Один шаг до перемен (СИ) - Колибри Клара

– Это да, не спорю. И не надо так-то вот реагировать на мои слова. Я совсем другое имел в виду, а не то, что ты можешь быть связана с нападением на этот дом. Отнюдь. Но ранее ты мне представлялась девушкой трезвой до… в общем, очень здравомыслящей и расчетливой. И то, что спустила все до последней копейки, совсем на тебя не похоже.

– Сама себе удивляюсь! И это черт знает, на что похоже! Согласна! Но это факт. И что? А теперь скажи уже, что ты имел в виду, когда спрашивал про то, в какую историю я могла влезть. Представь, у меня на этот счет совсем никаких мыслей не наблюдается.

– Я подразумевал, что исчезновение Селиверстова и обстрел твоего автомобиля могут быть и не связаны между собой.

– Ах, так?! То есть два разных события. Понятно, понятно. В смысле, совсем не могу придумать, зачем было портить мне машину и нервы. Мне кажется, что повстречала психа. И, конечно, согласна, что с моей стороны была вероятность на него наехать, но я же справилась. Разве нет?

– Хм!

– Да, не без твоей помощи. Снова согласна. Но и он хорош. Выскочил на дорогу, как черт из табакерки. И даже можно подумать, что стоял за той елкой, будто поджидал нас.

– Хм.

– Что, хм? Не согласен? С чем?

– Не нас, а тебя, в таком случае. Машина-то твоя.

– Тут не могу с тобой согласиться. Нас там сидело двое. И в отделение ходили вместе. Если за машиной наблюдали, то точно это знали. Поэтому у меня тоже к тебе аналогичный вопрос, Дима. А ты не мог быть кому-то неугоден?

– Так думаешь? Хм. Не думаю. В последнее время моя жизнь протекала, как самая спокойная река. До тех пор, как познакомился с тобой.

– Ну, ты смотри! Нет, ты мною просто озабочен! О чем ни заговорим, все стрелки переводишь на меня.

– Значит, отрицаешь.

– Категорически. Моя жизнь тоже… тише воды. По крайней мере, была, пока не встретила тебя. Потом немного устоялась, и снова все рухнуло.

– Что ты говоришь?! А ведь это значит, что причину сегодняшних неприятностей надо искать в наших отношениях.

– Все же, псих!

– Что?! Ты посмела обзываться?

– Нет. Я отрицаю твое умозаключение, так как нет никаких «наших» отношений. И тогда остается другая версия: на нас напал псих. А что? Вполне возможно. Не знаешь, здесь поблизости нет психбольниц?

– Глупости. У наших местных, в смысле, российских, психов не может быть пистолетов.

– Уверен? Тогда сдаюсь, больше не знаю на кого думать. И еще, все же, да, это я перегнула палку. Если палить по всем, кто не уступил тебе дорогу, или не очень внимательно вел машину… Бред, одним словом, но это произошло. И еще скажу, что все, у меня перекалилась голова.

– Предлагаешь тему временно прикрыть? Согласен. Еще хочу тебя спросить. Что мы станем есть на ужин?

– Понятия не имею. Теперь ты здесь за хозяина, тебе это и решать. А я компаньон Леонида Павловича. И пока он отсутствует…

– Так понимаю, готовить во время нашего здесь сидения и ожидания дальнейших событий ты отказываешься?

– Верно. Я на это не подписывалась.

– А то, что будешь бездельничать, никак, думаешь, на тебе не отразится?

– Грозишь бросить меня здесь? Одну? Так понимать? Нет? Однако, ты гигант. А вот Селиверстов, возможно, и решит вычесть часть денег из моей зарплаты за вынужденное безделье. Что же, придется с этим смириться.

– Не легкомысленное ли это заявление, если учесть, что осталась с грошами на банковском счете?

– Пожалуй, ты прав. Тогда пересмотрю это самое, заявление. И говорю, что согласна готовить нам пищу, но с тобой по очереди. Что? Идет такой вариант? Тогда сегодня ты первый заступаешь на кухню, а я подменю тебя завтра вечером.

– Хитрая, да? Надеешься, что завтра Селиверстов и его компания заявятся назад, в дом? Тогда тебе совсем не придется себя утруждать на кухне. Так?

– Я очень-очень надеюсь на это, ты даже не представляешь, насколько сильно. Имею в виду, чтобы вся эта непонятная история завершилась бы. А что от готовки отлыниваю, то да, не люблю я это дело. Если хочешь, то возьму на себя мытье посуды? Уже сегодня могу этим заняться.

