Наперегонки с убийцей - Николай Леонов

– Ты достал меня! – Александр с грохотом сдвинул стул и поднялся на ноги. – Занимайся лучше своими делами и не суйся в мои. Лады? Я сам разберусь со своими головными болями.

– Ну, хорошо. – Елисеев продолжал сидеть и курить. – Чего ты так завелся-то?

– И раз уж ты заварил всю эту кашу с Гуровым, расхлебывай ее, – не унимался Бесшапошников. – Разберись с ним. И не через месяц, а сейчас. Мне все равно, сколько людей ты потеряешь на этом. Мне не нужен в котельной сгнивший легавый!.. Даю тебе сутки на решение этой проблемы. Запомнил?

Елисеев не ответил. На лице его угрожающе заходили желваки, а в глазах появились холодные искорки. Бесшапошников заметил счет, раскрыл его, не глядя, бросил несколько купюр и, резко развернувшись, пошел на выход из ресторана. Елисеев смотрел ему вслед. Пепел сорвался с краешка сигареты и упал на пол.

Глава 14

Чуть больше пяти минут Гуров просто лежал на траве лицом вверх, глядя в голубое безоблачное небо и почти чувствуя себя Андреем Болконским. Отдышавшись после длительного путешествия по вентиляционной шахте и немного отдохнув, полковник решительно поднялся на ноги. Рубашки на нем уже не было, а потому наплечная кобура с торчащим из нее «штайром» плотно облегала обнаженное, мокрое от пота тело. То, что осталось от брюк, назвать таковыми можно было с большой натяжкой. Измазанные грязью лохмотья. Не в лучшем виде были и туфли Гурова. Сбросив их с ног, сыщик босиком пошел по траве в направлении своей машины.

Достигнув входа в подвал, где несколько часов назад его встретил уборщик, полковник достал оружие, взял его на изготовку и решительно постучал дверь. Время для второго раунда настало.

Ему долго никто не открывал, но Гуров стучал в дверь до тех пор, пока не добился результата. Заскрежетал замок, дверь отворилась, и Гуров, не раздумывая, нанес в темноту удар рукояткой «штайра». Хрустнула кость, незримый противник истошно закричал. Полковник щелкнул зажигалкой и подсветил ею себе под ноги. Двумя ступеньками ниже на лестнице распластался его старый знакомый – седовласый уборщик. Обеими руками он зажимал разбитый нос, а сквозь пальцы на бетон обильно сочилась алая кровь.

Гуров не стал вступать с ним в полемику. Склонившись над телом, он запустил руку в карман уборщику и достал ключ. Седовласый тихонько подвывал. Гуров перешагнул через него и, все так же подсвечивая себе путь пляшущим огоньком зажигалки, начал спускаться вниз. Отпер конфискованным ключом нижнюю дверь, бросил его и зажигалку под ноги и, держа «штайр» перед собой, отважно шагнул в тускло освещенный коридор.

Компания из четырех человек была на месте. Однако они никак не ожидали появления Гурова с этой стороны, наивно полагая, что он, бедный, все еще томится в недрах котельной.

Крайний из них, парнишка с коротко стриженными волосами, среагировал первым. Метнувшись в сторону, он подхватил с пола автомат и вскинул его, целясь в полковника. Палец не успел надавить на гашетку. Гуров выстрелил и пробил парню руку в районе локтевого сгиба. Стволы в руках остальных появились, как по мановению волшебной палочки, но полковник был начеку. Сместил дуло «штайра» в сторону и нажал на курок еще раз. Права на ошибку он не имел, а потому стрелял наверняка. Пуля ударила в грудь длинноволосого детины в черной рубашке. Гуров выстрелил в третий раз, и стоявший до этого рядом с длинноволосым крепко сбитый мужчина со смуглым, восточного типа лицом рухнул на пол с простреленной шеей. Кровь фонтаном забила из поврежденной артерии. Тело поверженного затряслось в предсмертных конвульсиях. Среднего роста качок в разрисованной всеми цветами радуги футболке успел-таки выстрелить, но промахнулся. Пуля просвистела рядом с Гуровым. Сыщик произвел ответный выстрел, но качок, сгруппировавшись, кинулся в сторону и скрылся в той самой нише, которую в прошлый раз в качестве укрытия выбрал для себя Гуров.

Парень с простреленным локтем с трудом отполз к стене и теперь уже левой рукой приподнял автомат. Гуров был в непосредственной близости от него и просто ногой выбил оружие. Парень попытался сделать полковнику подсечку, но ему это не удалось. Гуров, не сводя глаз и готового к бою «штайра» с дверной ниши в котельную, нанес еще один удар ногой лежачему противнику. На этот раз под ребра. Парень зашелся в сдавленном кашле. Мужчина с восточным лицом лежал без признаков жизни. Длинноволосый еще балансировал на грани небытия, но реальной опасности для сыщика не представлял.

