Путину – бой! - Сергей Удальцов

Григорий Охотин, «Большой город»: А с вами личных переговоров не вели, не предлагали успокоиться, не выходить на акции?

Сергей Удальцов: Последний раз такие беседы со мной вел летом небезызвестный господин Окопный — это центр по борьбе с экстремизмом, приезжал ко мне в спецприемник (но это было летом еще) и проводил полюбовного рода беседу. Я ему ответил, как бы так выразиться, жестким отказом на его соблазнительные предложения. Рефреном шло, что не пора ли заканчивать — у тебя дети, семья, может дальше и хуже быть, зачем тебе это надо. Стандартный набор прямых предложений сотрудничать не было, это на меня уже давно выходили с такими предложениями, я их давно отверг категорически, поэтому, видимо, они считают, что нет смысла со мной на эту тему общаться. Видимо, они на мне уже крест поставили.

Нужно проявлять солидарность

Корреспонденты «Новой газеты» пришли поговорить с лидером «левого фронта» в больницу, где он находится после сухой голодовки, 04.01.2012 г.

— Сергей, во время вашей голодовки многие говорили, что этим вы усугубляете свое положение, что это не власть вас убивает, а вы сами себя мучаете. Что вы можете ответить этим людям?

— Вспомним историю и различные способы мирного протеста. Голодовка для арестованных, заключенных — порой единственный способ противостоять давлению, которое на них оказывается. Сейчас в российских тюрьмах люди вскрывают себе вены, наносят увечья. Это происходит из-за того, что люди доведены до крайности отношением власти, судов, работников тюрем.

Для меня это единственный метод борьбы с беззаконием. Все другие методы будут или приносить кому-то ущерб, или создавать возможность для признания меня невменяемым. А это абсолютно мирный способ протеста. Да, он отчаянный, крайний, но когда с человеком поступают, как со мной поступали последние недели, другого выхода просто нет. Сносить это молча — значит подыгрывать власти в ее беззаконии.

— многие из тех, кто выходит на акции в вашу поддержку, подчеркивают, что не разделяют ваших взглядов.

А каковы ваши взгляды? может быть, люди не понимают, за что вы выступаете?

— Это нормально и благородно, если люди даже правильно понимают мои взгляды, но не разделяют их и все равно выходят в поддержку. Когда творится беспредел, нужно проявлять солидарность и добиваться, чтобы вне зависимости от политических взглядов все были равны перед законом. Я очень рад, что так происходит. В такой ситуации гражданам нужно сплачиваться, наваливаться. Отобьют меня — это залог того, что завтра не будут никого другого прессовать.

Что касается взглядов, то я никогда не скрывал, что взгляды у меня левые, социалистические. Консолидирующий вектор развития России на ближайшие годы я вижу как социал-демократический вектор. В душе я, может быть, даже более радикальных взглядов придерживаюсь. В душе мы все немножко анархисты. Я вообще считаю, что общество должно быть максимально свободно. Государство — это аппарат насилия, но пока он неизбежен. Все инсинуации на тему, что мы сторонники кровавых репрессий, лагерей, плановой экономики, все выдавать по карточкам — это дешевая пропаганда. Никогда мы к этому не призывали. Сейчас во всем мире социалистические и демократические взгляды вполне востребованы, посмотрите на движение «Оккупируй Уолл-стрит». Нужна социальная справедливость, иначе мир придет к катастрофе, к войне. Поэтому я убежден, что мои взгляды вполне прогрессивны, соответствуют настроениям.

Мы всегда руководствовались принципом демократичности, социальной справедливости и народовластия. Мы еще 2 года назад создали Московский Совет (подобные организации были созданы по нашей инициативе еще в ряде городов) для коллективной самоорганизации и самозащиты прав граждан. Мы всегда стараемся помогать людям развивать самоуправление, брать власть, насколько позволяет законодательство, в свои руки. Я сторонник прямой демократии, даже перехода к открытой форме голосования. Ведь политическая и гражданская позиция — это не личная тайна. Почему ее надо скрывать?

Нас критикуют, что мы слишком идеалистично все представляем, что люди не готовы… Я считаю, нет ничего невозможного. Просто демократии надо обучать. То, что произошло в 90-е, сыграло свою негативную роль, потому что на людей свобода и демократия обрушились в один момент, люди растерялись.

