, кстати, Кузмин, как автор «Праздников Пресвятой Богородицы», читал ли он Шевченко, старого, донятого Орской и иными крепостями соловья, когда из полупомеркших глаз его вдруг полились такие безудержно нежные слезы, стихи о Пресвятой Деве? Нет, не читал. Если бы он читал их, так, пожалуй, сжег свои «Праздники»…».

[11]Омофор – головной покров.

[12] По греческому сказанию, юноша Леандр полюбил жрицу Афродиты Геро и каждую ночь переплывал пролив Геллеспонт (ныне Дарданеллы), чтобы увидеться с ней; когда во время бури ветер погасил зажженный Геро маяк, Леандр утонул.

[13]Н. С. Гумилев (1886–1921) – поэт, основатель постсимволистского направления – акмеизм.

[14]Манон Леско – героиня романа М. Прево.

[15]В. К.Шварсалон (1890–1920) – дочь писательницы Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, жены Вяч. Иванова; стала его женой через несколько лет после смерти матери.

[16]Мейстер – герой трех романов Гете.

[17]Две жены – сестры Мария и Марфа, принявшие Христа в своем доме. Мария, сев у ног Христа, слушала его, Марфа же заботилась об угощении. Здесь под Марфой Кузмин имеет в виду M. M. Замятину, домоправительницу и близкого друга семьи Вяч. Иванова.

[18]Орифламма – в средние века штандарт, знамя королей.

[19]Миньона – героиня Гете, воплощение изящества и женственности.

[20]Антигона – героиня трагедии Софокла, олицетворение дочерней преданности и долга.

[21] Молодые люди (фр.)

[22]А. С. Рославлев (1883–1920) – русский поэт.

[23]Сестры-пряхи – Парки (греч.), Мойры (рим.) – богини судьбы, прядущие нить человеческой жизни.

[24]Поль Верлен (1844–1896) – французский поэт, один из основоположников символизма.

[25]К. А. Большаков (1895–1940) – поэт-футурист.

[26] Ода содержит отклик на события войны и революции; заметно воздействие стилистики В. В. Маяковского и полемика с ним. Одна из главных мыслей – встреча Европы и Азии – воплощается в образах-мифах о Троянской войне и в мифе об Ифигении.

[27]Ифигения – жрица Дианы (Артемиды) в Тавриде (в Крыму)

[28]Орест, ее брат, прибывший в Тавриду, должен был быть как чужеземец заколот на алтаре Артемиды.

[29] Море! (греч.).

[30] Поэма посвящена С. Ю. Судейкину (художник, друг Кузмина) и его второй жене В. А. Шиллинг. Поэма написана от лица Судейкина и включает образы из его картин и оформленных им спектаклей (в том числе оформленных для танцев героини поэмы: «Для ваших огненных и быстрых танцев/Синеет роскошь гроздьевых шпалер…»).