Жизнь вопреки - Олег Максимович Попцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Об отношениях председателя Верховного Совета Бориса Ельцина и его первого заместителя Руслана Хасбулатова уместно употребить русскую пословицу: «нашла коса на камень». Всё было именно так.
Сначала недопонимание, затем разносы, а уже позже открытое противостояние Верховного Совета и его руководителя Руслана Хасбулатова президенту России, которое кончилось событиями 1991 года, а впоследствии путчем 1993 год. Тогда российский парламент, в лице его руководства и большинства (примерно 40 %) чиновников парламента, оказался на стороне ГКЧП, противостоящего президенту России Борису Ельцину. Казалось бы – при чём тут ВГТРК и его программная политика?
При том, что ВГТРК была участником этих событий. К тому времени я уже три года возглавлял ВГТРК, и на заседании Верховного Совета дважды поднимался вопрос о моём отстранении, однако поддержки необходимого большинства он не имел. Да и парламент не имел права этого сделать, я был назначен на свой пост президентом России.
Одна из сцен этой борьбы парламента против ВГТРК мне запомнилась. На очередной сессии Верховного Совета выступал депутат от Тульской области, фамилии его я не помню. Он только что вернулся из Финляндии и рассказал о том, что парламенту страны напрямую подчинено финское телевидение, парламент утверждает не только руководство телевизионной компании, но и контролирует её программную политику. Депутат назвал этот опыт знаковым и предложил его внедрить в нашу практику управления ВГТРК. Зал загудел. Были союзники этой идеи, ну и, конечно же, противники. Депутаты уже почувствовали непохожесть российского телевидения.
Я присутствовал на этом заседании, будучи депутатом Верховного Совета, и попросил слова. Хасбулатов мне его предоставил. Я поднялся на трибуну и поблагодарил депутата от Тульской области за чрезвычайно важную информацию, а закончил своё выступление следующими словами: «За предоставленную информацию большое вам спасибо. Мы будем ждать вашего посещения Уганды».
Раздались аплодисменты. Зал буквально обрушился в хохоте. Запомнились реплики Хасбулатова: «Депутат Попцов, прекратите издеваться над коллегами».
Бесспорно драматическими были первые три года. Для эпиграфа этого времени наиболее точно соответствуют гамлетовские слова. «Быть или не быть – вот в чём вопрос». Конечно, это был период брожения, создания системы, создания политики, создания команды, управляющей страной. Абсолютно всё надо было делать с нуля, в том числе и телевидение. Для всех была одна задача – не только доказать правомерность своих претензий, но и предъявить их. Сделать это сходу, не очень задумываясь, было достаточно абсурдным. И для телевидения был неубывающий вопрос – как отстаивать веру в настоящее, потому как о будущем говорить было преждевременно. Телевидение и радио должны стать другими. Казалось бы, неповторимая истина: «но каким?». Есть «Первый канал» со сложившейся стилистикой. Сделать ещё один такой же – это возможно, но вряд ли нужно. И тогда я произнёс ключевую фразу, вызвавшую шок у сотрудников: «Мы должны создать независимое телевидение».
Первые и самые тесные контакты я выстроил с BBC. Нужен был некий прообраз, учитывая, что младореформаторы были заражены прозападничеством, и я это понимал. Страна, переживая в советские времена долголетнюю антизападность, устала от этого отторжения и с радостью была готова сменить вектор. И вызревающий в стране капитализм без очевидного прозападничества не мог состояться. Всё было именно так. Но я понимал, что во всех этих процессах есть черта крайности.
СССР имел мощную самостоятельную и независимую политику. На наших глазах современная Россия стала её терять. Уступничество Западу в 90-х годах было нормой во внешней политике России. Если бы взамен мы обретали что-то, но этого не было. Основы такого внешнеполитического курса заложил Горбачёв, а Эдуард Шеварднадзе, в ту пору министр иностранных дел, был олицетворением курса уступничества, которое началось накануне распада СССР. Поэтому устанавливая тесные контакты со своими коллегами за рубежом, я повторял для себя одну бесспорную истину: учиться надо, но копировать ни в коем случае.
И, конечно же, независимость BBC была эталонной, когда компания существовала не на деньги, которые выделяло правительство, а за счёт взносов граждан, а точнее, зрителей. Я был хорошо знаком с руководством BBC, и лорд Эшкрофт, возглавлявший компанию, участник Второй мировой войны, был олицетворением этой независимости. Как молитва на BBC повторялись слова: «В работу BBC не имеет права вмешиваться никто, кроме английской королевы». И это было действительно так. Лорд Эшкрофт был у меня в гостях. Наше общение очень быстро утратило официальность, мы подружились. На BBC сформировалась целая группа, которая выстраивала с нами постоянный контакт. Моей мечтой было желание создать совместную программу с BBC, которая шла бы и в России, и в Англии. При этом в Англии её вёл бы гражданин России, свободно владеющий английским. Одним из действующих лиц этой программы был Александр Гурнов, наш постоянный корреспондент в Англии.
Замысел захватил англичан, и программа была готова. Назначили месяц и день выхода в эфир. Но в этот момент скрытый конфликт между мной и главой охраны президента Коржаковым вышел на поверхность, и Ельцин отступил, он принял решение о моей отставке.
История моего ухода – это особая страница жизни ВГТРК, и об этом чуть позже. В то время программы западных стран, «Голос Америки», того же BBC, выходили на отдельных радиоволнах, которые активно глушились и, конечно же, массового слушателя никогда не имели. Но мы сотворили невозможное.
Я создал вместе с BBC постоянную радиопрограмму, которая стала выходить в эфире «Радио России». Как-то при встрече Борис Николаевич Ельцин задал мне неожиданный вопрос: «Правда ли, что на „Радио России“ еженедельно выходит программа BBC?»
Я ответил безо всяких уточнений:
– Да, это правда.
Я знал, что об этом Ельцину доложил его помощник Илюшин, с которым у меня сложились отношения полного взаимопонимания.
– А Полторанин об этом знает? (Полторанин был в то время министром печати.)
– Разумеется, он поддержал эту идею.
Мой ответ можно было назвать и правомерным, и рискованным. У Ельцина были непростые отношения с Полтораниным. Следующим вопросом непременно будет: «А почему мне об этом не доложили?» Я не ошибся, Ельцин этот вопрос задал. Но я был готов к ответу.
– Потому что именно сегодня я собирался это сделать, программа только что появилась в эфире. Согласно договорённости, которая была достигнута при моём назначении, за всё происходящее на телевидении я несу личную
