Честный вор - Владимир Колычев

Дикий кивнул с таким видом, будто знал каждого вора лично, и ответил:

– Не вопрос.

Не хотел он выказывать Артему уважение, но разговор состоялся, новичок права предъявил, и до выяснения он должен относиться к нему как положено. И шконку в хате отдельную выделить.

Артем расправил постель, но не лег, а стал потихоньку знакомиться с людьми, выяснять, кто они такие, откуда, за какие грехи попали под следствие. Во-первых, ему нужно было разобраться в ситуации, во-вторых, занять себя. Время под следствием и срок наказания нужно не пережидать, а переживать. Тогда и жизнь в неволе будет иметь смысл…

Братва не подвела – прогон пришел уже на следующий день, как Артем заехал в камеру. За него подписались все воры, о которых он говорил Дикому. Прогон прошел под воровскими звездами, по воровскому ходу, с обращениями и пожеланиями, все как положено. Дикий не думал подвергать статус Артема сомнению, но и радости особой не было.

– Если метишь на мое место, то зря, – предостерегающе сказал он. – Не важно, кто меня поставил, важно, как я сам себя здесь держу.

– А поставил кто? Если братва – это серьезно, – кивнул Артем. – Нужно, чтобы воры слово сказали.

– А что мне воры, я и без них на воле дела делал.

– Это не воля, это тюрьма…

– Не гони волну, пацан! – Дикий пальцами зацепился за верхний край свитера, потянул его вниз, как будто ворот горло перетягивал, дышать мешал.

Артем его понимал. Дикий на воле был бандитским бригадиром, дербанил бизнесменов, жил, как судьба положит. И там сила все решала, и здесь. Он зашел в камеру, наехал на «смотрящего» и утвердил свою власть. Утвердил по беспределу. И воры, которые «смотрели» за СИЗО, ему не указ. Вызов он им не бросал, но место свое за собой держал, и зря воры засылали по его душу свои постановы. Он в этой хате «смотрящий», и точка.

– Тебе на воровской ход вставать надо, – сказал Артем. – Воровскими законами жить, воровским воздухом дышать…

– Не тебе меня учить, пацан, – косо глянул на него Дикий.

Артем кивнул. Действительно, не в его положении ставить пацана на путь истинный. Это перед Богом все равны, и смертный грех можно замолить в церкви, а воровской мир «смертных грешников» не прощает. Вдруг Дикий на воле непростительно «накосорезил», может, законного вора убил или еще что-то в этом роде. Если его объявили «гадом,» Артему нужно держаться от него подальше, чтобы не запятнаться…

Нет, не будет он миссионерничать, но и от своей задумки отрекаться не станет. Если Дикий ему поможет, хорошо, если нет, без него попробует…

– Я молодой, не вопрос. Но за мной убийство. И незаконный ствол. Я на тюрьму надолго заехал. А есть пассажиры, которым здесь не место. Короче, хату разгрузить надо. За кем вина малая, те на волю должны выйти, на подписку о невыезде.

– А ты кто такой, прокурор?

– Типун тебе… Надо списки по нашим пассажирам составить, ментам предъявить, пусть смотрят. Если хату не разгрузят, мы бузу поднимем. Сначала наша хата поднимется, а потом и вся тюрьма…

Устроить бузу в городе, с кровью и стрельбой, – это беспредел, а поднять бунт на тюрьме – мечта любого вора. И мечта, и ступень к более высокому статусу. Если, конечно, этот бунт пойдет на благо тюремному или лагерному сообществу…

Кулак вошел в живот на вдохе, удар оказался сильным, но Артем все-таки сдержал его. И не согнулся, и не упал. Но тут же ударил мент, стоящий за спиной. Дубинкой ударил, по почкам. Острая боль пронзила сознание, из груди вырвался стон, но Артем поймал его, стиснув зубы. Он знал, что самодеятельность ему даром не пройдет, готовился к встрече с отмороженными ментами, и вот она состоялась. Его затащили в одиночную камеру, окружили, отвесили один удар, второй, тут же последовал третий. Артем выдержал и его, но после четвертого все-таки сложился в поясе. Тут же кто-то ударил дубинкой по ногам. Он упал, и менты принялись мутузить его ногами. Берцы у них жесткие, тупоносые, а били они от всей души…

Он уже терял сознание, когда над ним склонилась красная от натуги физиономия.

– Ну, так что, камеру разгружать будем?

– Будем, – кивнул Артем.

Он смог поднять на смуту своих сокамерников. И заявление «куму» передал, и в камеру входить после прогулки отказался. Вместе с ним остались в продоле и арестанты. Их тогда хоть и с трудом, но загнали в камеру. Сказали, что заявление будет рассмотрено, начальство примет меры.