Качок высунул голову из укрытия, и Гуров выстрелил. Пуля сбила штукатурку.

– Брось оружие! – распорядился полковник. – Выходи с поднятыми руками, и я гарантирую, что останешься жив. Не усугубляй свое и без того неприятное положение. Вооруженное сопротивление сотруднику милиции – это не шутки, приятель. Не говоря уже о том, что ваши прежние действия я могу расценить как покушение.

Поначалу ответом ему было гробовое молчание, но уже через секунду, когда противник, видимо, осмыслил все произнесенное Гуровым, он ответил:

– Я ни в чем не виноват. Я только выполняю свою работу, за которую мне платят. – Покаяния в голосе не было. Парень и в самом деле искренне верил в то, что говорил. – И потом, я не имел ни малейшего представления, откуда ты. С чего это вдруг я должен верить, что ты из ментуры?

– Не лепи горбатого, пацан. – Гуров невольно перешел на привычный для слуха неприятеля сленг. – И кончай препираться. Брось пушку, и поговорим нормально. Чего ты боишься?

Сначала из ниши показалась рука с оружием. Причем парень держал пистолет за дуло, как бы демонстрируя тот факт, что у него нет дурных намерений в отношении Гурова. Однако полковник не расслаблялся. Качок неспешно вышел, держа обе вытянутые руки прямо перед собой.

– Пушку на пол, – приказал Гуров.

– Может, сначала столкуемся? – предложил парень.

– О чем?

– О моей дальнейшей судьбе. Как насчет того, чтобы отпустить меня на все четыре стороны?

Гуров отрицательно покачал головой, но тут же немного сменил дипломатию и душевно произнес:

– Не вижу в этом никакого смысла. Допустим, я отпущу тебя, и что дальше? «Местардж» уже полностью на крючке. Его песенка спета. Так же, как и Бесшапошникова, и Елисеева. – Гуров очень кстати вспомнил упомянутую в разговоре с Минаевым фамилию и заметил, какое впечатление она произвела на стоящего перед ним парня. – Будет облава. И тех, кого не положат, заметут. А если ты сейчас ударишься в бега, то твои же и сочтут, что ты их выдал. А я… Я мог бы оказать тебе содействие. Предоставить защиту, а затем и замолвить словечко перед кем нужно. Понимаешь меня?…

По глазам качка полковник видел, что его туманная речь тому не совсем понятна. То ли он не верил Гурову, то ли… Одним словом, неизвестно, чем бы закончились между ними эти переговоры и бросил бы парень оружие на пол, но вмешательство его товарища с простреленным локтем внесло в ситуацию коррективы.

Воспользовавшись тем, что внимание Гурова рассредоточилось, он чуть переместился в сторону и оказался рядом с пистолетом, который обронил длинноволосый. Парню оставалось сделать до него один стремительный бросок. Он встал на колени, но в эту секунду Гуров просчитал его намерение и сместил дуло «штайра» вниз.

– Лежи спокойно и не дергайся!

Качок перед ним подбросил пистолет вверх и тут же поймал его, но уже не за дуло, а за рукоятку. Палец скользнул к курку. Полковник выстрелил раньше, чем успел проанализировать для себя ситуацию. Сработал годами выработанный на службе в управлении рефлекс. Качок замер, как парализованный. Его рот распахнулся в немом крике, затем из него вырвался поток крови, и парень стал заваливаться набок. Он рухнул плашмя, взметнув с пола маленькое облачко пыли. Пистолет так и остался зажатым в руке.

– Вот, черт! – с чувством ругнулся полковник. – А ведь я действительно хотел договориться с ним полюбовно. И, возможно, это получилось, если бы… – Он повернул голову к единственному оставшемуся в живых из тех, кому было поручено сторожить персону Гурова на выходе из котельной. – Вставай, герой. Чего ты разлегся? У тебя же не нога прострелена.

Парень продолжал сидеть, тупо таращась на сыщика.

– Вставай-вставай. – Гуров помахал «штайром». – Только не надо больше строить из себя камикадзе. Посмотри, что случилось с твоими приятелями, и сделай выводы. Надеюсь, они будут правильными.

Парень осторожно поднялся на ноги и опасливо отступил от Гурова к стене. Полковник внимательно окинул его взглядом с головы до ног. Удовлетворенно кивнул.

– Годится. Раздевайся, сынок.

– Что? – Тот опешил, и глаза его при этом сделались еще более испуганным. – Вы с ума сошли? Я никогда не позволю… Лучше уж сразу убейте меня…

Гуров улыбнулся.

– Запомни, я никогда никого не убиваю без веских на то оснований. Только если этот кто-то покушается на мою жизнь. Но ты ведь не собираешься этого делать?