Все реформы, все перемены должны проистекать разумно и плавно. Власть могла бы прислушаться и плавно проводить реформы. Но она в этом не заинтересована, потому что тотально коррумпирована. Они прекрасно понимают, что натворили столько преступлений, что если они отдадут власть и люди начнут расследовать, чем они занимались эти 11 лет, придется массово заводить уголовные дела. Поэтому они цепляются за власть до бесконечности. Многие говорят, что революции ни в коем случае нельзя допустить. А мы понимаем, что если назреют неразрешимые противоречия, если власть будет вести себя так же, как раньше, то революция неизбежно произойдет, хочет этого Сергей Удальцов или нет. Сегодня не мы революционеры, а власть — главный революционер. Надеюсь, еще есть шанс выйти из этой ситуации максимально мирным путем.

— Вы говорите про ситуацию и перемены внутри страны, какой в рамках левых взглядов должна быть внешняя политика России?

— Сейчас по всему миру в развитых странах волнами идет движение в левую сторону — люди требуют ликвидировать монополию банковских и финансовых элит. Глобализация неизбежна.

Большевики, которые говорили о мировой революции, тоже мыслили такими категориями, но на тот момент не было объективных предпосылок для реализации этой теории. Поэтому от всех идеалов осталась необходимость в одной стране строить что-то под названием «социализм» в окружении агрессивных противников и под угрозой войны. В итоге мы пришли к тоталитарному мобилизационному режиму. Понятно, что это не наш идеал.

Социал-демократические силы находятся у власти во многих странах. Если в России к власти придут такие силы — я бы этого хотел, — надо будет так же открыто поддерживать эти течения левой направленности. Не как это было в советское время, когда поставляли оружие. В отношениях с дальним зарубежьем все должно быть адекватно и спокойно, никому ядерными ракетами грозить не будем.

На постсоветском пространстве, я глубоко убежден, нужна новая, ненасильственная интеграция. Даже действующая власть неизбежно к этому приходит, даже рассуждая с точки зрения наживы — это экономически выгодно. Надо создавать в соседних странах рабочие места, инвестировать в создание производства, убеждать и вести дипломатическую работу по новой интеграции.

— интеграции — до какого предела?

— До федеративного устройства, как у Евросоюза. Как конечная цель, это вполне возможно — на добровольной основе. Федеративное сосуществование было бы выгодно для всех, многие связи еще сохранились. Но лет через 15–20 будет уже совсем тяжело восстановить культурное единство, вырастет поколение, не жившее при Советском Союзе.

— Вернемся к нынешним протестам в России. Возможны ли переговоры с властью и как они должны проходить?

— Для организации массовых протестов по всей России, выдвижения требований, ведения переговоров нужна координационная структура. Я предлагаю назвать ее Комитет национального спасения. Это альтернативные структуры власти, такие же, как в начале XX века начали стихийно формироваться Советы. Туда пропорционально должны войти все политические силы. Исключение сделаем только для тех, кто пропагандирует национальную рознь и вражду. Мы должны постараться всех активных граждан, которые хотят чем-то заниматься, включить в этот процесс. Главное — людям, выходящим на митинги, предложить какое-то дальнейшее общее дело, потому что борьба за права — это не тусовка и не гламур, это, можно сказать, работа.

— если выборы перенесут на апрель и в стане оппозиции будет решено делать ставку на кого-то одного, вы готовы сделать ставку на Навального?

— Я ни про кого не могу сказать, что это фигура неприемлемая. Если будут новые условия проведения выборов — этого еще надо добиться — возможны переговоры и политическая целесообразность будет подсказывать, как себя вести. Достойных людей много. Но если мы сейчас раньше времени начнем говорить, что все движение — это движение в пользу одной политической фигуры, есть большой риск сразу его ослабить. Пока такой фигуры, которая универсально всех объединит, нет.

Если какой-то из уже зарегистрированных на 4 марта кандидатов даст письменные гарантии стать техническим президентом, гарантом того, что будет принято новое избирательное законодательство и будут проведены новые президентские выборы до конца года, а может быть, пообещает, что не будет выдвигаться на них, чтобы не пошел новый путинизм в другом направлении…