Том 7. Эхо - Виктор Конецкий

Когда Н. С. Хрущев произнес свои знаменитые слова: «Мы теперь ракетой муху в космосе убить можем!» — и закрыл у нас несколько тем, А. Н. на вопрос по кремлевскому телефону одного из членов политбюро: «Что вы там делаете?» — членораздельно ответил: «X… горох молотим».

Кабинеты А. Н. и Архангельского были визави. Как-то А. Н. зашел к Архангельскому и застал у него генерала Благовещенского (был начальником НИИ ВВС), Преображенского (командовал авиацией ВМФ) и Богородицкого (был главным инспектором при Главкоме).

А. Н. усмехнулся, плюнул, повернулся и пошел к двери. Архангельский ему вслед спросил: «Ты куда?» — «Не могу — уж очень от вас ладаном несет», — сказал Туполев и хлопнул дверью.

Сталин очень любил строганину из семги. В Москву рыбину, обложенную льдом, привозили обычно благополучно, а в Сочи на дачу возить боялись. Какой-то инициативный боярин предложил сделать специальный контейнер. Контейнер отправляется в Москву самолетом, там ждет другой самолет, контейнер перегружают, и он в Адлере. Но кому поручить конструкцию контейнера? Конечно, авиационному конструктору Туполеву. Ну, мы узнали габариты любимой рыбы, сделали контейнер — нате, грузите, везите. Э-э, нет, создайте комиссию из людей наркомздрава, наркомавиа, наркомрыбы и НКВД, вот тогда — с богом. Создали, испытали, составили акт, четыре замминистра его утвердили.

Когда доложили А. Н., он чуть не лопнул от смеха.

Со Сталиным Туполев после освобождения из шараги разговаривал уважительно, но независимо и без всякого подобострастия. Это — по словам очевидцев, я сам такого счастья не удостаивался. Так вот, после того, как реактивный бомбардировщик Ту-16 развил скорость 1000 км/час, Сталин передал через наркома Туполеву: «Теперь пусть Туполев поставит четыре мотора и сделает бомбардировщик, способный долететь до Америки».

Когда А. Н. понял, что это не розыгрыш и не шутка, то собрал нужных спецов и велел просчитать четырехмоторный вариант. Потребовалось нереальное количество керосина.

А. Н. передал результат наркому Дементьеву. Вскоре Туполева вызвал Сталин. Встретил А. Н. сухо, был явно недоволен, спросил: «Почему это вы, товарищ Туполев, не хотите выполнить очень важное для страны задание?»

Туполев объяснил, что не не хочет, а не может. Сталин сказал, что другой конструктор берется выполнить это поручение. Другим оказался В. М. Мясищев. Он сделал машину, но вся соль была в том, что долететь до Америки она могла, но вернуться назад уже нет. Однако приказ-то был отдан Сталиным долететь до Америки. И Мясищеву хватило ума такой дурацкий приказ выполнить.

А вот с Н. С. Хрущевым у Туполева были теплые, дружеские отношения. Никита Сергеевич частенько бывал у нас в ОКБ и на нашем аэродроме.

Когда готовили перелет Никиты Сергеевича Хрущева на Ту-114 в США, КГБ потребовало от ВМФ расставить в океане по дуге большого круга от Бергена до Галифакса через каждые 400 миль по кораблю. Они (собственно, не они, а их радиостанции) должны были служить приводными для радиокомпасов Ту-114.

Кроме того, в случае вынужденной посадки на воду поспешить к этому месту с запада и востока, с юга и севера. Ваш покорный слуга был обязан каждый час лично докладывать по карте, вырванной мною из школьного учебника, Хрущеву о том, где мы сейчас есть. (Фотографию этой своей высокой миссии прилагаю.)

Расставить суда по локсодромии — дело разумное, но нам в голову такое прийти не могло. А кэгебешникам пришло. И весь ВМФ тут же встал по стойке «мирно».

Простите, В. В., тут у меня последовал большой кронштадтский загиб, ибо я искал чинарик (окурок), спрятанный от Верховного (жены): она вечно тиранит меня по этому поводу. Так вот не могу в связи с Верховным не привести такой эпизод.

Надо было рвать или вставлять зубы. А я боялся. Коллега по работе рекомендовал мирового доктора. Ну, я пошел. Посмотрел на него, и, знаете, чем-то он расположил к себе. Явился к нему во второй раз. И такое меж нами возникло братское благодушие, что, просверлив мне зуб, он и говорит, что, мол, не выпить ли нам, Леонид Львович? Я говорю, что, разумеется. Выпили, закусили, а он врач частный, домашний, и хлопот по этому поводу не было. Лечение пошло гораздо эффективнее и легче. Как вдруг Екатерина Никитична (живодерова жена) и говорит: «Бояре, а ведь первый час, метро закрывается. Как Леонид Львович домой вернется?»

Ну, я успел, возвращаюсь. Верховный спрашивает: «Где же это ты припозднился?» Отвечаю: «Знаешь, я был у зубного врача».