А сегодня взбунтовалась соседняя, такая же перенаселенная камера. И начальство приняло меры. Артема завели в кондей, устроили ему экзекуцию.

– Ты не выйдешь отсюда, придурок!

– Камеры надо разгрузить, – через боль пробормотал Артем. – Народ не должен страдать.

– А ты хочешь принять на себя страдания народа? – с глумливой усмешкой спросил мент. – Мы это тебе устроим.

– Да и одного хватит… – хмыкнул кто-то.

Его схватили за руки, заломили их за спину, защелкнули на запястьях стальные браслеты и ушли, оставив Артема на холодном полу…

Глава 14

Мягкая музыка, приглушенный свет, мясные, с перчинкой, ароматы, запах коньяка. И самое главное, крутое мужское обаяние. Сергил для своего возраста выглядел более чем. Матерый волк с холодной обаятельной улыбкой. Есть в холоде свое особое обаяние…

Дарина не училась в университетах, как ее муж, даже школу толком не окончила, но в бизнесе уже разбиралась не хуже, чем он. И еще очень удивлялась его бестолковости. Корнеевский горно-обогатительный комбинат выставлен был на приватизацию в девяносто втором году, процесс уже закончен, пакеты акций оформлены, а Саша в полном пролете. У него всего лишь связи с директором предприятия, через него он закупает товар и перегоняет его за границу. А ведь мог поучаствовать в приватизации, наловил бы рыбки в мутной воде…

Но нет, шкуру убитого медведя поделили без него. И Дарине теперь приходится самой искать успешных охотников и выкупать у них добычу. Она без особого труда нашла и приобрела три пакета на шестнадцать, двенадцать и девять процентов акций, но радости от этого не было. Во-первых, на сумму, в которую обошлись ей эти приобретения два года назад, она могла выкупить весь комбинат целиком, ну, или как минимум получить полный контроль над ним. А сейчас их с мужем фирма располагает всего лишь блокирующим пакетом. Это, конечно, немало, но хотелось бы большего.

А на большее, увы, не хватает наличности. Саша оставил в покое свой компьютер, на ее пинках обошел всю Москву, договорился с банками. Кредит под покупку им дадут, с этим практически уже решено, возникла проблема с держателем акций. Дарина разговаривала с этим человеком, но тот не хотел уступать ей пакет за приемлемую цену. Тогда она обратилась к Сергилу.

Они созвонились, она подъехала к нему в ресторан, зашла в охраняемый кабинет. Сначала поделилась своими проблемами. Сергил уже знал, кто на самом деле управляет подконтрольной ему компанией, поэтому имела право рассказать.

– И что ты от меня хочешь?

– Поговорить с Зарницким.

– Кто он такой?

– Владелец инвестиционной группы «Зарница».

– Это мне ни о чем не говорит. Кто у него «крыша», чьи деньги он держит в своем фонде?

– Ну, я не думаю, что он связан с криминалом.

– Он может быть связан с ментами…

– В любом случае он должен продать нам свои акции.

– Кому нам?

– Компании «Экспоруд».

– Мне какой от этого интерес?

– Пакет Зарницкого принесет нам контроль над комбинатом, это скажется на прибыли. Ты же помогаешь нам за процент.

– Значит, контроль над предприятием? – Сергил смотрел на Дарину с нескрываемым интересом. И как на красивую женщину смотрел, и как на успешного делового партнера.

– Пора выходить на новый уровень.

– Ну, попробуй…

– Сначала мне нужно разобраться с Зарницким… У него блокирующий пакет. Только у него и у нас. Если мы отобьем его пакет, комбинат наш с потрохами…

– Я поговорю с ним, попробую его убедить.

– Есть и другая проблема. Комбинат под «крышей» корнеевской братвы. Местная братва, они только с комбината и кормятся. Понятия не имею, сколько их там, и чего они стоят. Но если мы возьмем комбинат, проблему нужно решать…

– Как? – Сергил с насмешкой посмотрел на Дарину.

– Не знаю… – Она лукаво потупила глазки.

Она знала, как решить проблему, но пусть вор сам думает, пусть всю ответственность на себя берет.

– «Крыша» над комбинатом по-любому будет, – покачал головой Сергил. – Или бандитская, или воровская. Или ментовская, чур их!

– Лучше воровская.

– Тогда поставим корнеевских под себя. Если у них нет вора, а если есть, то извини.

– Жаль, – с укором посмотрела на него Дарина.

– А ты заноза, – покровительственно усмехнулся Сергил.

– Просто я подумала…

– Давай договоримся, девочка моя. Сказала ты, сказал я, а потом думаем и решаем вместе. У нас общие интересы. У нас общий друг… Я слышал, ты не забываешь Артема, – холодно улыбнулся Сергил.