Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка - Брюс Холсингер

Совсем не Эмма Зи. Роуз нашла взглядом дочку Саманты среди решавших тест в столовой. Зи и Кью разделяло три парты. Все прочие дети скрючились над своими брошюрками с заданиями и листками с ответами. Они хмурились, что-то корябали. Но не Зи. Она сидела идеально прямо, с безмятежным, почти скучающим лицом. И она это делала напоказ, как будто знала, что родители наблюдают, и хотела продемонстрировать, как хорошо она справляется с тестом.

В этом была вся Зи. Всегда первая на финишной прямой, ни одной ошибочки, ни одной дырочки в зубах.

Время окончания экзамена подползало все ближе. Родители подтягивались, уже десятки напряженных взрослых собрались в северном вестибюле. Делали беззаботные лица, пытались шутить. Роуз посмотрела на часы, а когда снова взглянула на школьников, Эмма Зи вдруг куда-то делась. Роуз нахмурилась. Через мгновение Зи снова возникла над партой, держа поднятый с пола карандаш.

Зазвонил звонок, послышался приглушенный голос наблюдателя.

Ксандер вышел первый и, огибая других детей, бросился к Лорен (которая только что появилась), будто детсадовец. Саманта, без передышки набивая сообщения, организовала обед для всей компании.

– Азра вместе с близнецами подъедет прямо к «Финнегану».

Пока дети проталкивались из столовой на волю, Роуз пыталась поймать взгляд дочери, чтобы понять, как прошел экзамен, но Кью уже вовсю болтала с лучшей подружкой.

Толпа школьников и родителей выкатилась из сумрачного вестибюля на яркое солнце Колорадо. Каменные лица вершин Редайрон сверкали золотыми искрами. Остатки выпавшего ранней весной снега будто излучали собственный свет. На пути к машине Эмма Кью взяла маму за руку. Этот детский жест удивил Роуз.

В «Поминках по Финнегане», в похожем на пещеру зале с книжными шкафами вдоль стен, подруги сдвинули столы вместе. Здесь студенты, ученые и фрилансеры в наушниках самозабвенно печатали на ноутбуках, звонили по телефону за чашкой латте и вообще уютно уединялись посреди субботней толпы посетителей. Азра еще не приехала и на эсэмэски не отвечала.

– Ну так что? – сказала Лорен, когда все расселись. – Как думаете, Эммы хорошо сдали?

– Это мы узнаем на следующей неделе, – коротко ответила Саманта.

– Как думаете, какой будет проходной балл? – спросила Лорен с присущим ей отсутствием такта. Никто не сомневался, что у Ксандера результат будет космический.

– Кажется, сто двадцать пять, – предположила Саманта, просматривая меню.

– Да ты что? – выпалила Роуз. – По-моему, говорили, что на следующий этап пройдут все, кто набрал сто пятнадцать и больше!

У Кью самый высокий результат Когнава был сто двадцать. Вряд ли она сможет в ситуации стресса побить свой рекорд, несмотря на все тренировочные тесты, которые Роуз для нее раздобыла.

– Такой порог был в соседних округах, – сказала Саманта. – В глубинке средний уровень у школьников пониже.

– Так они разделяют учеников по округам?

– Похоже, что так, – Саманта заговорила тише. – У каждого из пяти округов-организаторов академии свой проходной балл для первого этапа. Для Кристала и округа Кендалл он должен быть на пять-десять баллов выше, чем для округов Уэсли и Мэдисон. А насчет округа Бьюла – вообще неизвестно, наберут ли тамошние школьники хоть сколько-нибудь.

Бьюла, более бедный округ, протянувшийся на восток по равнинам Колорадо, представлял собой больше тысячи квадратных километров трейлерных парков, маленьких городков, состоявших в основном из ломбардов и магазинов оружия, и сельскохозяйственной базы, которая поставляла полные грузовики рабочих, местных органических овощей и фруктов, говядину травяного откорма и прочие ресурсы, необходимые для обеспечения зажиточного населения Кристала.