«Не совсем пристойно выглядит», — говорит она. Заревновала ужасно.

Прошло много лет. Ее зубная врачиха умерла, и я вспомнил своего живодера. К нему она и отправилась.

Вернувшись говорит: «А ты знаешь, я не верила тебе. Ну, в самом деле, пришел мужик ночью, а говорит, что от зубного врача!»

Отправил Вам свои литературные потуги, но ответа нет. Дошли, не дошли: чет, нечет? Тоска не от работы почты, а от того, стоит ли заниматься этим? Писал честно и искренне, а получается сплошная девиация. Вы даже себе представить не можете, сколько разных г… ринулись в споры с редакцией журнала «Изобретатель и рационализатор» после моей публикации о нашей туполевской шараге?.

Этого не было!

Это было не так! Это было так, но совсем не так, как вы поняли!

Бред сивой кобылы…

И мне подумалось, что сегодня существуют и молчаливо, но активно противоборствуют многие люди, а? Конечно, это так. Не зачисляйте меня в категорию наивных овечек, ибо я старый морско-авиационный волк. Всегда готовый дать по мордасам.

Извините, В. В., если я обращаюсь к Вам как к коллеге, когда мы, в сущности, с Вами нормально ими никогда не были. (А в сущности это потому, что принял 0,5 и не более… Ох, соврал. Добавил еще!)

Но такова наша морская дружба и понимание, что означает: «Подай чалку!»

А если отбросить все эти ламентации, позвольте спросить: «Какого черта Вы не соединитесь со мной и не узнаете массу интереснейших подробностей?»

Странно все это, но мне хотелось бы с Вами повстречаться и, в частности, поговорить о фильме «Соловецкая власть».

Это рассказывал мне молодой знакомый химик. Получил он командировку на Урал. Приехал поздно ночью, гостиницы, конечно, нет. На вокзале добрые бабки говорят ему, мол, милок, не тужься, поезжай на атомку, там страсть жилья понастроили, там комнату сдадут. Одна деталь — эта самая атомка была суперсекретна.

Лады, как говорят. Приехал туда, нашел квартиру, пошел на работу. А там как раз инспекция учинила проверку счетчиков Гейгера-Мюллера (подозреваю, что это завод, где добывали плутоний).

Инспекция серьезная. Сунулись и в сортир, счетчик затрещал сверхъестественно. Заинтересовались — почему? Оказывается, старуха-уборщица, обнаружив в какой-то трубе течь, подтирала тряпкой и выжимала в унитаз. Здесь выяснилось, что труба с радиоактивной жидкостью. Но самое интересное — заводские девки, узнав про все это, садились (конечно, в рабочее время) и сидели по часу на толчках в надежде, что произойдет безболезненный и беззаботный выкидыш!

В. В., ну разве не следует нам орать о том, на каком уровне культуры и сознания находится наш народ, который производит плутоний для водородного оружия. И разве Вам, инженеру человеческих душ, не следует обнародовать все это? Наша обыкновенная инженерная гордость и состоит в том, что мы однозначно говорим, что при стольких-то килограммах давления на квадратный сантиметр балка разрушится. А инженеры человеческих душ предела пропорциональности не знают. Вот так-то!

Судьба семьи

Истоки Керберов весьма далеки. Они не восходят к обитателям ковчега или к братьям Киям, варягам, Тамерлану, а гораздо проще. В Эстонии давным-давно был пастор Кербер. Один из сыновей — Бернгард окончил в Германии университет и вернулся в Эстонию, преподавал в Дерптском университете на кафедре судебной медицины. Все эти сведения есть в книге «История Тартусского университета».

Наш дед народил четырех сыновей: Людвига (моего отца), Удо — он стал главным химиком Ижорского завода в Колпино (его семейство отбыло после революции на Запад и там растворилось); Эриха — был управляющим имениями какого-то польского магната в Черниговской губернии, был женат на дочери попа, жива его дочь Елена; и Оскара — беспутного человека, не получившего никакого образования и служившего по рекомендации отца в Управлении кронштадтского порта, народившего 14 детей!

Перейдем к отцу. Его деятельность до войны 1914-18 гг. описана в послужном списке, он есть в Морском архиве на Миллионной.

Из послужного списка вице-адмирала Людвига Бернгардовича Кербера: Станислав 3-й, 2-й, 1-й степени; Анны 3-й, 2-й, 3-й степени; Владимира 4-й степени с мечами и бантом, 3-й степени с мечами и бантом, 2-й степени; Георгиевское оружие, австрийский орден Франца-Иосифа кавалерского креста, прусский орден Красного Орла 4-й и 2-й степени; французский орден Камбоджи и Почетного легиона команд. Креста; японский орден Святых сокровищ кавалерск. Креста; итальянский орден короны офиц. Креста; греческий орден Спасителя команд. Креста; английский орден Виктории III класса; еще какой-то восточный орден, который давал право, если его кавалер приговаривается к посадке на кол, смазывать кол салом. Хохоту было вокруг этого дела! (А может быть, это параша!)