Стаи. Книга 2. Новая Волна - Юлиан Львович Егоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вы их позовите, они обязательно откликнуться.
Сафирова постепенно теряла способность удивляться: обе лисицы, находясь в Эфирном Мире, услышали зов, генерируемый с борта старой «Акулы». Она уже слышала похожую историю: Элан после возвращения с Измера рассказывал, что ощущал собственных «детей», запертых в гигантских холодильниках на борту «Сталинграда» даже тогда, когда корабль был довольно далеко от Новой России. Но сейчас это расстояние превышало восемьдесят миллионов километров (разница на порядок!), даже если считать от высокой орбиты, на которой совершала бы неспешные круги станция «Альфа» – дом двух лисиц. Океанес снова подкинул загадки исследователям.
– Что ж, – протянула Марина, – допустим, это не новость сама по себе, хотя, признаюсь, расстояние от корабля до «лисьего ЭМ» впечатляет.
Нервно хихикнув, она поправилась:
– Ну, это если наложить наш мир на Эфирный… Или если предположить, что расстояние в ЭМ меряется теми же аршинами, что и в этой Вселенной, тогда всё сходиться – наши лисы смотрят точно на эфирную Палладу…
Хельга неотрывно наблюдала за пробой пера: пока неуверенно набрасывались первые строки, ещё не было ни осмысленного начала, ни конца, но писатель уже ухватил ниточку, суть идеи уже пробивалась в сознании робким ростком.
– Они приняли Зов, и пока достаточно хорошо реагируют, – прокомментировала киборг.
Склонившись к мониторам, она неотрывно следила за происходящим в стране чудес: троица контактёров, Лесавесима, Элан и Афалия, как завороженные слушали «голоса детей», что донесли до их слуха волны Великой Реки. Он их интриговал, заставил с беспокойством биться сердца, разумы, пока неуверенно, но всё настойчивей тянулись к источнику этих прекрасных песнопений – с борта транспортного корабля экипаж из двух отчаянных смельчаков подал обнадёживающую весть. Сложнейшая электронно-нейронная аппаратура уловила «голоса» и Лиса и Лисички. Те звали своих чад, пока осторожно, не поверив до конца в то, что дети оказались так далеко от дома.
– А если не получиться? – с сомнением спросила Сафирова, бросив быстрый взгляд на Хельгу, и снова с жадностью голодного хищника впилась в двух эволэков.
В белоснежной комнате за стеклом привычная по многим погружениям картина. Пробой. Афалия и Элан чётко копируют позы лисиц, естественно с поправкой на человеческую анатомию. Это объективно хорошо – канал связи ОЧК чист, как первый снег, и моторика рвётся из Океанеса, а значит, и всплытие будет мягче.
Железная леди на отсутствие энтузиазма у коллеги только улыбается:
– Может это будет и к лучшему, – помолчав продолжила, – не очень мне нравился этот… «выход прицепом» с того самого дня, как я его увидела собственными глазами.
Обеих кураторов уже мало занимали миры Усы и Литанов. ДНК готовы, и там всё шло своим чередом, хотя в выходе из погружения именно псевдосознания рыбьей молоди и китёнка проложат душам эволэков дорогу домой. А двух рыжих разбойников просто подхватит жёсткая связь так же, как когда-то Лесавесима выбросила Деилеса сначала в мир крылатых сестёр, а потом и в нашу Вселенную, вернув Элану обе половинки души.
Сейчас будет так же, и ментальный зов не рождённых (пока?) детей Лиса и Лисички нужен совсем для иной цели. Кое-что очень необычное предположили номера двадцать два и четыре после тщательного осмысления первой пробы Якоря.
– Тебя что-то конкретно смущает? – не унималась встревоженная Марина.
Хельга ответила максимально прямолинейно:
– Не люблю строить теории, объясняющие явления, не поддающиеся анализу и расчётам, но…
Она задумчиво почесала подбородок, помялась, словно боясь несуразными высказываниями испортить высокую репутацию ИР, но продолжила:
– А что, если мы наблюдаем некое наложение Эфирного Мира на наш мир?
– Но оно всегда есть! – Удивилась собеседница, – Планеты, что создают наши девчонки и мальчишки в Океанесе и есть проекция реальных планет Галактики!
– Да, – согласилась Хельга, – но всегда ставилась задача протащить через маленькую щёлочку душу эволэка, не более того! А выход пары Лесавесима-Деилес чем сопровождался, помнишь?
Сафирова тяжело вздохнула:
– Помню, разве такое забудешь. Очень рискованная это затея.
Парочка новаторов-энтузязистов (как Амма любит это словечко, точно передавая интонацией всё, что думает о пристрастии человека-«разумного» к воплощению в жизнь безумных авантюр!) получила в своё полное распоряжение целый космический корабль вроде как для невинной затеи. Приоткрыть это самое окошко, создав перекрёсток между мирами и посмотреть, во что всё выльется. Ничего опасного в этом не разглядели, ведь в каждом погружении такой перекрёсток приходиться создавать, да и Императрица дала согласие с условием – точки соприкосновения будут вынесены на безопасное расстояние и от Паллады и от Новой России, но….
– Именно, – со злорадной усмешкой ответила Хельга, – Элан и Афалия – практики, как и все эволэки, им не интересны споры на тему: а возможно ли это? Их не интересует «теория совмещенности» Океанеса и нашей Вселенной. Им интересней всё прощупать своими руками.
Иригойкойя не очень доверял официальной версии о мироустройстве, всегда придерживаясь точки зрения, что Великая Река не существует обособленно, но кто из учёных мужей будет слушать подростка?
– Процесс создания перекрёстка запущен, и его уже не остановить, как и преобразование тел. Тем более, что на первое мы согласились ещё до начала погружения, – напомнила Хельга и на несколько мгновений замерла, превратившись в снежную королеву.
Её мозг с головокружительной скоростью просчитал массу вариантов развития событий, которые можно было смоделировать, основываясь по большей части на недоказанных никем и никогда постулатах о некоем гипотетическом единстве Океанеса и нашей Вселенной. Картинка получилась не особо радостной, и киборг позвала свою верную подругу:
– Амма!
Девчонка тут же выкристаллизовалась из воздуха и взяла под козырёк:
– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа!
– Приготовь на всякий случай наш мобильный комплекс, а то у меня нехорошее предчувствие…
Усе не нужны были ни доктора, ни сложное оборудование, что бы совершенно точно знать о зарождении жизни в своей утробе. Мать задолго до того, как раздуется живот, прекрасно знает, что она уже не одна: тело перестраивается, готовясь выкармливать детёныша, ведь тот много месяцев после первого вдоха не сможет самостоятельно добывать себе пищу. Все эти бесконечные смены дня и ночи, пока будет расти чадо, наполнятся заботами и тревогами, радостью и гордостью, а все тяготы материнства сторицей вознаградятся непередаваемым восторгом. Видеть, как растёт дитё, чувствовать ровный ритм его сердца, когда убаюканный маминой колыбельной шумный непоседа будет засыпать у поверхности воды, покачиваясь на волнах словно поплавок.
Она уже сейчас говорила с ним, пела песни, рассказывающие о бескрайних