– А что, они обязались принять в академию определенный процент детей из Бьюлы?

Роуз подумала: «Как же школы будут разбираться с деликатными вопросами расовой принадлежности и материального положения?»

– Пока не решили, – сообщила Саманта. – Кто успел, тот и съел. Кев считает, количество мест для детей каждого округа намеренно держат в секрете.

– И это неспроста! – резко сказала Лорен.

«Сейчас начнется», – подумала Роуз. Подобные темы вызывали пламенные споры между Самантой и Лорен. Богатая женушка против соцработника. Бои вслепую.

– В тестах присутствуют необъективные факторы, а в системе образования существует экономическое и расовое неравенство, – продолжала Лорен. – В Службе поддержки молодежи и семей мы это видим постоянно, притом есть еще и социальные и психологические проблемы, такие как качество питания и здравоохранения. Даже результаты невербального теста на айкью находятся под влиянием факторов среды.

– И химических процессов мозга, – вставила Роуз, просто чтобы поддержать разговор.

Это лучше, чем унывать из-за того, сколько баллов Кью может получить за Когнав.

Брови Саманты (недавно откорректированные воском) поднялись на целый дюйм.

– Я доверяю педагогам: они знают, что делают.

– А я доверяю научным исследованиям: они дадут равные условия детям, независимо от цвета кожи и материального положения.

Саманта со стуком поставила бутылку с чайным квасом.

– И как же они это сделают, Лорен? Объективны ли эти ученые настолько, что не ущемляют детей, которые, так уж сложилось, родились, – тут она снова понизила голос, – богатыми и белыми?

– Я не эксперт, – сказала Лорен. – Но существуют способы рассмотреть уникальный случай каждого учащегося.

Саманта фыркнула:

– Легко тебе говорить.

– То есть?

– Да ладно тебе! Твой-то уникальный случай точно пройдет в академию.

– Это еще неизвестно.

– Известно-известно.

Тут же, будто вызванный желчной репликой Саманты, Ксандер отошел от шахматного стола и встал возле матери. Толстые линзы его очков отбрасывали тень на лицо и создавали знакомое ощущение, будто мальчик ставит окружающим диагноз. Азра и Саманта тоже упоминали о похожем чувстве, притом в последние месяцы все чаще. Казалось, что Ксандер выучил наизусть учебник по психологии и на каждого навесил ярлычок с названием расстройства, о котором ты и слыхом не слыхивал, но которое подходит тебе, как вторая кожа.

– Вы что, про Кристальскую академию говорите?

– Не сейчас, милый.

На лице Лорен появилось несвойственное ей выражение паники.

Искаженные линзами зрачки смотрели то на одну подругу, то на другую и остановились на Роуз.

– Вы думаете, что Эмма Кью не пройдет, так ведь? – спросил он громко, и в их углу кофейни повисло неловкое молчание.

Роуз посмотрела на Кью, сидевшую на большом диване: рот раскрыт, нос уткнут в книгу, взятую с полки кафе, вся в сладком забвении.

– Ксандер, ты такая жопа! – крикнула Эмма Зи.

Роуз нежно посмотрела на Зи, на недовольно скривившиеся знакомые губы. Прямо сейчас Роуз готова была расцеловать девчонку.

Ксандер обернулся и обеими руками показал девочке неприличный жест. Лорен нежно притянула сына к себе и носом ткнулась в его шею, не выказывая ни малейшего упрека.

Компания уже попросила принести счет, и тут в зал торопливо вошла встревоженная Азра.

– Извините, девочки. Я никак не могу дозвониться до Бека, я вся на нервах.

Лорен любопытно вытянула шею.

– А где близнецы?

– В эти выходные они с Беком. – Азра плюхнулась на стул. – Они должны были ждать меня у выхода школы Доннелли. Я приехала за ними, но их там не было. Они не писали Когнав.

Роуз удивленно моргнула. «Ты что, доверила Беку отвезти мальчиков