– Ага! А посудомоечная машина отменяется?

– Зачем? Ее я учла. Но не сама же она загружается, включается… Что скажешь? По глазам вижу, что возиться с посудой как раз, не любишь ты.

Сказала и, легко поднявшись с шезлонга, прошествовала к краю бассейна.

– Вода как парное молоко, – сделала вывод после того, как пощупала ее пальцами правой ноги. После этого послала Ткачеву ободряющий взгляд, действуй, мол, а сама красиво так нырнула в глубину бассейна.

Когда проплыв несколько метров под водой, вынырнула, его рядом уже не было. Выходило, мог, оказывается, иногда быть покладистым. Это открытие! Следовало его учесть.

– Эй! Хватит уже плавать. Вылезай из воды, – позвал он меня минут через пятнадцать.

– Что? У тебя уже все готово? – подплыла к бортику и посмотрела на него с сомнением. – Как тебе удалось? Надеюсь, на ужин будет не чай с бутербродами?

– Ни в коем случае. Совсем даже не угадала.

– А что тогда? – подтянулась на руках и выбралась из воды, а потом взяла полотенце и завернулась в него. – За это время невозможно сделать что-то путное, Дима.

Через пятнадцать минут я уже входила в кухню. А перед этим успела высушить волосы и расчесать их. Наряд тоже сменила, имела в виду, что на мне теперь ладно сидело новое платье. То, что купила недавно. Подумала, не пропадать же добру, раз деньги мне за него никто уже не вернет. Вот и нарядилась.

– Ого! Ты выглядишь сногсшибательно. Теперь каждый раз за ужином будешь поражать мое воображение? А то, что я без смокинга, ничего, дорогая? Этот царственный кивок означает, что я прощен, но только на сегодня? Понял. Исправлюсь. А то могу сбегать к себе и переодеться, хотя бы в брюки с рубашкой. Не надо? Потерпишь мои джинсы и футболку? Ты так сегодня добра, Ирина! Давай я тогда хоть зажженные свечи на стол поставлю. А что? Я знаю, где они здесь лежат. Вот! Сразу стало так романтично!

– А это что? – его непривычная словоохотливость отвлекла меня на время. Признаюсь, не представляла, что Ткачев умеет балагурить, поэтому и не смогла сразу рассмотреть, что он там нам приготовил. Но когда зажег на столе свечи, мне в глаза сразу бросилась пицца, лежащая строго по центру. – Кусок теста с овощами и ветчиной?!

– Нет, там еще есть грибы и сыр, – возмутился он низкой оценкой его стараний, так и сквозившей в моем голосе и взоре.

– Но это же, полуфабрикат. И наверняка, был заморожен. Где ты его взял?

– В холодильнике. Где еще? И там этого добра много. Взгляни!

Я решительно шагнула в том направлении, куда указал Ткачев. И смогла убедиться, что, действительно, все полки в морозильной камере были забиты коробками с пиццей, а полки в холодильнике, напротив, поразили чистотой и…пустотой. Не похоже это все было на Марью Ивановну. Ведь, я жила в этот доме две недели, и ни разу домоправительница, она же повар, не подавала на стол полуфабрикаты, всегда готовила еду только из свежих овощей и охлажденного мяса. А уж ее выпечка, что пирожки, что булочки с кулебяками, всегда были выше похвал и неизменно будили аппетит, если его не успел нагулять.

– Так, так! – хлопнула я дверцей и уставилась на Ткачева в растерянности.

– Что?! Не любишь пиццу? А на мой взгляд вполне может сойти с голодухи.

– Нет, я не капризничаю, ты не подумай. Только согласись, что есть это трижды в день…

– Н-да… Про однообразие я как-то не подумал.

– Но дело даже не в этом, Ткачев! Ты еще не понял, отчего у меня такая реакция на содержимое морозильной камеры и холодильника? Нет? Ну, как же?! Это же следующая странность, что мне открылась за последние двое суток. Ты Марью Ивановну хорошо знал? Похоже на нее оставлять полки пустыми? А полуфабрикаты, вообще, с ней никак не согласуются. Это, что же получается? Вроде как, эта троица планировала дом покинуть?! Тебе так не кажется?

– А я тебе, что сказал, когда ты паниковала и выдумывала всякие ужасы на их счет? Сразу же предположил, что Селиверстов решил сменить времяпровождение. Очень может быть, что отбыл к берегам другого, какого, моря, средиземного, например.